Мэтт.
Бывали моменты, когда она мечтала о том времени, когда лежала в забытьи в больнице после инсульта. Мечтала оказаться в том мире, где она пребывала тогда, в мире, который ей подарило ее подсознание. Никогда она не была счастлива в реальной жизни, как тогда, в своих снах. С ней была Эмми. В том мире был Мэтт, живой, молодой, красивый, такой, каким она увидела его впервые. Она не хотела этой жизни, особенно теперь, когда от нее ничего не осталось. На этот раз она потеряла даже расположение и доверие Куртни, ее любовь. Ее безумная страсть к Джеку отравлена раз и навсегда, от ее нежных чувств к нему ничего не осталось. Она даже не желала его больше, а мысли о близости с ним вызывали в ней отвращение и бурный протест, стоило ей подумать о том, что он прикасался к Даяне. Она презирала саму себя за то, что тогда, в больнице, когда он обманом принудил ее заняться с ним любовью, она испытала и страсть, и удовольствие, как раньше, несмотря ни на что. Она знала, что даже теперь питает слабость перед ним, как было всегда. Но признавать этого не хотела, поклявшись себе в том, что никогда больше добровольно не ляжет с ним в постель. Как бы не старалась она этого не замечать, но ее и без того никогда не отличающаяся силой самоуверенность была подорвана и сломана изменами любимого мужчины. Ну и пусть. Она никогда и не пыталась мнить себя самой лучшей и кому-то самой необходимой. Так никогда не было. Даяна красавица, она знаменита и востребована в своей профессии, она многого добилась и ей есть, чем гордиться.
А она всего лишь дочь шлюхи, которая с шеи матери перепрыгнула на шею Куртни, а потом и Джека, и ничего собой не представляет. В ее жизни есть мало, чем похвастаться, зато много такого, чего она стыдилась и что пыталась скрывать. Ее всю жизнь презирали. Она ничего не добилась в жизни, а своим образованием и теперешней работой обязана только Куртни. Куртни, мужа которой она соблазнила. Кэрол часто казалось, что ей нет места в этой жизни, что не будь ее, всем было бы лучше. И это чувство было невыносимым. Она всегда удивлялась тому, почему такой мужчина, как Джек, выбрал ее в жены. Почему же она удивилась, узнав, что в его жизни есть другая женщина… или женщины? Такая, как Даяна - красивая, сильная, успешная, достойная… Не такая, как она, всего лишь жалкая неудачница, которая приносит одни только беды.
Ну и пусть. Она не требует ни любви, ни преданности, ни от Джека, ни от кого другого. И от Куртни тоже. Пусть только оставят ее в покое. Все.
Она решила, что не поедет к Куртни, не будет жить с ней, как она хотела. Нет. Она не заслужила такого отношения от Куртни, с которым она теперь с ней обращалась. Она не виновата в том, что Элен считала Рэя ее отцом, что однажды он приехал и забрал ее, в том, что ему вдруг приспичило убедиться в своем отцовстве, что стала объектом для его вожделения. Конечно, ее можно обвинить во всем. Пусть будет так, хорошо. Ее вина есть - в том, что своим существованием она портит другим людям жизнь. Тогда пусть оставят ее в покое. Одну, наедине со своей проклятой жизнью. Вернее, не совсем одну. С Патриком. Уж ему-то она не испортит жизнь? Или уже портит, расставаясь с его подлецом – отцом?
Пусть оставят ее в покое. Она будет жить с сыном и с тем, кому уже не может навредить. С Мэттом. В мыслях, в мечтах.
И Кэрол забыла обо всем, предаваясь воспоминаниям о нем.
А когда увидела новенький гроб, сердце ее пронзила старая, но не менее острая боль. Боль, которую она испытывала, рыдая над его бездыханным телом в самолете, высоко над землей, в небе. И она заплакала опять, так же горько и безутешно. Исчезли годы, которые прошли со дня его смерти. Она снова очутилась там, в том страшном дне. Только теперь она не могла взять его за руку, прижаться к его груди, поцеловать в губы, погладить черные густые волосы. Она не хотела знать, что там, под этой наглухо забитой деревянной крышкой. Там не было того красивого мужчины с сильным изумительным телом, каким он оставался даже после смерти, и каким она видела его в последний раз. Но все-таки там был он, ее Мэтт. А вскоре от него и того не останется. Пламя поглотит его.
Наблюдая, как гроб медленно въезжает в печь, Кэрол шептала молитвы, и просила прощение у Мэтта и у Бога. Но это было в последний раз, когда был нарушен его вечный покой, и именно ради этого она на это пошла. Она знала, что Мэтт бы не был против. Наверняка, душа его гневается и не знает покоя оттого, что Джек осквернил его могилу, перетащил так далеко от родного края его прах и продолжает угрожать его спокойствию.
«Джек не прикоснется больше к тебе, любимый. Никогда. Я тебе обещаю. Ты теперь будешь со мной. Всегда. И он не сможет больше нас разлучить», - думала Кэрол.
А когда ей в руки дали красивую урну с его прахом, она обняла ее и так прижала к сердцу, словно обняла самого Мэтта после долгой разлуки. А потом, когда на несколько минут осталась одна, поцеловала холодный мрамор, прижалась к нему щекой, что-то нежно и горячо шепча… ему, словно он был жив и мог ее слышать. Она знала, что он слышит. Потому что он теперь был рядом, в ее объятиях. Она снова могла обнимать и целовать его, могла с ним разговаривать. Могла прижимать к своему страдающему сердцу и чувствовать, что он снова рядом.
Аккуратно положив урну в заранее приготовленную сумку, Кэрол повесила ее на плечо и вышла на улицу. Солнце ослепило ее, и она улыбнулась, подняв лицо к небу. На какой-то миг спокойствие и умиротворение снизошло на нее. Что-то согрело вдруг ее беспокойную истерзанную душу. И это была всего лишь урна из холодного камня… Нет, это был Мэтт, нежный и ласковый, который обнял ее своей сильной рукой, согревая светом и теплом, которые всегда излучал при жизни, и защищая ее от всего мира.
«Все будет хорошо, мой котеночек. Я с тобой. Я никому не дам тебя в обиду. Пока я с тобой, тебе нечего и некого бояться, а я буду с тобой всегда. Я смогу тебя защитить».
Почувствовав прилив бодрости и сил, Кэрол решила заняться поисками сумасшедшей старухи. Прибыв в аэропорт, где видела ее в последний раз вместе с Мэттом, она принялась расспрашивать служащих, но никто ничего не мог ей сказать. Тогда Кэрол побродила по улицам близ аэропорта, и, наткнувшись на пару попрошаек, спросила у них о нищенке, вручив обоим по купюре. Женщина посоветовала ей обратиться к некой Изабелл, которая, по ее словам, знала всех и каждого, кто скитался на ее территории - стало быть, здесь - на протяжении пятидесяти лет.
- Я провожу тебя, - вызвалась незнакомка, и, Кэрол, кивнув, пошла за ней. Сердце ее билось от тревоги и страха, но она продолжала послушно идти за нищенкой в какие-то трущобы, стараясь не думать о том, что ее может там поджидать. Ограбят, изнасилуют, убьют. Все может быть. Но она не могла жить так дальше. Она должна найти эту старуху и получить ответы на вопросы, мучавшие ее всю жизнь. Даже если эта старуха ничего ей не скажет, она все равно должна попытаться.
И Кэрол шла вперед, прижимая к трепещущему сердцу сумку с урной. Она представляла себе Мэтта, высокого, сильного и крепкого, что он идет рядом с ней, и это позволяло ей справиться со страхом и сомнениями.
Внезапно незнакомка остановилась.
- Жди здесь, - коротко сказала она и юркнула за угол.
Кэрол застыла на месте, робко озираясь по сторонам. Она оказалась в узеньком грязном переулочке, заваленном мусором и отбросами. Ужасно воняло. Девушка вдруг почувствовала себя последней дурой, позволив завести себя сюда какой-то бродяжке…
Горло ее сдавил спазм ужаса, когда она увидела, как со всех сторон начали выползать грязные оборванцы, подкрадываясь к ней. Вжав урну в сумке в грудь, Кэрол продолжала стоять на месте, наблюдая за ними. Один из мужчин подошел к ней ближе всех и остановился, с любопытством разглядывая. Он походил на безнадежного пьяницу, грязного, заросшего щетиной и воняющего перегаром. Но глаза его смотрели ясно и трезво, и это оказались глаза молодого и, судя по взгляду, которым он смотрел на нее, еще не все пропившего мужчины. Видимо, помимо выпивки, у него еще оставались и другие потребности.
Кэрол невольно отступила назад, попятившись от него, напуганная его жадным взглядом.
- Эй, красавица, ты что, заблудилась? - довольно приветливо обратился к ней он.
Кэрол отрицательно качнула головой, не в силах вымолвить ни слова.
- Нет? - изумился он. - Тогда что ты тут делаешь?
- Я пришла к Изабелл, - собравшись с духом, ответила Кэрол.
Ее ответ еще больше удивил мужчину. Остальные стали в замешательстве переглядываться.
- К Изабелл? Зачем?
Но ответить Кэрол не успела. Из-за угла донесся надтреснутый старческий голос, заставивший ее обернуться:
- Сгинь, Берни! И все вы - прочь!
К Кэрол медленно шла огромная толстая старуха, опираясь на костыль. Она была одета в поношенную, но чистую одежду, волосы были аккуратно собраны в пучок. Но и от нее исходил этот ужасный запах… запах немытого тела, гнили и спиртного. Остановившись напротив девушки, она подняла к ней свое сморщенное, изборожденное глубокими морщинами лицо. Ее маленькие гнойные глаза впились в Кэрол, словно два лезвия.
- Ну, что тебе надо от старой прилипалы? - резко и неприветливо спросила она.
Кэрол растерялась.
- От кого?
- От прилипалы. Старухи, которую ты ищешь. Мы зовем ее Прилипалой, потому что она все время пристает к людям со своими предсказаниями, хоть ее об этом и не просят.
- Да-да, мне нужна именно она, - оживилась Кэрол. - Пожалуйста, скажите, как мне ее увидеть?
- Зачем?
- Ее предсказания… я бы хотела поговорить с ней об этом. Когда-то она говорила мне страшные вещи… - сбивчиво начала объяснять Кэрол, но старуха ее перебила:
- Понятно. Что, сбылось?
- Да… Мне нужна ее помощь. Пожалуйста, скажите, где я могу ее найти! - взмолилась девушка.
- Какая тебе нужна от нее помощь, девочка? - все также неприветливо спросила старуха. - Ей бы самой кто помог… Иди домой, не доставай старую своими бреднями. Со своей судьбой справляйся сама, никто тебе здесь не помощник. Впрочем, что предначертано, того не изменишь. Так что не беспокой понапрасну Прилипалу.
- Она говорила, что я проклятая, - поспешно заговорила Кэрол, и в голосе ее появилось отчаяние. - Что она видела вокруг меня тьму и смерть… И это правда. Я хочу все изменить… чтобы перестали умирать дорогие мне люди. Хочу понять, почему это происходит. Может быть, она сможет мне помочь или хотя бы что-то объяснить. Пожалуйста!
Старуха пристально смотрела на нее бесцветными воспаленными глазами.
- Проклятая? - тихо переспросила она. - Она так говорила?
- Да.
Старуха попятилась от нее назад, в глазах ее промелькнул страх.
- Уходи отсюда, и никогда не возвращайся, - с угрозой в голосе прохрипела она.
- Вы верите в ее слова, так ведь?
- Да, только я не верю, я знаю. Все наши знают. Это только прохожие, на которых она кидается, принимают ее за сумасшедшую. Только она не сумасшедшая. Кто она, от бога или от дьявола, мы не знаем. Но она все видит, она все знает. И если она сказала, что ты проклятая, значит так и есть. Так что проваливай, твоего проклятия нам здесь только и не хватало!
- Где мне ее найти, скажите, умоляю!
- А почему ты в черном? - насторожилась старуха. - И что ты так прижимаешь к себе? Что у тебя там, в сумке?
- Это прах… прах моего мужа.
