Исправлению не подлежит!

Лина уже подходила к автобусной остановке, как вдруг услышала:
- Подруга, постой, не беги так быстро!
В тот же момент она почувствовала, как на её плечо тяжело легла чья-то рука. Замедлив шаг и оглянувшись, она увидела рядом с собой запыхавшуюся от длительного бега соседку. Какое-то время  Снежанна не могла выговорить ни слова и только тяжело дышала, словно после преодоления стометровой дистанции на время.
- Ну, ты и ходишь, дай Бог каждому! –  не переставая отпыхиваться, произнесла Снежанна.
- Жанночка, я очень тороплюсь, - сказала Лина,  убирая полную руку со своего плеча. – Неужели ты меня догнала только за тем, чтобы сообщить мне о том, как я быстро хожу по улице? Так ради этого вряд ли стоило…
- Да нет, конечно, - нетерпеливо перебила Снежанна, и, опасаясь, что Лина сейчас побежит за каким-нибудь автобусом, спросила:
- Ты моей Анечке платье к Восьмому марта не сошьёшь? В магазинах этого добра завались, а выбрать совершенно нечего!
При этом она картинно и в то же время совершенно искренне всплеснула руками, словно желала убедить не только Лину, но и проходивших мимо людей в том, что магазинный выбор с некоторых пор стал очень скудным.
- Так уж и нечего? – насмешливо прикусила Лина нижнюю губу, - а, может быть, твоя Анечка просто капризничает, и ничего больше?
- Да не капризничает она! - Снежанна понизила голос и умоляюще заглянула Лине прямо в глаза, чувствуя, что её попытка, касающаяся пошива нарядного платья, вот-вот с треском провалится, - просто…
Тут она замолчала, мысленно подбирая нужные слова. Всё это время Лина выжидательно смотрела на пухлые щёки, на толстый нос с родинкой и на очки в широкой оправе своей собеседницы. Хотя такая оправа и считалась последним «писком моды», Снежанне она совершенно не подходила, и визуально прибавляла ей лишний десяток лет.
А соседка,  так ничего и не придумав,  шумно выдохнула и решилась всё-таки сказать правду:
- Просто Анечка после того, как ты Наташке из первого подъезда такой шикарный наряд пошила, ни на какие готовые вещи и смотреть не хочет. И даже в магазин со мной ходить отказывается, представляешь?
Впервые за всё время разговора Лина засмеялась:
- Ах, вот в чём дело! Обычная девчоночья зависть. Раз у одной есть красивое шёлковое платье с бантами и оборками – значит, и другой подавай в точности такое же. А то она чего доброго ещё и ночью не уснёт!
- Не уснёт, Линочка, - не обращая внимания на гудки подъезжающих автобусов и маршрутных такси, вздохнула Снежанна, - ей Богу, не уснёт! Все дни напролёт крутится перед зеркалом как маленькая обезьянка и повторяет, что если бы у неё было такое же платье, как у Наташки, её все во дворе называли бы королевой. Или графиней.
Лина перевела взгляд с лица соседки на часы. Они были совсем старыми, эти часы. С потрескавшимся стеклом на циферблате и множеством царапин на бывшем когда-то блестящим металлическом жёлтом корпусе, они уже давно потеряли свой первоначальный вид. Тем не менее, несмотря на то, что выбор товаров в магазинах уже давно превышал все предельные и запредельные нормы,  хозяйка старых часов ни за что не хотела менять их на новую модель. Так и продолжала ходить со старым «Лучом» на левом запястье, аккуратно застёгивая каждое утро не менее старомодный браслет, который, оставаясь неотъемлемой частью часов, за много-много лет словно сжился с ними.
Чувствуя, что отвязаться от надоедливой Снежанны быстро не получится, Лина, кивнула:
- Ладно, вернусь с работы - придумаем что-нибудь.
И, увидев боковым зрением подъехавший нужный ей автобус, поспешила на него.
- Ты только фасон сама придумай, ладно? – успела крикнуть Снежанна, глядя вслед стремительно удаляющейся Лине.
- А то ведь, - вслух продолжила она, - платье этой малолетней стрекозе вынь да положь, а что оно должно собой представлять  – она и сама толком не знает.
Провожая взглядом синий автобус, который отъехал от остановки, она ещё раз шумно выдохнула и перешла на другую сторону улицы, чтобы купить в близлежащем магазине упаковку семечек. Что же делать, у каждого жизнь разная! Одним с раннего утра полагалось трудиться на предприятиях родного города, в то время как к другим судьба была более благосклонна: Снежанна не обременяла себя ни работой, ни уборкой по дому. Деньги в её семье зарабатывал муж. По мнению своей второй половины, просто обязан был делать это, раз женился и взял на себя ответственность содержать домочадцев. Приходившая через день помощница выполняла всю необходимую домашнюю работу, начиная от мытья полов и заканчивая приготовлением обедов и ужинов. Сегодня у помощницы был выходной, так что дома Снежанну ожидали только рыжий персидский кот да сериал по телевизору. И если кота без труда можно было ублажить большим куском варёной курицы, то просмотр сериала без употребления семечек был делом нестóящим. Забирая у кассира сдачу, женщина уже предвкушала, как сядет перед экраном с семечками и будет переживать за героев длиннющего бразильского фильма, счёт серий которого, наверное, уже давно перевалил за полсотни.

Лина работала в бухгалтерии клуба «Гагаринский». Клуб этот располагался на самой окраине города и по своим размерам был  небольшим. Те, кто попадал в эти края впервые, искренне думали, что в этом заведении нет ничего интересного. Выглядело старое здание действительно  не очень презентабельно.
- Обычный сельский клуб, - думали они, глядя на потрескавшуюся штукатурку и ржавые подтёки под крышей. Но это мнение было ошибочным.
Фильмы в клубе демонстрировали самые последние. Танцевальный и хоровой кружок существовали в нём уже лет двадцать, если не больше. Даже артисты из областного центра нет-нет, да радовали местное население опереттами и балетными постановками. Так что «Гагаринский» продолжал оставаться самым что ни на есть городским очагом культуры. А то, что он был маленьким – так что же? Лину, например, это очень даже устраивало. Ей никогда не хотелось работать на больших заводах или фабриках. Весьма скромный по своей площади «Гагаринский» был как раз тем заведением, который отлично подходил к её характеру.
Приходя на работу, Лина привычно заваривала себе ароматный чай с бергамотом, затем садилась за рабочий стол и, делая маленькие глоточки,  незаметно погружалась в мир цифр, которые действовали на неё магически. Математику она полюбила ещё в школе и где-то классу к седьмому уже точно знала, что её будущая профессия непременно будет связана с вычитаниями, делениями, возведениями в степень – одним словом, с расчётами.
В детстве Лина была тихой и неприметной. Подружек у неё было очень мало, если не сказать, что их вообще не было. По-настоящему крепкая дружба Лину ненадолго связала только с Дашкой Огородниковой, которая пришла к ним в шестом классе. Коммуникабельная и позитивная, хохотушка Дашка, казалось, не имела с молчаливой и задумчивой Линой, ничего общего. Та порой и сама удивлялась, почему  впервые появившись в их классе, новенькая девочка выбрала место рядом с ней, а не с отличником Павликом, который в то время сидел один. Удивлялась до тех пор, пока от  неожиданно появившейся в жизни Лины весёлой и боевитой подруги не обнаружился толк. Дашка, с её неуёмной фантазией, оказалась мастером по написанию сочинений, чего совершенно не умела делать немногословная Лина. Зато решить систему несложных уравнений  для её соседки по парте было камнем преткновения. Поэтому девчонки очень быстро нашли общий язык. Дашка с лёгкостью писала вместо одного сочинения целых два, совершенно не похожих по содержанию, а Лина взамен давала ей списывать математику, которая позднее разделилась на алгебру и геометрию.
Сзади них сидел Артём Груничев, который постоянно забывал дома то ручку, то линейку, то транспортир. Выход из этих ситуаций двенадцатилетний сорванец нашёл очень быстро: стоило ему обнаружить в сумке нехватку школьных принадлежностей, он принимался дёргать Лину за тугие косы, что означало: «Давай выручай меня, всё равно не отстану».  Как только Даша села рядом с Линой за одну парту, это баловство моментально прекратилось. Перегнувшийся через парту озорник, вознамерившийся в очередной раз использовать свой метод получения простого карандаша, был  схвачен стремительно обернувшейся Дашкой за светлый чуб. Опешивший от неожиданности, Груничев ещё не успел сообразить, что вообще произошло, как свободной рукой Дашка изо всей силы стукнула его по голове  тяжёлым учебником. Потирая на перемене ушибленный затылок, Груничев решил больше не приставать к соседке спереди, если рядом с ней находится подружка.
- Кобра какая! Ну, точно - кобра! И ведь как бросилась на меня! – думал обиженный Артём, стоя пред зеркалом в туалете и смачивая холодной водой макушку, по которой прогулялась толстая книжка, - чуть половину волос из головы не выдрала!
К слову сказать, он очень гордился своими волнистыми волосами и, в особенности, светлым чубом, потому что ничего подобного не было ни у одного мальчика в школе. После этого он два дня ходил надутый и принципиально не разговаривал с сидевшими впереди него девчонками. Правда, когда всему классу выдали тетради с проверенными самостоятельными работами, и Груничев увидел результат, он, как ни в чём не бывало, подошёл к Лине, чтобы та помогла исправить ему ошибки в примерах и уравнениях. В этот раз Артём даже рта не успел раскрыть, как возникшая словно ниоткуда Даша, выхватила у него перечерканную красными чернилами тетрадку.
- У-у-у-у… - протянула она, саркастически улыбаясь, - такого количества ошибок даже я не делаю.
- Да я… Да мне… - Груничев даже заикаться от волнения начал, но одноклассница торжественно вернула ему тетрадь:
- Иди и учи математику, бестолковщина! Потому что, судя по всему, у тебя она так запущена, что даже Лина тут не сумеет тебе помочь!
Артём уже открыл рот, чтобы пообещать девчонкам прокатить их на новеньком мопеде старшего брата, который он втихаря иногда выкатывал из сарая, как Дашка, улыбаясь ещё ехиднее, повторила, чётко выговаривая каждый слог:
- Лина здесь бессильна! Потому что вот это – и она потрясла тоненькой тетрадью перед самым носом Артёма, -  исправлению не подлежит! Надеюсь, ты понял? Не под-ле-жит!
Груничев молча забрал тетрадку и со следующего дня пересел на другой ряд. Поближе к отличнику Павлу.
Когда в середине следующего учебного года Даша внезапно уехала, потому что её  отца перевели на новое место службы,  Лина осталась одна. Заводить новой дружбы ей уже ни с кем не хотелось. Подошло время окончания девятого класса, и, несмотря на уговоры учителей – остаться в школе ещё на два года – Лина проявила несвойственное ей упрямство: поступила в техникум, который через три с половиной года закончила с красным дипломом.

События в жизни шли своим чередом, и, казалось, что жизнь эта была такой же спокойной, как и характер девушки. Вроде бы всё было хорошо, и  только с замужеством получилась неудача.
Дело в том,  что на скромницу  Лину, которая к семнадцати годам расцвела и превратилась в очень миловидную барышню, на втором курсе обратил внимание молодой преподаватель физкультуры. Сергей Владиславович только что закончил ВУЗ и по возрасту был старше Лины на пять лет,