какой год за окном – это сплит система.
Но кухня! Никакого намека на кухонный гарнитур. Тут есть старый буфет, наверное, из пятилесятых. Какие-то полки и столики. И, о чудо! Выварка, оцинкованная выворка для кипячения белья! Никаких фильтров, электроприборов и других достижений цивилизации. Стиральной машины тоже нет.
Дома Анна ходит в кримпленовом платье семидесятых. Хранит каракулевые шапки, пересыпанные нафталином. И фарфоровые статуэтки слоников и балерин.
Анна Александровна застряла где-то на границе шестидесятых и пятидесятых. Там, где была счастлива.
***
Она всегда была Анной, так называли ее с детства. Не Тосей, как младшую родную сестру, ни Алюсей, как двоюродную, ни тем более Нюсей, как принято было сокращать в уменьшительно-ласкательные женские имена их семьей.
Мама умерла рано, отец воспитывал их с сестрой один. Еле сводил концы с концами. Поэтому, когда Анне исполнилось шестнадцать, принял решение, что достаточно сделал для дочери и отпустил ее в свободное плавание. Анна вмиг лишилась дома, материального содержания, заботы. Ее просто выставили. А четырнадцатилетняя школьница Тося осталась. И неспроста в наше время, когда у пожилой Тоси случилось несчастье – сгорел дом, единственное жилье и все, что было нажито за жизнь, она попросилась пожить к родной сестре Анне. А та отказала. Ничего из одежды не дала. Люди чужие приютили, помогли, одели-обули.
Анна в молодости была очень красивой: жгучая брюнетка с толстой косой, из которой вырывались завитки волос, карими, роскосыми глазами. Освоила гитару, хорошо пела, была душа компаний. Прямо девушка с гитарой с афиши фильма.
Конечно, она не пропала: поступила в техникум, получила общежитие, жила на стипендию.
Жизнь наладилась. После техникума работала и дослужилась до престижной должности – работник отдела кадров, уважаемо и почетно.
А потом встретила Его. Анатолий – молодой красавец-балагур, уважаемый сварщик на нефтезаводе, сразу заметил молодую кадровичку. Создалась семья. Родилась дочь. Получили квартиру.
В то время все вокруг строилось, вертелось, крутилось, и Анатолий был в цене и почете, прилично зарабатывал, баловал семью.
Вот тут Анна растаяла, это было ее особенное, звездное время: молодой красавец муж, души не чаявший в жене и дочери. Материальный достаток. Появились те самые предметы, с которых она сейчас, борясь с немощью, аккуратно стирает пыль: софа, секретер, пианино. А главное… Главное было необыкновенным! Это был новенький Москвич-408, возможность купить который был наградой Анатолию за доблестный труд. Это была сказка всей их жизни. Награда за прошлые невзгоды.
С приобретение автомобиля жизнь стала еще разнообразней: купили дачу. Ездили туда всей семьей, выращивали овощи. Каждую свободную минутку путешествовали: на море, к родственникам и друзьям. Большими веселыми компаниями выезжали «на природу» для активного отдыха, общения, рыбалки. Их четыреста восьмой стал центром, фундаментом, символом счастливой семейной жизни. Он прослужил долго. Много лет спустя, когда другие, более современные машины, были доступны для наших людей, этот старичок был на ходу, в почете и заботливом уходе. Член семьи.
Дальнейшая жизнь Анны и Анатолия сложилась «как у всех» в то время, то есть спокойно, стабильно, с уверенностью в завтрашнем дне. Заработали пенсию, которой с лихвой хватало на жизнь. Радовались семейному счастью дочери, внукам, правнукам.
Так продолжалось до наших дней. Конечно, они пережили все перепитии вместе со своей страной, как все.
Анатолий умер десять лет назад. Анна, как за ребенком, ухаживала за ним после двух инсультов.
Сейчас она живет одна в их большой старой квартире. Разговаривает с фотографией Анатолия. Уверяет, что муж здесь, наблюдает за ними.
Семья дочери, обросшая детьми и внуками, очень стеснена в жилищных условиях. На все просьбы разрешить пожить с ней кого-либо из молодежи отвечает отказом: «Дайте дожить спокойно. Умру – все вам достанется!». Дочь обижается. Про себя. Молча. Маме перечить нельзя.
Недавно у дочери Татьяны был юбилей, шестьдесят лет. Многие приятельницы отмечают широко, в кафе, или даже в ресторане. Таня тоже загорелась, давно мечтала о таком празднике. Но на этом мечты закончились: мама сказал «Нет, нет и еще раз нет! Никогда в этой семье такого не будет. Если ослушаешься, не приду на твой юбилей, будем врагами!». Пришлось всем миром строгать салаты, печь торты. Потом ютиться за праздничным столов в десятиметровой комнате. Мама была довольна. «Наша семья всегда славилась хлебосольством!». Подарила золотое украшение.
Вернусь к знаменитой выварке для белья. За всю свою жизнь Анна не имела стиральной машины. Всегда она замачивает белье, вываривает его. Крахмалит. Правда, сейчас этот процесс занимает несколько дней.
Каждую весну Анна сажает рассаду для огорода на той самой дачи, купленной еще Анатолием. Потом настает момент, когда она требует общего сбора семьи для копки и посадки. И далее все по плану полевых работ, включая домашнюю консервацию. Близкие пытались отказаться от этого неактуального в наше время занятия, но получали в ответ такой отпор и обвинения в лени, что решили, что спорить себе дороже. Когда мужская половина семейства взбунтовалась и отказалась в этом участвовать, Анна стала ездить на дачу одна на общественном транспорте. После этого внучка получила права и каждый летний выходной возила женскую половину семьи на трудовую повинность.
Недавно Анна серьезно переболела, скорее всего, короновирусом. Близким поставила условия: врачей не приглашать, скорую не вызывать, никаких тестов не делать. Болела тяжело и долго. Практически ничего не ела. Похудела до сорока килограммов. Таня с дочкой выходили. Судьба!
Татьяна до сих пор молча, ухаживает за мамой, которой перечить нельзя. Иногда, чтобы выговориться, жалуется на нее подругам по телефону. И благодарит Бога, что мама есть.
А Анна, нет, она не терроризирует свою семью. Просто она живет в той жизни, где была счастлива и хочет того же своим близким. Так бывает!
