Пить из губ твоих я стану
И до смерти не устану!
За любовь любовь награда -
Разрешения не надо!
Ты близка мне, как рубаха!
Я люблю тебя с размахом!
***
Извержение произошло быстро и абсолютно неожиданно...
***
Что это было за мероприятие, где присутствовало столько женщин я забыл, однако, я точно помню - стремление к новым знакомствам отсутствовало. И всё же, меня угораздило. По привычке или по стечению обстоятельств, этого сказатья не могу...
Многообразие парфюмерных ароматов внушало сознанию, что я на цветочной поляне, а сами цветы, имея невероятный масштаб, расхаживают, толпятся и загораживают обзор.
Куда бы я ни посмотрел, всюду были изгибы и округления. В глазах рябило от стеблей. Приблизительно посередине стебли расширялись, превращаясь, как ни странно, в хлебные изделия, от изысканных булочек до громоздких караваев, а выше, в бахчевые культуры: арбузы, дыни и дыньки.
А в общем, ничего прямоугольного и геометрического. Никаких стен дверей и мебели. Кстати и окон тоже. Скажем так, пространство неизвестного помещения было на удивление переполнено женским форматом человеческих тел.
Как я там очутился, это меня не волновало, находясь в приподнятом настроении, я просто получал удовольствие. Обозревая полураскрытые прелести дам, чувствовал себя больше счастливым наблюдателем красоты, чем отважным собирателем плодов.
Стоит упомянуть и головки цветов. К примеру, если ноги-стебли отличались только длиной и толщиной, то женские лица, а по сути - лепестки, восхищали поистине бесконечным разнообразием.
Странные это были цветы, имевшие по одному лепестку. Но зато, какие это были лепестки. Живые! Глазастые. Губастые. Смеющиеся. Капризные. Строгие. Миловидные. Совсем еще юные и развернувшиеся во всем великолепии.
"Меньше одежды, больше тела!" – слышали выражение? Это я придумал - именно тогда.
С женских тел исчезала одежда. Исчезала настолько, насколько я осмеливался подумать...
"У этой девушки стройные ноги! Зачем она прячет их в брюки? Почему надела костюм, вместо короткого платья? У нее волосатые ноги?" - вопросы возникали сами собой.
И не то что бы мне становилась отвратительна эта милая девушка, просто было жаль, если так. Но скорбеть не хотелось. Уже мучило любопытство - а как у нее там? Чихать я хотел на излишнюю волосатость! Может всё не так уж и плохо! А с чего это я взял, что должно быть плохо?!
И брюки исчезли...
Исчезли брюки и обнаженные девичьи ноги предстали перед моими потирающими ладони глазами, облизывающими их снизу доверху. От туфелек на высоком каблуке, до розовых тончайшего материала трусиков, потерявшихся между аппетитными хлебами. Цвета фуксии пиджачок и сверкающие черные туфли только подчеркивали бледное сияние обнаженных стеблей.
И никакой волосатости. А зачем мне волосы в моем воображении! Хотя...
Ах, эти женские трусики. Они не одежда. Они законная часть женского тела. Когда-то, очень давно, увидеть трусики и непременно на их обладательнице было за счастье. Всё что выше коленок считалось интимным, а значит, запретным...
Нежнейшая кожа возле женского лобка, с внутренней стороны бедер, казалась чудом и, несмотря на стыд, притягивала так, что взгляд, будто приклеивался.
И не дай бог, чтобы испод сокровенной тряпочки выбивался пучок закрученных в спиральки волос. Тогда всё, как молнии в ночи тамошние волоски поражали мальчишеское воображение сюрреализмом настоящего. А если, вдобавок, они не совпадали по цвету с теми, что у красотки на голове, то это вообще коллапс.
В ту, докапиталистическую эпоху, в пацанячьей среде над этим шутили, мол, голова у нее черная, а писька рыжая. И трусики у девочек были в основном белые. Изредка попадались цветные, например, красные, что тут же вызывало ажиотаж у подглядывавших.
А еще, женщины тогда не стеснялись своих волосатых ног. Я помню одну такую. Жила по соседству. Иссиня черный ковер покрывал всё видимое пространство от щиколоток до юбки средней длинны. Кто-то из пацанов хвастался, что видел эту женщину в бане. Что Там просто невероятные заросли!
Пожалуй, насчет ног я поспешил с выводом, сказав, что нет в них особой прелести и различий. Ноги женщин это такое же произведение искусств, как и ягодицы, и у всех они разные! О, женские ножки - в каждой их паре своя особенность и своя красота...
Ммм... Подождите секундочку... Нужно вытереть рот... Слюна потекла...
Как вам ножки иксиком? А по-моему это такая непередаваемая словами трогательная беззащитность, что возникает почти священный трепет перед женским началом вообще. Девочки с подобным строением ног всегда вызывали во мне умиление. При условии, что мордашка смазливая...
А просвет между бедер, словно клин?! Уф! Как правило, точеная фигурка. Гордая стремительная походка. Такие ноги могут принадлежать только небожительницам, считал я, и обожал, и долго смотрел вслед крутящему моменту идеальной попки...
Ноги девушки, которую я чудесным образом лишил брюк, были абсолютно гладкими. Не единого волоска, портящего вид истинной женственности! Прямые, с торчащими коленками. Ах, эти выпирающие коленные чашечки! Тоже на мой вкус изюминка.
Бугорки на ляжках с внутренней стороны, прямо под трусиками, едва касаются друг друга. Припухлости, за которыми начинается влажная бездна. Бездна, то бишь "сладкий пирожок", которым кормят, лишь избранных...
Захотелось встать перед ней на колени и медленно-медленно стянуть этот шелковый, мешающий свету, абажур...
Лобок девушки, так и просился в ладонь. Хотелось не только приложить к нему руку, но и измерить его длину. Напоминая древний корабль с округлыми бортами, он необычно долго тянулся назад, к приподнятым курносым ягодицам.
Любопытство жгло. Выжигало. Особенно глаза. Не знаю, почему из них текли слезы, из-за давления в самих ли органах или из-за напряжения, так сказать, всей души, сосредоточившейся в зрении...
И трусики исчезли...
***
Это была роза! Ярко красный цветок, благодаря мясистым лепесткам весьма пышный!
Спиной вниз, девушка парила в воздухе. Раскинув ноги, она перебирала толстые, словно человеческие губы лепестки.
Это действо, заставившее мое тело млеть, происходило в метре от меня и в метрах полтора над полом.
В центре цветка были самые тонкие и нежные лепестки, сложившиеся в бутон. И самые яркие!
Я затаил дыхание, которое и без того отсутствовало. Бутон что-то скрывал. Подобравшись к нему, ее пальцы замедлились.
- Ну! – нетерпение взметнулось во мне, словно запертая в клетке птица.
Неспешными прикосновениями девушка ощупывала грушевидную сердцевину.
- Ну!
Она словно дразнила…
***
Она раздвинула крайние лепестки, и...
Зеленый человеческий глаз смотрел на меня, подмигивал и улыбался...
Ошарашенный зрелищем я без удовольствия извергся и тут же возмутился:
"Что это за эякуляция такая без ощущения? И причем здесь роза? Странно, что у женщины не орган, а цветок, а вместо дырочки глаз".
"Странно? Ничего странного это же сон". - подумал я, когда проснулся и почувствовал прохладу липнувших к телу трусов...
