дышавший Браке отвел меня в угол и махнул рукой, подзывая Лейва.
- Это вы велели пареньку отдать мне столь деликатный документ, месье Лейва? – спросил Браке, держа в руке какую-то бумагу.
- Да, – как обычно кратко ответил су-шеф. – Как знать, может, тайна наконец раскроется, и мы начнем работать, а не отдыхать.
- Что это? – спросил я.
- Кондитер нашел этот документ в ящике шефа Шереля, он может раскрыть интересующую нас тайну, – восторженно ответил месье Браке. – Прочтите первые строчки, и вы все поймете.
- Обожаемый Доминик, через два дня я стану твоей навсегда. Нас ждут весь мир и новая жизнь – прочел я вслух. – Судя по дате, записка была написана три дня назад! Шеф спасен!
- Я немедля позвоню инспектору, чтобы он срочно прислал кого-нибудь за этим документом, – воодушевился метрдотель.
Лейва посмотрел на меня, сардонически усмехнулся и вернулся на свое место.
Я провел несколько волнительных часов с тех пор, как нашелся документ. Свобода моего шефа висела на волоске, но я верил, что все уладится. Никакого преступления не было, так что и судить его не за что, ведь непутевый шеф-гуляка, находившийся в возрасте, когда седина в бороду, а бес в ребро, исчез по собственной воле. Ничего особенного не случилось.
Месье Браке сказал мне, что в благословенном письме говорилось о предстоящей жизни любовников в азиатской глубинке, где прославленного шефа никто не знает, а также о переводе солидного капитала Шереля на счет незнакомки, чтобы никто не смог выследить их. По всем статьям налицо эротическое самоизгнание.
- Бедная мадам Шерель, – посочувствовал даме наш славный метрдотель.
- Напротив, – возразил я, – эта необыкновенная, удивительная женщина избавилась от плачевного будущего.
Я позвонил в комиссариат раз, потом еще, но этот чертов Феррагюс не брал трубку. Месье Браке тоже не имел новостей от адвоката. Мы слепо ждали вердикта, почти машинально заканчивая обслуживание посетителей. Этот ужин, надо признаться, был не самым блистательным в моей карьере, но умением в своем деле я блеснул, выполнив работу без нареканий.
***
Кухня засияла, когда на пороге двери появился главный шеф-повар Ришар Леблан с растроганной улыбкой на лице после проведенных под стражей напряженных часов в полной неизвестности о дальнейшей судьбе.
- Шеф, какое счастье!
- Ничего особенного, де Валентин. Небольшое недоразумение с правосудием, которое быстро уладилось, – с деланным равнодушием ответил шеф, чтобы успокоить бригаду. Шеф с большой буквы, иначе и не скажешь!
Как ни в чем не бывало он, засучив рукава, принялся за работу на величайшей кухне "Дома Ростан".
Месье Браке, сияя от радости, без возражений предоставил шефу все причудливые блюда для завтрашнего меню.
Лейва выразительно поглядывал на меня своими черными, пронзительными глазами отважного португальца, и я, отлично зная, что он хотел мне сказать, подошел к шефу.
- Позволю напомнить, что нам нужно назначить человека на должность шеф-кондитера, и мне хотелось бы сказать, что Лейва проявил себя выдающимся кондитером, по правде говоря, лучшим, чем сам обладатель этой должности.
Пока главный шеф-повар Леблан обдумывал мои слова, мы с Лейва переглядывались подобно заговорщикам.
- Не возражаю, Жером, если во время испытательного срока он оправдает наши ожидания, то станет следующим шеф-кондитером Ростана. Кто бы сказал, что чья-то погоня за юбкой приведет его к славе, – хохотнул шеф.
Отыскав Лейва взглядом, я кивнул. Единственным ответом мне была его ехидная ухмылка.
***
Когда мы остались одни, шеф наконец-то смог расслабиться и излить мне душу. Я приготовил деликатес, налил в хрустальный кувшин изысканного марочного вина и позвал шефа к столу.
- Ты даже не представляешь, Жером, как я переживал из-за этого проклятого Шереля, которому взбрело в голову все бросить и сбежать как преступник, оставив позади себя разруху.
- Это уже неважно, шеф, сейчас вы должны радоваться свободе и жизни без этого злодея-кондитера.
- Именно злодея, ты правильно сказал, поскольку он был готов на все, лишь бы выиграть партию. Моя короткая поездка в Швейцарию была тоскливой не только из-за болезни, но и потому, что этот человек знал о моем ужасном недуге.
- Это дело уже в прошлом.
Шеф откусил кусочек приготовленного мною специально для него террина в хлебе с красносмородиновым желе, и его глаза заблестели. [прим: террин – блюдо французской кухни, нечто среднее между паштетом, рулетом и запеканкой]
- Замечательно, де Валентин. Изысканный вкус.
- Благодарю вас, шеф.
- Так вот, как и говорил, я вернулся с истерзанной душой, думая о неопределенном диагнозе и мести Шереля, которую тот несомненно планировал.
- Забудем все и станем думать о будущем, шеф… Только скажите мне одну вещь: что делало обручальное кольцо Шереля в вашем шкафу?
- Всего лишь глупая детская шалость. Доминик обрезался, пошел мыться, а кольцо положил возле зеркала; я взял его только чтобы позлить Доминика. Позже я собирался его вернуть. Только представь, что эта детская проделка едва не стоила мне головы!
Я от души рассмеялся.
- Да, мой славный ученик, – продолжил он, – с возрастом люди снова впадают в детство. Нам нужно все больше и больше самоутверждаться. Так и Шерель сбежал с какой-то молоденькой барышней, чтобы упрочить свое мужское достоинство… Но это недолго продлится, вот увидишь. Ей станет скучно с ним, и тогда… – неожиданно в глазах Леблана заплескался ужас.
- Что с вами, шеф?
- Неужели ты не понимаешь? Когда это случится, Шерель вернется и отомстит мне.
- Этого не случится, шеф, – ответил я спокойно и подлил в бокал Леблана волшебный эликсир "Бордо".
- Еще как случится! Ты не понял, но этот человек не может жить без восторженных рукоплесканий и восхвалений. Он вернется и уничтожит меня!
- Он не вернется, шеф.
- Откуда такая уверенность?
- Террин, который мы с вами едим, приготовлен из печени прославленного кондитера, – не моргнув глазом ответил я.
Ужас на лице шефа сменился рвотными позывами, но постепенно, не говоря ни слова, он сумел придать лицу обычное выражение, предшествующее отправлению в рот последнего кусочка моего террина.
- Шерель, – рассказывал я, – спустился тем вечером в раздевалку и, увидев, что в ресторане никого кроме нас двоих не осталось, показал свое истинное лицо и стал угрожать, что завтра раскроет всем наш секрет. Он говорил об этом с такой злобой и яростью, что я впервые в жизни утратил контроль над собой и всадил в него поварской нож, лежавший в моем открытом шкафу. Избавлю вас от кровавых подробностей по уборке помещения, но поскольку в своем деле я мастак (простите за нескромность), то через несколько часов прославленный, проклятый шеф Шерель попросту исчез.
- А как же письмо той женщины?
- Я не думал, что все так осложнится, и потому при необходимости был готов представить доказательства своего преступления, но слабость Шереля подсказала мне выход, чтобы никто не заплатил за вынужденное, можно сказать в целях самообороны, убийство… Просмотрев книгу бронирования столов на вечер, я обнаружил имя баронессы Фердинанд, которая неизменно заказывает сабайон. Я пустил в ход свое умение и тонким, красивым почерком написал письмо, а потом подложил его в ящик Шереля. Все прошло как по маслу, и теперь, благодаря шефу Шерелю, мы с вами лакомимся изысканным блюдом.
***
Одиннадцать месяцев минуло с вечера, когда я ужинал с шефом Лебланом. Операция не излечила его болезнь, но мы с ним стали столь слаженной командой, что никто и не догадывается об этой проблеме.
С каждым днем шеф дает мне на кухне "Ростан" все больше полномочий, всерьез подумывая вернуться в Камарг и выращивать там лошадей, которые являются его второй страстью.
Моя Евгения, вот уже несколько месяцев как моя Евгения, ждет, когда ее официально объявят разведенной, чтобы она могла выйти замуж за вашего покорного слугу. А пока, как и обещал, я с благоговением о ней забочусь.
Через несколько дней в "Доме Ростан" намечается торжество, мы отпразднуем получение нашей третьей мишленовской звезды.
