- Почем «Таинственный остров?»
- Двадцать.
- Заверни.
Сегодня заскочу домой. Пока родаков не будет. Поставлю книжку на свою полочку. Глядишь – соберу приличную библиотеку из стоящего, а не из г…на совкового – каким завалены все книжники в городе. А здесь на барахолке есть все, но цены…
- Страус, с прошедшим девяностым!
- Рыжий, опаздываешь! Пара уже началась.
- Ну, ее на хер! Придем на второй час. В профессорском «Жигулевское» выкинули.
- Бегом туда! Пить хочу!
Профессорский гастроном рядом с универом. В винном отделе – очередь.
- Нам пять бутылок!
Бортанув «очередника», подал продавщице деньги.
- Ребята, тут очередь…
- Студенты, - пробурчал Рыжий.
- Но… - робко протянули из кучки страждущих.
- Хлебала завалили! – завелся я, - Говорят же – студенты!
Холодно. Ввалились в подъезд дома, где гастроном. На верхнем тех-этаже сняли черные кожаные куртки и уселись на них, подперев спинами стену. Глушим пиво.
Мы на втором курсе политеха. Будущие строители. Совмещаем учебу с работой на огромном рынке в центре промышленного мегаполиса. Иваныч – смотрящий. Под ним и торчим. Собираем бабло с барыг.
Мы – рядовые «пацаны». Исполнители чужой воли. Чисто – конкретно. Но я претендую на большее. Иваныч учился с моим батей на заочке в педе. Мне симпатизирует. Я – его протеже. Кручу – верчу на стороне, не забывая делиться с ним. Все по чесноку.
- Сегодня дискач в общаге, - вспомнил Рыжий. – Ты где кантуешься?
- У Светки на двенадцатом. Может, поженимся.
- Че дома не ночуешь?
- Маму жалко.
С родителями стараюсь не видеться. Мать плачет, глядя на меня. «Убьют тебя, сынок», - говорит она. Я отвожу глаза. Отец молчит. Он всегда молчит. В квартире бываю, только когда их нет. Беру семейный фотоальбом и смотрю на фотку. На ней мне четыре года, а мама с папой – молодые и красивые.
- Здрасьте, Наталья Владимировна! Сорри за опоздание!
- Мы старушку через дорогу переводили.
Наташа-очкастая – наш препод по физике. Разведенка с малолетним сынишкой. К нам – лояльна. Держится наравне – не как учитель, а как друг закадычный. Жаль ее. Вытурят с работы за панибратство. Кругом глаза и уши.
- Толмачев и Каратаев, с похмела? А, братки?
Развалились на первой парте – напротив Наташиного стола. Это наше место. Никто не осмелится занять его.
- Немного есть, - признается Рыжий.
- Можно выйти?
Пиво дает о себе знать.
В туалете задумчиво курим, выпуская дым под потолок. Открываем последнюю бутылку. Потягиваем, прикрыв глаза.
- «Медвежата» вечером свободны, - с улыбочкой проговаривает Рыжий, - пойдешь?
Маринка по тебе соскучилась.
- Я к Светке. Люблю ее.
- Вдуешь Маринке, а потом к Светке. Страус, ты чего? Ведь всегда так было!
- Валера, я не животное!
- Ну, дела…
- Дела…
Конкуренция большая. Теснят Иваныча «залетные». Невесть откуда и под кем работающие.
- Славка, усилить бы надо. – шепчет мне на ухо Иваныч. – Бери только спортсменов - как ты. Бугор не справляется. Нужен бугай – качок. Для устрашения.
- Понял.
Рутина. Жизнь – дерьмо. Больше месяца ночую - где придется. Чето не фартит. Постоянные разборки. Куртка лопнула под мышкой. Цепь порвали в драке. Лежит во внутреннем кармане вместе с кастетом. Рассекли бровь. Зашил в травмпункте у знакомого. Ему Иваныч щедро платит.
На дискотеке пригласил на «медляк» пай-девочку с параллельного потока.
- Фу, - она прикрыла аккуратный носик крохотной ладошкой, - от тебя воняет! Ты когда последний раз мылся?
- В прошлом году. Поехали в сауну, отмоешь меня.
- Мама не отпустит.
- И ее прихватим.
- Дурак!
Студенты, живущие в общежитии, покупают у нас косметику, парфюм, бухло и сигареты. Дефицит – все, чего нет в магазинах. А у нас есть.
Светка хочет познакомить меня с ее родичами. Говорит: "Приоденься. А то выглядишь как бандит". Получается, что дорогая, пусть слегка потрепанная, кожанка – не респект? И широкие спортивные штаны с лампасами – фуфло? А кроссы «Адидас» - на помойку, что ли!
- Постарайся не драться, хотя бы неделю. Пусть лицо заживет.
Мне что – работу бросить? Обойдутся. Позже познакомлюсь. Некогда, девочка моя. Еще с Пашкой надо перетереть.
Уговорил. Вернее – он сам давно к нам в бригаду напрашивался. Пашка – КМС по вольной борьбе. Здоровый как танк, но недалекий. Вечно ноет, что денег нет. Теперь будут. Готов ноги мне целовать. Ночью у нас «стрелка» со шпаной из «Родины». Там Пашу и презентуем. Сказали, что без стволов – максимум – холодняк.
- Этот длинный еще жив! Срочно в реанимацию! Большая потеря крови!
- Рыжий – наглухо. Арматура в печени.
- Здоровяк с заточкой в сердце.
- Звони Иванычу, срочно! Это его бойцы.
- Молодые, мать их! Че же это твориться-то?!
- Свобода, блин! Бизнес, черт его!
- Совсем мальчишки…
P. S. С благодарностью к Марине Клименченко за корректуру.
