Тема буллинга становится всё более популярной в последнее время, а значит и важной, раз проблемой наконец-то озаботились блогеры и стримеры, телеведущие и психологи, и даже радиостанции (Москва- FM, например, недавно посвятила этой теме 3-х часовую программу). Поделюсь своими соображениями, а скорее – воспоминаниями и я, без привычных выводов – сделаете сами, если захочется.
Многое сказано и написано о мрачном прошлом знаменитого Дома на набережной, серой громадой высящегося неподалёку от Кремля и дающего пищу для творчества сценаристов (сериал «Волк», например) и писателей. В истинности служащего подоплёкой материала сомнений нет (кто так не думает, пускай сходит в музей при Доме, вход свободный).
Но вот только существует и оборотная сторона «медали», о которой мало кто знает и с которой хочется ознакомить уважаемого читателя, а именно: менталитет, как стало модно выражаться, детей в третьем (или втором?) колене живших когда-то здесь партийных работников.
Познать его довелось и мне «благодаря» тому, что ходили мы в одну и ту же школу, существующую и поныне, где – легко догадаться.
Не все одноклассники были «оттуда», но их сообщество оказалось значительным, а соответственно – и вес во внешкольном пространстве. Классов, по общепринятой схеме, два: «А» и «Б», причём «А» считался более элитным, чем наш «Б», о чём говорить вслух не полагалось, да и особой ущемлённости в своём «болотце» мы не испытывали, благо, у нас было кем «похвастаться». Но насколько плохо складывались дела в «А», мне стало известно совершенно случайно. Однажды к нам на перевоспитание перевели самого отъявленного хулигана из «Ашников», которого, конечно же, посадили рядом со мной. Не могу сказать, что перемещение сильно изменило забияку в лучшую сторону – скорее, эффект оказался обратным, причём для всего класса, но до открытых стычек дело не доходило: всё-таки минимум политкорректности выдерживался. А вот наши отношения стали даже доверительными и больше всего меня потрясло его откровение, высказанное однажды шёпотом на скучнейшем уроке географии:
- Знаешь, какой там кошмар, в моём бывшем «А» !? Все дружат группами, если не влился или тебя не приняли за своего – всё, капец ! На переменке подходят, спрашивают: ты с кем, типа «чьих будешь» ? И если «ничьих», начинается мочалово. Вот так я и попал к вам, понял?
В глазах читалась боль, поиск сочувствия, справедливости, желание быть понятым. «Крик» по Мунку.
Но где там – у самого проблем выше крыши: класс недружный, самомнение одноклассников зашкаливает, кичливость и высокомерие исключают возможность нормальных отношений полностью, коммуникация если и возникала, то только по мере необходимости, причём далеко не обоюдной. Откуда эта фанаберия, спросите вы ? А всё оттуда, из знаменитого Дома, где и произрастала новая элита, претендующая на абсолютное превосходство.
– Ты что, на новой «Волге» ещё не катался ? - спрашивает один из отпрысков бывшего члена ВКП (б). – Ну ты даёшь, и как такое возможно ! Мои звонят в гараж – и через пятнадцать минут машина у подъезда !
Кто не знает, поясняю: имеется в виду «Волга-24», мечта всех автолюбителей того времени, распределявшаяся по каким-то квотам, разнарядкам, письмам, ходатайствам и ещё чему-то...
Гипотетическая элитарность, ни на чём не основанная, иллюзия принадлежности к Высшему Свету, мнимое превосходство сказывалось во всём – в общении на школьных вечерах, в нечастых походах на природу, на субботниках. Не помню, где ещё. Преподаватели смотрели на всё сквозь пальцы – то ли не видели, то ли не хотели вмешиваться, но скорее всего, просто всем оказалось неинтересно разбираться тем, что происходило в школьном зазеркалье.
Ведь нас даже называли «школой барчуков» - и зачем тогда возиться, да и результат сомнителен...
Назвать происходящее физическим буллингом не могу, но буллинг ментальный, психологический явственно выражался во всём: в уничижительных кличках, присвоенных не входившим в «близкий круг», издёвках, репликах острословов, гадливом шёпоте за спиной.
К сожалению, высокомерие сочеталось с ложной гордостью за «наш класс» (!). Не хочу говорить о себе, как о герое «пустынных горизонтов», но на районные Олимпиады отправляли меня (даже по математике, которую я терпеть не мог), а также языковые, в которых участвовал с удовольствием. Тогда всё жлобство улетучивалось: ну как же, это наш!
Может показаться, что во мне говорит личная обида – возможно, доля правды в этом присутствует. Только вот через двадцать с небольшим лет в эту же школу пошла учиться моя дочка. Увы, ничего не изменилось: традиции прочны, как никогда, что стало понятным после того, как познакомились с подходами новоявленных «педагогов». Поражала уверенность «классной» в своей правоте, надрывно объяснявшей нам, что дети должны уметь постоять за себя. Вдаваться в детали не хочется, но выходка одноклассников была далеко не безобидной и едва не привела к трагическому исходу. К счастью, мы вскоре переехали в другой район, а потому и школу сменили. Так что жалеть не приходится.
Да, едва не забыл. В последний день, после получения Аттестатов зрелости, небольшой группой отправились к Малому Каменному мосту, остановились у причала, где притулилась ещё не сгоревшая шашлычница-поплавок. Часть группки одноклассников, пошушукавшись, села в автобус, крикнув на прощание:
– Мы в «Шоколадницу» на Октябрьской.
Я и хулиган из бывшего «А» остались вдвоём на набережной, смотрели на «Ударник», ещё работавший.
– А ты чего не с ними?
- Не знаю, всё-таки последний день, портить не хочется, - грустно ответил мой подопечный.
Больше мы не увидимся. Через много лет я случайно узнаю, что он рано умер, как – не скажу.
А школа и поныне считается элитной – даже Клинтон посетил в свою бытность президентом, детей теперь привозят сюда с шофёрами на «Бентли» и «Майбахах», ещё на чём-то…
Москва, февраль 2022 г.
