Только отправившись на поиски нищенки, Кэрол вспомнила, что встречала ее в двух разных городах, а не в одном. Сначала она решила поискать в местном аэропорту, возле которого они с Джеком впервые наткнулись на эту старуху. Но поиски ее не увенчались успехом. Только один из охранников помнил эту сумасшедшую, которая ошивалась здесь когда-то давно, приставая к людям. Но потом она исчезла, и он больше никогда ее не видел.
День клонился к вечеру, и Кэрол решила отложить на завтра посещение другого аэропорта, возле которого видела старуху во второй раз, год спустя, уже с Мэттом. Судя по всему, нищенка каким-то образом перебралась туда из Сан-Франциско. Но если она ничего не узнает о старухе и там, то все ее надежды на встречу с ней рухнут. Кэрол не представляла, как можно было бы найти ее. Разве что попросить об этом Джека. Но тогда придется объяснить, что ей понадобилось от этой сумасшедшей. А ее объяснения будут звучать, как бред ненормальной… Джек был единственный, кто более-менее серьезно воспринимал ее предчувствие, но он понимал это только как интуицию, в существование которой верил. Но о проклятиях, всяких там загробных мирах, экстрасенсах и ясновидящих, он даже слышать никогда не хотел. Более того, его это раздражало. Он был уверен, что те, кто утверждал о существовании особого дара, все эти медиумы - всего лишь мошенники. А проклятия, иные миры, колдовство и вся остальная подобная ерунда - выдумки человечества, дабы разнообразить свое существование.
Кэрол отбросила мысли об этом до завтра и вернулась домой.
Поговорила с Джорджем по телефону, убедившись, что у них с Патриком все хорошо. Сказать ему о Джеке она не нашла в себе сил. Разговаривая с сыном, она не ощущала тревогу. Нет, ему ничего не угрожает. Она пришла не за ним. Теперь ясно, кто ей нужен. Джек. К нему она тянет свои костлявые руки. Только на этот раз Кэрол будет с ней бороться. Будет бороться за жизнь Джека, как за свою собственную. Нет, даже больше, потому что его жизнь ей дороже, она это поняла сегодня.
Она собрала чистые вещи для Джека, белье, носки, рубашки и пару джинсов для прогулок. Положила сверху блок сигарет и антиникотиновую жвачку. Вспомнила о том, что он сказал, что у него закончилась туалетная вода, и аккуратно поставила в сумку с вещами запечатанный в коробку новый флакон. Потом подумала, и положила фотографию, на которой были запечатлены она, Джек и Патрик, и которая стояла у изголовья их постели, как какой-то символ или талисман их счастливой семьи.
По дороге в больницу она заскочила в кондитерский магазин и купила пирожных и коробку конфет. Джек был страшным сладкоежкой, и она только удивлялась, как это до сих пор не отразилось на его фигуре. Зато он не любил фрукты, и никогда их не ел. В общем, он любил все то, что вредило его здоровью, не больно об этом задумываясь и не пытаясь себя ограничить, даже в курении. А курил он много. Кэрол казалось, что слишком много. Но когда она пыталась ему что-то сказать по этому поводу, он только посмеивался над ней да подшучивал. Однажды Кэрол увидела в каком-то журнале статью о вреде курения с фотографиями легких, пораженных никотином, и показала ему. Он внимательно посмотрел на снимки и хмыкнул.
- У меня такого нет, - сказал он жене, - У меня давно уже вместо легких фильтр от сигарет!
И рассмеялся над собственной шуткой. Разворошив окурок, он показал ей потемневший от никотина фильтр.
- Вот, погляди, кусочек моих легких. Выглядит совсем не плохо и не страшно.
- Да ну тебя, Джек! Я тебе серьезно говорю, а ты… - обиделась тогда Кэрол.
Ни разу после того, как отдала ей обручальное кольцо, Кэрол больше не видела девочку-калеку возле госпиталя. И сейчас, вспомнив о том, что сделала, Кэрол вдруг остановилась, как громом пораженная внезапной мыслью. Есть примета, что потеря обручального кольца - к смерти супруга. Не навлекла ли она беду на Джека, избавившись от кольца? Не то, чтобы Кэрол верила подобным приметам… но мысль эта все же очень ее расстроила.
Она встретила Джека по дороге в палату. Широко улыбнувшись, он заключил ее в объятия и горячо поцеловал, не стесняясь посторонних. Кэрол смущенно потупилась, отстранившись. Заметив, что на них смотрят, она тихо сказала:
- Пойдем в палату. Я тебе вещи принесла…
Он кивнул и забрал у нее сумку, а свободной рукой сжал ее кисть и повел за собой. Кэрол уже не в первый раз задалась вопросом, почему его не выписывают? С того дня, когда он попал сюда, прошло уже три недели. Он не только прекрасно передвигался, но и, как она смогла сегодня убедиться, оправился достаточно для того, чтобы давно уже покинуть больницу. Она не задавала его доктору вопросы о выписке, ее все устраивало. Пока он здесь, Кэрол могла не думать о том, чтобы собирать свои вещи и вещи Патрика и переезжать в квартиру, подаренную Куртни. Она до последнего оттягивала этот момент, потому что даже сама мысль об этом приводила ее в такое отчаяние, что начинало казаться, будто нет смысла жить дальше.
Она подозревала, что Джек сам попросил доктора попридержать его в больнице, понимая, что только это удерживает подле него жену. Только теперь в этом не было необходимости. Ему предстояло сменить отделение травматологии на более страшное место - отделение доктора Тоундса в онкологическом госпитале. Само напоминание об этом месте вызывало в Кэрол животный ужас, и у нее подкашивались ноги, когда она представляла, что Джек окажется там. Она утешалась только его решительным настроем и довольно хорошим настроением. Он так спокоен и беспечен, потому что уверен в том, что справится и с этим, или он просто настолько силен и отважен, что не пасует даже перед собственной смертью?
Кэрол крепче сжала его руку пальцами и прижалась к его плечу, идя рядом по коридорам больницы. Ей хотелось держаться вот так за него всю свою жизнь. Чтобы всегда он был рядом, сильный, решительный, умный. Невозможно было представить, что его что-то может одолеть и сломать. Ведь он может все. Ему все по силам. Он пережил пять покушений на свою жизнь, легко, беззаботно, с насмешливой ухмылкой. Его пять раз пытались убить, и не смогли. Ничего его не берет, даже смерть. И теперь не возьмет. Он не дастся. Если Кэрол еще во что-то и верила, так это в то, что ее мужа невозможно сломать. Он не сломается даже тогда, когда будет умирать…
Невольно Кэрол вспомнила Мэтта, бездыханного, неподвижного, и вдруг эта картина сменилась другой - Джек, такой же… и его сердце не бьется под ее ухом, он не чувствует и не отвечает на ее поцелуи… такой молодой, такой красивый и… мертвый.
Кэрол содрогнулась и тряхнула головой, отгоняя невыносимое видение. Она не должна так думать, никогда, ни на секунду не подпускать к себе эти мысли.
Они зашли в палату. Джек прикрыл за ними дверь, и, поставив сумку прямо на кровать, расстегнул. Когда он увидел фотографию, лицо его осветилось улыбкой. Бережно, с любовью поставил он рамочку на тумбочку у изголовья кровати. Потом притянул к себе Кэрол, обняв за талию, и нежно поцеловал. Отстранившись, Кэрол просунула между собой и ним коробочку с пирожными.
- Смотри, что я тебе принесла, - она улыбнулась.
- О-о, - довольно протянул он, беря из ее рук коробку. - Боже, что еще надо для счастья, когда есть жена, которая знает, что тебе нужно и что необходимо и не надо ей об этом даже напоминать!
- Не знаю, чего тебе не хватало, - чуть слышно отозвалась Кэрол, отворачиваясь, и подойдя к шкафу, повесила его рубашку на вешалку. - Как там говорила Даяна - что тебе со мной скучно, и в жизни, и в постели?
Он, сначала сникший от ее первых слов, резко выпрямился.
- Нет! Это не так! Кого ты слушаешь? - голос его задрожал от нахлынувшего на него гнева.
Кэрол лишь невесело улыбнулась, собирая из шкафа его одежду, которую хотела забрать домой для стирки. Он подошел сзади и обвил руками ее талию.
- Что-что, а уж с тобой не соскучишься, вытаскивая из тюрьмы для тебя маньяков и потом сражаясь с ними за тебя, - с ласковой усмешкой сказал он ей на ухо. - Или спасая от тюрьмы тебя…
- Это было давно.
- Ну, так спасибо, что хоть передохнуть немного дала! Зато теперь я готов к новым подвигам во имя любви! - он развернул ее лицом к себе. - Я снова буду бороться за то, чтобы быть с тобой… и думаю, на этот раз мне придется намного тяжелее. Но ведь мы справимся, да, Кэрол? Со всем справимся?
Она снова смягчилась и, подняв руку, погладила его по щеке.
- Справимся, Джек. Иначе и быть не может.
- Тогда поцелуй меня.
Положив ладонь ему на затылок, Кэрол мягко наклонила его голову и с любовью поцеловала в губы. С искренней любовью, но теперь очень горькой. Интересно, он чувствует, что ее любовь так изменилась? Что нет в ней прежней радости и счастья, и никогда больше не будет?
Они вместе разобрали сумку, разложили в шкафу вещи, а те, что были, небрежно уложили в сумку. Пока Джек распечатывал новый одеколон, Кэрол открыла тумбочку, чтобы положить туда блок сигарет.
- Не надо! - вдруг воскликнул Джек, подскочив к ней. - Я сам положу!
Кэрол не повернулась к нему, спокойно смотрела несколько секунд на газеты, лежащие на полочке, потом, как и собиралась, положила коробку с сигаретами прямо поверх газет и выпрямилась.
- Не беспокойся, Джек, я уже читала.
- Читала? - лицо его скривилось в какой-то виноватой кислой гримасе. - Я не хотел, чтобы ты увидела эти статьи… эту грязь. Не обращай внимания, милая. Обо мне они и не такое писали… Надо быть выше.
- Я же говорю, Джек, не беспокойся, - холодно сказала Кэрол. - Я привыкла.
То, с каким смирением и обреченностью она это произнесла, повергло Джека в тихое бешенство. Лицо его приняло жестокое и, вместе с тем, болезненное выражение.
- Я… я их всех порву! Издательства, которые выпустили номера с этим дерьмом, этих чертовых писак-журналистов! Я обещаю тебе! - прорычал он.
- Зачем, Джек? Какой от этого толк? Они просто делают свою работу, - равнодушно возразила Кэрол.
- Пусть делают, но не за счет моей семьи! А если это прочитает Рик? Мне даже подумать об этом страшно! Я не позволю… я не стерплю… Я игнорировал, когда эта чертова пресса всегда и везде за мной ползала, как шавка, покусывая за пятки, но я не позволю трогать тебя… и Рика! Они перегнули палку, они разозлили меня, очень разозлили. Я переверну весь этот журналистский вертеп с ног на голову, и пусть об этом узнает весь мир, чтобы никто больше не посмел трогать меня и мою семью!
Кэрол взглянула на него. Он стоял, сложив руки на груди, вызывающе распрямив плечи, и глаза его горели недобрым огнем. Да, он разозлился. И, похоже, теперь многим не поздоровится.
- Просто нужно было выбрать себе другую жену, прошлого которой тебе не нужно было бы скрывать и стыдиться, а потом наказывать кого-то за то, что о ней написали!
- Я не стыжусь, не смей так говорить! - Джек побагровел, и взгляд его стал еще более страшным. - Они написали столько всякого вздора и чуши…
- Но там есть и правда, разве нет? Искаженная, но правда. Тебя так разозлило то, что все узнали о том, какая у тебя жена? Дочь шлюхи и убийцы-психопатки, выросшая в притоне, невинность которой продана за сто баксов…
- Замолчи! - Джек подскочил к ней и грубо схватил за руку. - Сейчас же замолчи!
- Но ведь это еще не все, это - только начало моей веселенькой
