Курсант военно-морского училища очень красиво за ней ухаживал. Его родители, жившие в Узбекистане, регулярно присылали сыну витаминные посылки. На свидание он приносил для неё невиданные фрукты - то гранат, то айву. В кафе покупал несколько разных пирожных, не зная, какие она любит, а она не хотела толстеть. Всегда приходил с цветами. Такие красивые букеты, они мешали гулять, и в кино их некуда было деть, а в театре приходилось дарить актерам, и она сердилась. Он ей нравился своей взрослостью и мужественностью, какой-то особенной надежностью.
Делая ей предложение, он сказал:
-Будь моей женой. Но только помни, мне нужна жена - декабристка. Ты согласна стать моей декабристкой?
Она подумала - «как же это романтично» и согласилась.
Помотавшись по маленьким гарнизонам, они осели в столице Северного флота. Она полюбила этот суровый край, тут была очень щедрая осень. Так хорошо утром уйти в сопки, набрать грибов и ягод, потом всё это варить, солить, жарить и упаковывать в банки на зиму. Зима здесь была снежная, с бесконечной ночью, а у неё полная кладовка запасов.
Она любила мужа. Домашней тёплой любовью, без страстей и истерик. Волнения давно прошли и улеглись, и любовь стала ровной и уютной, как взрослый пушистый кот, мирно спящий на диване. Да и какие могут быть безумства у матери двух детей? Плавно текла жизнь, полная забот о доме и о детях.
Летом муж отпускал её с детьми к маме. Расставанья были недолгими. Через месяц он начинал настойчиво требовать, чтобы она вернулась. Через два месяца звонил каждый день, с вопросом – «когда встречать?». И ей приходилось брать билеты на самолёт в самый разгар лета. Мама плакала от жалости к внукам, что «вот только яблочки поспели первые, и ягоды пошли, а вас несёт на холодный Север». Но делать нечего, ведь она согласилась быть декабристкой, как же теперь не поехать за ним на край Света.
Служба мужа потихоньку шла в гору и его направили учиться в Академию. Санкт-Петербург поразил их сразу! Огромный и удивительный, прекрасный своей парадностью и такой убогий, стоит сделать шаг в сторону от проспекта. Время было перестроечное, кругом разруха. Денег военным не платили, по форме лучше не ходить.
Общежитие не дали, и они сняли комнатку на Лиговском проспекте. Крошечная комната, как детский пластмассовый пенал для карандашей, размером два метра на пять, с окошком на проспект. Поставили диван, сели и ногами уперлись в стену напротив. Один диван на четверых. В квартире не было не то, что ванны, горячей воды не было. И научилась она в тазиках мыть все семейство, да раз в неделю в баню ходить. Так прошла осень и наступила зима. Тяжелая выдалась зима. Отложенные на жизнь деньги кончились, новых мужу не платили, на работу её без прописки не брали. Жизнь день ото дня становилась всё труднее. Даже в баню пойти не на что. Да что там баня, чем детей накормить? А хозяин комнаты придёт, нужно отдать последние тридцать долларов. Надо было искать выход. И даже как-то не стыдно стало собирать бутылки и покупать совсем дешевую еду. То ли от тоски, то ли от неустроенности, то ли от того, что дети валетом на диване спали, а они с мужем на полу и она на самом сквозняке, заболела она. И никак было не справиться с привязавшейся к ней простудой. Рыдала она каждый день, чемоданы грозилась сложить и домой уехать.
Как ни трудна была зима, но весна всё равно наступит. Потеплело, болезнь тут же и сбежала. А тут и новость хорошая пришла - выделили им пару комнаток в общежитии. И решила она, ладно уж, не буду больше чемоданы собирать. Пусть муж учится. Пару лет еще потерплю и домой поедем.
Два года оказались длинными и счастливыми по- своему. Влюбились они в этот город. Да и как в такую красоту не влюбиться. Остаться в Питере стало их с мужем мечтой. Детям тут лучше. Тут тебе и школы художественные, и спортивные, и танцевальные. В большом городе для них большое будущее и перспективы.
Сдал муж экзамены в адъюнктуру. И получили они еще три года жизни в Северной столице. В заботах о семье она не сразу почувствовала, что жизнь ее изменилась. Муж отдалился, стал всё время проводить в Академии, в учебе и работе над диссертацией.
В Академии работал туристический клуб. Туризмом муж увлекался еще в школе, и Фанские горы были его родным домом. И теперь он словно вернулся в юность. С горящими глазами стал рассказывать про турслёты, про подготовку к ним. А как только снег выпал - на лыжах куда-то побежал. Она видела, как сильно увлекла его возможность уйти от службы в романтику путешествий.
Она была домашней девочкой. Пришлось преодолеть себя. И правильно, наверное, сделала, потому что туризм оказался концентрацией свободных, во всех отношениях, женщин. Романтика палаток и костров вошли в ее жизнь. Первые поездки давались с трудом. Спать в брезентовой палатке и в ватном спальнике, когда на улице сыро и холодно, сомнительное удовольствие. Но притерпелась, привыкла, и даже как-то с удовольствием стала придумывать, куда им поехать в следующий раз. Главное муж рядом, остальное всё не важно. К лету ее ждал сюрприз.
- Тут офицер один организовывает поход. На Эльбрус. С восхождением. Я еду. - Сказал муж безапелляционно.
Она сидела и думала: «Неужели мы не можем поехать вместе? Я точно знаю, я смогу, я справлюсь. Справилась же с невзгодами, а тут просто поход, и любимый муж будет рядом. Да и дети уже подросли, сына можно с собой взять. А дочь отправим к бабушке на море, пусть отдыхает». Все придумалось и сложилось. Муж очень обрадовался такому решению.
Она никогда не занималась спортом. Ну, разве что в детстве гимнастикой, да уроки физкультуры в школе. Вечерами они бегали в парке и занимались на уличных тренажерах. Продумывали и покупали снаряжение.
Два дня они провели в поезде. На вокзале их ждал автобус, загрузили снаряжение и отправились в путь. Из окна она наблюдала, как горы становились все выше. Изредка на склонах, у самой реки, стояли дома. Добравшись до села Терскол, они разбили палаточный лагерь на берегу бурной реки Баксан. Вокруг была невиданная красота. Сосновый бор с полянами земляники, горы расчерченные полосками водопадов, накрытые снежными шапками. А ночью они с мужем, уйдя от костра, лежали на траве и смотрели в небо. Оно все переливалось и мерцало, звездам было тесно, и они были так близко, что казалось их можно достать. Ярко сиял Млечный путь, и росчерки падающих звезд обещали, что все мечты сбудутся.
Начались тренировочные выходы, высота с каждым разом росла. Это называлось акклиматизацией. Наградой были фантастические виды гор, водопады и сияющие вдали снежные вершины двуглавого Эльбруса. В один из дней они дошли до водопада Девичьи косы, там снимался фильм с Владимиром Высоцким «Вертикаль». В голове, как по заказу, зазвучали его песни. А вечером, собравшись всей командой у костра, они их пели сами.
И вот наступил волнительный день подъема. Все происходящее казалось нереальным. Ободряющая улыбка мужа и постоянные вопросы о самочувствии возвращали ее на землю. Они поднимались на канатной дороге. Она сидела на хрупком стульчике подъёмника, который несся над пропастью, и с силой прижимала к себе рюкзак, как будто он был её последней опорой в жизни.
К вечеру их команда пришла к Приюту. Ночевать пришлось в палатках, поставленных на морене. Заснуть никак не получалось, только глаза закроет и в ужасе просыпается от ощущения, что её подвешивают за ноги вниз головой, начинала задыхаться, какой уж тут сон. Ругала себя за легкомысленность, за то, что вообще на такое решилась. Прислушивалась к дыханию то сына, то мужа, переживала, как они? А они, уставшие, сладко спали.
В час ночи их разбудили, было темно и холодно. Нужно было собраться и приготовиться к восхождению. Построившись в цепочку, они начали движение.
Каждый шаг давался с невероятным трудом. Вдох-выдох-шаг. Не отвлекаться - не смотреть по сторонам - не тратить силы. Вдох-выдох-шаг. Темнота кругом, только луч налобного фонарика высвечивает пятки, идущего перед тобой человека. Идти нужно точно след в след. Ты, как космический аппарат, плывешь сквозь туманность. Вдох-выдох-шаг. Каждые пятнадцать минут остановка, проносится команда «дышим». Минутный отдых и снова вверх. Через три часа одно желание, всё бросить, лечь и лежать. Через четыре – умереть. Но все упорно продолжают идти. Остановишься, подведёшь команду. Вдох-выдох-шаг. Ждешь, что откроется второе дыхание, а его все нет и нет. Вдох-выдох-шаг.
Дошли до Косой полки, когда начало вставать солнце. Огромная тень Эльбруса накрыла горы и отразилась на небе. Игра света и теней, словно борьба добра со злом, в тени еще сверкали звезды, но красные полосы солнечных лучей становились все шире и шире. Идти ещё далеко. Вдох-выдох-шаг.
Наконец седловина, можно лечь и лежать и не двигаться. Рядом падают все кто с тобой. Муж подставляет плечо, чтобы она сидела, так легче дышится. Кажется, ветер шумит, а нет, это голова. Шумит и кружится. Она слышит свое сердце и дыхание. Её нет, она начинает растворяться в этом мире. Вставшее солнце, согревает воздух, и космос со своим холодом отступает. Становится немного легче. Будет тепло, хоть какое-то тепло. Время отдыха проходит быстро. Двадцать минут сна, сладкий чай. Муж пытается накормить шоколадом, но есть невозможно, тошнота подкатывает к горлу. И, кажется, что это всё, больше ничего не будет. Муж хватает ее в охапку, внимательно смотрит ей в глаза. В них она видит его любовь и это придает ей сил. Декабристка. Нужно собрать себя в кучу, вставать и идти. И снова вдох-выдох-шаг. Вдох-выдох-шаг…
Она стояла на вершине, кружилась голова. От счастья. От эйфории. Так вот что означает - весь мир у твоих ног. Внизу плыли облака, над головой разверзался космос. Огромный шар Солнца поднимался над горами. Еще не много и ты не можешь смотреть вокруг. Весь мир светится и сияет счастьем. Чувство всеобъемлющей любви теплыми потоками омывало душу, переполняло ее, стремилось наружу, желая обнять весь этот Мир. Она была так близка к Богу, что казалось, он с ней говорит.
Она была на Вершине, на самой Вершине Любви.
