Прохладно уже. Не осень, но – скоро.
Последнее тепло догорает, и жёлтая солнечная помада «прилипает» к древесным листам. Потому они, поцелованные неблизкой пока осенью, издалека видны в ещё зелёных кронах.
Почему-то, с приходом каждого августа, начинаю ждать чего-то: всё кажется, что месяц этот какой-то мистический, и именно об эту пору ломается что-то в плавно текущем времени. В душах людей тоже. И наступает время перехода в новое качество ли, в новую жизнь или даже в новую реальность.
В теперь уже летописном августе 1514 года Великий князь московский Василий Третий въехал в покорённый русскими Смоленск, сто десять лет до этого бывший под властью Литвы. Сегодня мы и забыли про это. Смоленск? Русский город, конечно! А чей же ещё!.. Лишь август желтеющий помнит…
В августе 1725 года в Петербурге открылась Российская Академия наук, где на долгие и долгие годы воцарилось господство немцев, искренне веривших до прихода туда академика Ломоносова, что наука и русские, как гений и злодейство, - «две вещи несовместные». Ничего. Совместились. И об этом помнит последний месяц лета.
Первого же августа 1855 года пришёл в этот мир дивный русский поэт Иннокентий Фёдорович Анненский, который потом уже станет директором Царскосельской гимназии, прославят которую два её великих выпускника, сегодня не нуждающихся ни в каких рекомендациях. Николай Степанович Гумилёв и жена его Анна Андреевна Ахматова.
Да и перо самого Анненского изыскано до чрезвычайности. Если бы он остался автором только вот этого стихотворения, то всё равно остался бы в сонме великих русских поэтов:
Среди миров, в мерцании светил
Одной Звезды я повторяю имя…
Не потому, что я Её любил,
А потому, что я томлюсь с другими.
И если мне сомненье тяжело,
Я у Неё одной ищу ответа,
Не потому, что от Неё светло,
А потому, что с ней не надо света.
Написано это в апреле 1909 года. Но настроение, которым дышат эти строчки, мне кажется августовским.
И катится неторопливый бархатный август по земле дальше. С неспешными дождиками и перебесившимся в июле солнцем.
И в один из шелковистых таких дней, четвёртого августа 1978 года, умрёт возлюбленная великого Маяковского Лилия Юрьевна Брик, успевшая завещать, чтобы после смерти её не хоронили, а сожгли и прах развеяли над полем в подмосковном Переделкино, что и исполнил друг её великий кинорежиссёр Сергей Параджанов. А ранней весной этого года я, совсем ещё мальчишка, увидел её в Малом театре, на премьере дивного спектакля «Мамуре». В ложе сидела ярко-рыжая старуха с руками, унизанными драгоценными каменьями, лучи от которых словно пронзали насквозь весь театр и долетали даже до великолепной Пашенной, царившей в тот миг на сцене.
И всё тот же роскошный август в разные годы подарит миру Илью Ефимовича Репина, Ги де Мопассана, Ив Сен-Лорана.
В августе 1962 года навеки закроет глаза великолепная Норма Бейкер, ставшая навечно возлюбленной всей Америки, которая щедро поделилась её красотой со всем миром, представив эту женщину как Мэрилин Монро. И после её смерти теперь уже наш классик Андрей Вознесенский напишет пронзительное стихотворение о ней «Монолог Мэрилин Монро», в котором выплеснется крик убитой всеобщим обожанием женщины:
… ах, мамы, мамы, зачем рождают?
Ведь знала мама – меня раздавят…
И Иероним Босх скончался в августе.
И Пизанскую Башню в августе достроили.
А Планета наша делала в это время свой очередной круг вокруг Солнца, даже не ведая обо всех этих событиях.
Гавриил Романович Державин родился не в августе, а, скорее, в его преддверии: 14 июля 1743 года. Но он, мне кажется, поставил абсолютно точный диагноз и предсказал будущее всех, кто когда-либо приходил или ещё придёт в этот мир. И предсказал тоже в июле только 1816 года:
Река времён в своём стремленьи
Уносит все дела людей
И топит в пропасти забвенья
Народы, царства и царей.
А если что и остаётся
Чрез звуки лиры и трубы,
То вечности жерлом пожрётся
И общей не уйдёт судьбы.
Строчки эти написал он на аспидной доске, как и все свои черновики, за три дня до смерти. Восьмистишие это представляет собою акростих, где первые буквы всех строк слагаются во фразу, вполне достойную стать девизом любому из живущих ныне:
«РУИНА ЧТИ»…
|
