Настя выплакала недельную норму самых горьких слёз, но не могла остановиться. Немного успокоившись, она нечаянно натыкалась на воспоминание о каком-либо зверином несчастье. И всё начиналось сначала. Настя совсем растерялась, но тут под окном коротко скрипнули тормоза. По стенам комнаты метнулись лучи автомобильных фар, гулко хлопнула дверца и в прихожей всполошился заспанный звонок. Замечательный ответ на выплаканный вопрос.
– Тётя Люба, тётя Люба приехала! – незапланированный всплеск чувств, не важно – каких именно, сорвал ещё один стоп-кран и Настя разревелась пуще прежнего. Можно сказать — на всю катушку. Трое взрослых озадаченно переглянулись, и папа пожал плечами один за всех. Мама отправилась на кухню делать успокоительный валериановый коктейль – льда не нужно, смешать, но не взбалтывать! Папа отступил обратно, к телевизору, а с племянницей осталась тётя Люба. Настя положила голову к ней на колени, а тётя гладила маленькую девочку по волосам, ни о чём не спрашивая. Так у них было заведено – сидеть, молчать и чувствовать тёплую душу совсем рядом. Тётины руки помогали дремоте поудобнее расположиться в расстроенной голове. Настя почти уже спала, но с трудом удерживаясь в границах реальности, спросила, не открывая заплаканных глаз:
– Тётя, а ты умеешь говорить по-немецки?
– Умею, моя хорошая, умею и говорить, и читать, и писать, и песенки петь… хочешь послушать?
– Хочу… а меня научишь? Мне очень надо!
– Конечно, научу. Вот слушай:
Kommt ein Vogel geflogen
Setzt sich nieder auf mein Fuss,
Hat ein Brieflein im Schnabel,
Von der Mutter einen Gruss.
– Здорово! А что это значит?
Прилетела птичка,
Села мне на ногу.
В клюве — письмо,
Привет от моей мамы.
Утром мама написала записку для детского сада. Она написала, что у Анастасии всю ночь болел зуб и в данный момент они идут на приём к стоматологу. Немного вранья ведь не испортит дела? На самом деле, именно в этот момент тётя Люба и Настя летели в сторону моря в мощной чёрной машине, с фигуркой оленя на капоте. Мамина младшая сестра защитила диплом по германской словесности, но работать предпочитала личным водителем народной артистки Буримовой. Когда дрессировщица уезжала на гастроли или отдыхать в Абрау-Дюрсо, то шикарная двадцать первая «Волга» полностью переходила в руки тёти Любы.
Что могло быть лучше поездки на море с тётей, которая умела успокоить, не говоря ни слова, и рассказывать о животных такие истории, в которые не поверил бы сам Андерсен? Настя лежала на заднем диване и разглядывала рваные дождевые облака, летевшие им навстречу.
Натренированный наблюдатель сразу бы понял, что над Куршской косой расходящимся курсом двигался отряд высотных ведьм-перехватчиц. Они отрабатывали перехват солнечных лучей и постановку маскировочной хмуроты вдоль всего побережья. Увидев знакомую девочку, командир боевого крыла увела своё помело в сторону моря и учения продолжились на другом берегу, в воздушном пространстве братской Литвы. А, может, это ветер разогнал редкую облачность?
– Нет, не ветер! Северо-Западный в отпуске, а Северный сама себя простудила, на больничном! – тетя Люба свернула на грунтовую и, через бор, выехала на пляж. Бесконечная свинцово-серая гладь, с прожилками бегущих волн, распахнула перед Настей и её тётей половину мира. Тусклое зеркало отражало неяркие небеса, как вторую половину.
Тётя Люба поставила «Волгу» на границе соснового леса. Вместе они насобирали сухих веток, развели костёр и принялись запекать картошку, купленную по дороге. Поначалу, дело не клеилось. Картошины получались сырыми с одного края и обугленными с другого. Надо было сильнее засыпать их горячей золой и не торопиться вытаскивать. Тётя Люба, вооружившись кривой веткой, ловко выкатывала дымящиеся картохи из костра. Есть хотелось так сильно… они хватали горячие клубни и перебрасывали их из руки в руку, обжигая пальцы, губы и языки. Девочка перемазалась золой и стала похожа на котёнка, побывавшего в угольной яме. Тётя испачкалась меньше, но для смеха нарисовала угольком огромные усы на своих румяных щеках. Настя захотела такие же и, в итоге, они стали похожи на двух негритянок с зелёными глазами. Пришлось идти к воде и долго смывать с лица и рук чёрно-угольный макияж.
Настя влезла в воду дальше, чем следовало, промочила ноги и очень испугалась. Вот сейчас тётя Люба отругает её, и они с позором вернутся домой. Тётя не стала тратить время на упрёки. Ботиночки были сняты и на рогатой ветке поставлены у костра сушится. Мокрые ноги были растёрты и завёрнуты в большой колючий плед, живший в багажнике чёрной «Волги». И домой никто не торопился. Тётя Люба достала ещё из машины свою шофёрскую кожанку и термос с горячим чаем. Они сидели у костра, пили чай по очереди из жестяной кружки, ботиночки сохли на рогатке, а пятки щекотал колючий плед.
– Ну ладно, племяшка, всё это чудесно, – тётя заглянула в глаза маленькой девочке, – но мне не будет спокойно на душе, пока я не узнаю, отчего ты плачешь по ночам, когда лежишь одна, а темнота вокруг тебя совсем не пустая?
Настя хотела заплакать или убежать, но тётя Люба села близко-близко и накрыла себя и растерявшуюся девочку кожаной шофёрской курткой, пахнувшей бензином и несладкими духами. Наверно, старая кожанка была проколдована насквозь, потому что под ней не могли удержаться враньё и страх. Настя рассказала про котов и собак, живущих на улице. Про колбасу и котлеты, которые она перетаскала для своих голодных знакомых, но так и не смогла накормить всех. Про маленьких котят и щенят, приглашённых в гости, но изгнанных строгой мамой. Про зоопарк, где она пролезла между решёток и погладила тигра по спине. Про медведей и львов, которые не понимают русских слов и за это сидят в клетках. Про непонятных немцев, которые никуда не ушли из своего города. Про то, как здорово было убежать в лес и жить там, как Маша и Медведь, без врачей, больниц, уколов, лекарств и постельных режимов. Про то, как она боится школы, где её непременно станут ругать за то, что она не ловкая, не сообразительная, не красивая. Про большого серого кота, живущего на чердаке, про папину овчарку, которая охраняла её совсем маленькой, а потом куда-то пропала. Про то, что все на свете люди и звери, рано или поздно, куда-то пропадут, даже папа с мамой ничего не могут с этим сделать. Про то, что она сама ужасно боится пропасть и пропасть насовсем… Настя заплакала так устало и безнадёжно, что её тётя заплакала вместе с ней:
– А что ты думаешь, мне никого не жалко и ничего не страшно? – перемешивая слова со слезами, проговорила тётя Люба.
– А мне-е-е-е-е!? – подтягивала Настя.
Так бы они рыдали и дальше, но вдруг обе почувствовали, что на них кто-то смотрит. Не очень-то смело они высунулись из-под куртки. По ту сторону костра, в трёх шагах к лесу, сидел и смотрел на них рыжий лис.
Он не был похож на сказочных лисиц из мультфильмов и красивых книжек. Он был совсем другим. Грязным, голодным, худым. Шерсть была забита пылью, ухо порвано в драке, хвост похож на старую мочалку. Издалека его можно было принять за сломанное дерево, унылый пенёк среди поляны. Однако, янтарные глаза смотрели на людей с любопытством, без робости.
– Лисичка, лисичка! – позвала Настя, – тётя, она голодная, у нас есть что-нибудь?
Самая лучшая на свете тётя нырнула в багажник и вытащила оттуда колбасу, хлеб и связку сухой воблы. Настя размотала плед и босиком побежала кормить гостя. Люба хотела остановить племянницу и объяснить, как правильно работать с животными, потом решила – пусть девочка получит свой опыт, ничего, что неудачный. Дальше она уже ничего не решала, потому что происходило, скорее всего, чудо.
– Хороший лис, хитрый лис, что же так давно не ел, сейчас я тебе дам покушать, но не много, хороший лис, хороший лисочек, а потом ты ещё приходи, я тебе оставлю здесь, закопаю, понюхай хорошенько и поужинай, хороший умный лис. Ты же понимаешь, сразу много нельзя, живот заболит, будешь плакать… - маленькая девочка говорила не переставая, негромко и спокойно. Лис не удирал! Должен был давно сигануть в лес и убежать подальше. Он сидел и жмурился на тусклое солнце и жевал кусочки с Настиной ладони. Умная девочка крошила хлеб и рвала колбасу мелко, чтобы желудок её гостя легко справился с непривычным угощением. Съев то, что было у неё в руках, лис облизнулся и улёгся на песок. Девочка гладила его, а он жмурился на солнце и зевал во весь рот. У тёти Любы в голове перемешалось всё, что она знала о лисах. Только одна книжка описывала похожую ситуацию и это был «Маленький принц» Сент-Экзюпери.
Настя объяснила гостю, что «пока всё». Лис встал и не спеша пошёл вглубь леса. В голове у тёти Любы сложился план дальнейших действий. Она сняла с ветки высохшие башмачки и носочки.
– Настенька, одевай, пожалуйста! И слушай, что я тебе скажу. Сейчас мы уберём за собой, закопаем ужин для твоего знакомого и поедем в книжный магазин за учебниками немецкого языка и словарями . Занятия начнутся прямо сегодня! Вопросы есть?
– А ты не уедешь?
– Уеду на две недели. Сдам хозяйке машину и тут же вернусь назад. У меня к тебе встречный вопрос. Возьмёшь меня в зоопарк беседовать с медведями?
– И с тиграми. И со львами. И со слонами. Я тебя возьму. Только приезжай скорей!
