А нечего клювом щелкать!

Было это в ту давнюю пору – теперь уж и не верится! - когда слово «баклан» еще не звучало ругательским, и означало только лишь птицу, гордо реющую над суровыми, словно выливаемыми в своих перекатах из стали, балтийскими волнами…

Правда, над мусорными свалками города эти птицы, одним своим видом шугая глупых голубей, тоже кружили стаями - и то явилось немалым для меня, селянина приезжего, шоком.

В рыбном же порту, где по счастливейшему случаю получил провинциал работу ночного обходчика зданий – сантехника (днями-то учился в мореходке), бакланы были на совершенно легальном положении, и  чуть не по встречной  расходились с громилами докерами на пешеходном тротуаре.

Надо сказать, что мороженая рыба, которая выгружалась со стоящих в несколько бортов у каждого причала рыбопромысловых судов, валялась по всему порту в изобилии – бесхозяйственность наша советская!

Впрочем, совсем уже скоро – по стечение трёх лет – на необозримые просторы придут рачительные новые русские хозяева, что сгорбившихся вдруг докеров заставят поневоле каждую упавшую рыбку спешно ховать за пазуху телогрейки («На обед на плитке в бытовке пожарим!»), а могучие стальные махины, вылавливающие сотни тысячи тонн рыбы, распродадут по цене металлолома – опустеют причалы в полный, кромешный ноль.

Но, это случится чуть позже, а пока работает, гудит денно и нощно большой рыбный порт, и просторная чистая столовая на втором этаже открыта для шумных детин в свитерах грубой вязки также круглосуточно.

Под её-то окнами и пронаблюдал я однажды залихватскую картину!

Разбился короб мороженой рыбы – бывает! Упал, крайний, с поддона на крутом вираже, что заложил лихой водитель автопогрузчика. Грохнулся об мерзлый асфальт, и рассыпался вкруговую крупной тихоокеанской ставридой. Водила лишь ухом повел: «Соберут». Да уж, куда там! Вмиг налетели на поживу бакланы.

А рыба-то, как не крути, мороженая!..

Вот, один заглотил наполовину рыбину, но полностью проглотить не может - хвост из открытого, задранного кверху клюва торчит. Другой баклан тотчас подскакивает, и безо всяких яких рывком выдирает рыбу из самого клюва собрата – ну, точно, как морковку с грядки! "А нечего клювом щелкать!" - с натуры.

И вправду!

И вот, что интересно – рыба еще валялась вокруг, и коробка была еще не полностью раздербанена, но… Видимо, нахально выдранная из клюва собрата (что уже отогрел её до степени проглатывания) она всяк вкуснее!


С тех пор я  на бакланов – этих гордых птиц морских просторов - без улыбки смотреть не могу.

Как не могу без горечи взирать на осиротевшие причалы и абсолютно вымерший порт с пустыми глазницами давно выбитых стекол в зданиях и вздувшимся трещинами асфальтом пешеходных дорожек – впору фильмы про постапокалипсис снимать.

Впрочем, на этой территории он уже вполне наступил…

А нечего было нам, бакланам, в свое время клювом щелкать!