Произведение «Королевская Гора 68. Глава 24. Трое в машине. Старт» автора Эрнэста Старикова

Сверкающая лаковой чернотой, элегантная, как концертный «Steinway», личная «Волга» народной артистки Буримовой, неуклонно летела на запад, меняя за час пятнадцать литров бензина на сто километров пробега. Машина резала темноту, как ночной авиалайнер режет крылом ледяной бархат звёздного неба. Три человека в салоне мчались на помощь тем, кто надеялся на их храбрость и мудрость. Ирина Николаевна, Люба и молодой актёр Владимир двигались навстречу неизвестной беде, меняя друг друга за рулём каждые два часа.

Владимир попал в ночную гонку, скорее, из-за любви к приключениям, нежели к поискам справедливости. После звонка генерала, Ирина Николаевна и Люба собрались очень быстро. У каждой в прихожей стоял гастрольный чемодан со всем необходимым. С полным баком «Волга» так и рвалась с якоря в западном направлении. Однако, народная артистка не привыкла возить в багажнике воздух. Самое время нанести визит в «Метрополь». Или в «Елисеевский». Буримова бросила взляд на золотой репетир. Гастроном номер один полчаса, как закрылся. Значит, определённо, еду на Театральную. В Москве только «Метрополь» работал, практически, до утра. Заехали со двора. Люба поставила машину под погрузку, а Ирина Николаевна отправилась в кассу расплатиться. В пустом вестибюле отчаянно маялся туда-сюда молодой актёр, поэт и бунтарь Владимир:
– Ирина Алексеевна, простите великодушно, червонец не займёте? Как Бог свят – до вторника! В самом огорчительном раскладе – до пятницы!
– Во-первых – Николаевна. Во-вторых, у меня для вас, Володя, есть нечто более уникальное, нежели бутылка даже самого лучшего коньяку…
– Две! Только две могут быть лучше, чем одна!
– Перестаньте мелочиться. Я дарю вам стопроцентную авантюру с непредсказуемым финалом. Не уверена, останемся ли живы. Но ведь лучше, чем от водки и от простуд? Ваши слова?
– Я готов. Для гитары место найдётся?
Владимир делал всё, за что брался, по высшему разряду. Машину он водил с такой же яростью, с какой он сочинял стихи, пел песни и дрался. Когда дамы устали от мелькания перекрёстков, знаков и полустёртой дорожной разметки, он отправил их отдыхать на задний диван. Разгоняя машину, он втопил на всю и, сквозь рёв мотора, услышал звенящую от отчаяния строчку:
«Рвусь из сил и из всех сухожилий…»

Поездка складывалась из рук вон замечательно. Стих рос как на дрожжах:

«Но сегодня – не так, как вчера…»