Насте очень хотелось уехать. Не бродить по пыльным дворам, где асфальт был, как горячий пластилин и даже в классики не попрыгать. Не ходить с мамой в магазин, даже за мороженым, потому что горожане сходили с ума, кричали, ругались, толкались и били в лицо кулаками во всех магазинах. Даже там, где продавались детские игрушки. Не посещать детский сад. Потому что для Насти детский сад уже стал прошлым, а водить детей в прошлое люди ещё не умели.
В такую жару, Настя с трудом засыпала лишь под утро. Опустевшее свинцовое пастбище для распухших неповоротливых снов. Светлых летних сновидений, изящных и забавных, не было и в помине. Детские мечты больше не забредали к Насте, для совершенно несложного воплощения. Даже герой её снов, добрый лесной медведь с коробкой зефира под мышкой – и тот похудел, потускнел и поскучнел. Расстроенный такими изменениями внешности, косолапый прогуливал сон за сном, отговариваясь отпуском или накопленными отгулами.
Тем не менее, где-то там, в седой дали, директор «Грёзопроката» Олле Лукойе разрешил предоставить Анастасии полноформатный вещий сон для единовременного домашнего просмотра.
И снится Насте, что её семья живёт вовсе не скучном и пыльном городе, а на хуторе у тётушки в весёлой стране Латвия. Днём они искупались в речке и насобирали ягод. Вечером поужинали и легли спать. Девочка проснулась в большой полутёмной зале, наверное, часов в пять утра. Пахло сеном и мышами. Осторожно передвигаясь в полутьме, Настя несмело зашагала вперёд по холодному полу. Приложив все силы, тихо подняла тяжёлый засов, запиравший входную дверь. Перешагнув порог, она замерла на низеньком крылечке. Изнутри она представляла, что тяжёлая дверь ведёт на обычный хуторской двор.
Оказалось, всё совсем не так. Прямо от крыльца бежала вьющаяся тропинка. Впереди раскинул свои корявые ветви дуб-великан. Солнце еще не вышло из-за леса, но было уже светло. Туман поднимался от поля до самого пригорка, всё было затянуто дымкой, будто мягкое белое облако прилегло поспать на траве. На опушке леса стояли волшебные олени. Благородные и прекрасные, с игрушечными рожками и светлыми пятнышками на рыжих спинках. Ближе всех стоял сильный и спокойный Отец-олень, приведший с собой всю большую семью, стройных олених и оленят с испуганными карими глазами. Он переминался с копыта на копыто и гордо поворачивал голову с великолепной короной из ветвистых рогов. Казалось, если его вежливо попросить, Отец-олень ударит волшебным копытом, и по склону к Насте заструится звонкий ручеёк золотых монеток. Это было бы так сказочно, но она постеснялась беспокоить Оленя своей просьбой.
Тут на волшебную поляну стали сходиться и слетаться все обитатели леса. Шустрые белки с пушистыми хвостами уселись прямо у Настиных босых ног. На тропинке расположилось колючее семейство с десятком маленьких ежат. В скошенной траве кувыркались серые зайцы с шёлковыми ушами. Где-то под домом шуршали полевые мыши, а со стороны двора вышла огненно-рыжая лиса с белой грудкой. Последними прилетели старый филин и суетливая сорока. Филин уселся на ветку дуба и захлопал глазами, а сорока нашла себе местечко на крыше дома. Настя подумала, что не очень вежливо нарушить тишину чудесного момента, и она ждала – кто первым из хозяев скажет ей «доброе утро!»
Всё вокруг было таким удивительным, что ей захотелось позвать маму и папу. Но пока они проснулись и оделись, мир снаружи изменился до неузнаваемости. Добрые лесные жители тихо ушли в тень деревьев. Утреннее солнце выжигало листву и траву, горячий воздух дрожал и расслаивался.
А на ветках деревьев, на кустах, на крыше, на ставнях висели гроздьями сотни голодных мерзких тварей с острыми хоботками. Душееды шевелились, переползали, чавкали и заглядывали внутрь человечьего жилья. Раздалось шипение, похожее на чиркание спички, и твари рванулись на штурм.
– Ма-а-а-а-а-ма-а-а-а-а!!!!!!!
Настя проснулась от собственного крика. Сон убежал и спрятался в тёмном углу. Страх остался.
С учётом текста, только филин на месте.
Сон ЛГ это очень серьезная штука.
.