Место уволившегося сторожа Жанно Клемана почти сразу занял его старший брат Жильбер, он тоже долгое время не мог найти работу.
Суровый и рассудочный мужчина, он проигнорировал предупреждения брата, лишь посоветовал парню не смотреть на ночь всякую мистику и ужасы, и да, меньше увлекаться выпивкой, не доведет до добра...
Через несколько дней Анри Сан-Совер вызвал к себе в кабинет всех сотрудников, кто видел злосчастную пленку и жёстко предупредил:
- Этот проект слишком дорого обошелся нашей семье, и я не позволю отвадить от заведения массу выгодных клиентов всякими страшными историями и истероидными выходками.
Кто так чувствителен, что не может больше здесь оставаться, тот вправе уволиться. Я... четко изъясняюсь? И да... пленки больше нет...
И ради общего блага и спокойствия, не пытайтесь создать вокруг моего клуба «черную легенду»... хотя бы уже потому, что звучит всё это, как бред психически неустойчивых либо злоупотребляющих чем-то людей...
И мне и вам нужно дальше жить и работать... репутация старшего брата, даже покойного, для меня не пустой звук... Все меня правильно поняли? Можете быть свободны, расходитесь по рабочим местам!
Работникам клуба ничего, впрочем, и не оставалось, как согласиться с новым начальником.
Ну, что же. Король умер, да здравствует король! Не один Сан-Совер, так другой. Жизнь и серые рабочие будни продолжаются... А плёнка... брр... бред возбужденной фантазии, стоит об этом забыть...
.... ..... ....
Одна Беатрис отчетливо ощущала, что чёрная жуть никуда не исчезла, а лишь затаилась в каждом углу, окутав собой и заразив постепенно все здание, все три яруса, от кабинета начальника на самом верху до отдаленных подсобных помещений.
Разлилась в воздухе как невидимый, но ядовитый газ.
Второй после сторожа Жанно сдалась и уволилась уборщица Мадлен Камю, на грани того, чтобы написать заявление об увольнении и подруга Беатрис из бухгалтерии Алина Карфадек.
Обе, не сговариваясь, рассказали примерно одно и то же. На среднем ярусе после захода солнца работать, особенно в одиночестве стало невозможно.
Терпение Мадлен иссякло, когда буквально за ее спиной постоянно слышались тихие шаги и едва слышные вздохи, то оказывалось открытым запертое окно, то приоткрывалась запертая лестница на запасной выход.
Алина иногда видела свет и слышала шаги в кабинете Сан-Совера, притом, что новый шеф недавно ушел домой, выключив свет и заперев дверь в ее присутствии.
Наутро, открыв дверь в свой кабинет, Анри Сан-Совер в первые минуты сам был растерян и поражен, увидев разложенными на столе документы, которые он сам вечером аккуратно убрал в сейф...
Но, конечно, он тут же строго потребовал от мадемуазель Карфадек молчания, в качестве версии, сказал, что возможно это он сам после смерти брата стал рассеянным, но ведь это можно по-человечески понять...
.... ..... ....
Зачем Беатрис попросила подругу «подежурить» вечером на втором ярусе?! Алина смерила ее диковатым взглядом и пожала плечами:
- Тебе что, острых ощущений не хватает? Пожалуйста... только не пожалей... и не говори, что я не предупреждала...
Мадемуазель Ассанж закрыла за собой тяжелую металлическую дверь и оказалась одна в узком длинном коридоре, по сторонам которого располагались запертые после рабочего дня кабинеты, в том числе и кабинет начальника.
Стены были отделаны также хорошими копиями майясских фресок и изображениями древних богов.
Вот группа бронзово-смуглых воинов с длинными копьями, один из них с ножом в правой руке, держит за волосы стоящего на коленях беззащитного пленника... Похоже на фреску со стен дворца в городе Бонампак на юге Мексики, недавно была передача по TV.
С противоположной стены вслед девушке таинственно и зловеще сверкает рубиновыми глазами Пернатый Змей – Кетсалькоатль...при движении даже возникает иллюзия, что он летит за ней...
Алина на время оставила ей незапертыми два кабинета, свой и секретарский.
Беатрис включила везде свет, села за стол за компьютер в кабинете секретарши Луизы и стала создавать «иллюзию бурной деятельности». Нервно и с внутренним трепетом наблюдала за всем вокруг, скосив глаз то в одну сторону, то в другую...
С деловым видом перекладывала папки, что-то «изучала», на самом деле чутко и болезненно прислушивалась ко всему вокруг...
За окном стемнело. Из-за запертой двери еще слышались голоса, ресторан второго яруса еще не был закрыт, не все люди еще разошлись....
И тут из кабинета бухгалтерии раздался характерный звук, об этом рассказывала Алина, с полок падали книги. Сердце девушки больно стукнуло. Взяв себя в руки, она пошла на шум.
Действительно, аккуратно выставленные на полке книги съехали как карточный домик, а некоторые другие упали на пол...
Беатрис подняла их и аккуратно поставила обратно в прежнем порядке. Демонстративно села за стол на место секретарши, делая вид, что ищет нужные документы, с затаенным страхом наблюдала за положением книг.
Но они стояли спокойно, устойчиво и аккуратно, одна к одной, не шелохнувшись.
Минут через десять-пятнадцать девушка поднялась и вышла из кабинета секретарши, не успев дойти до кабинета бухгалтерии, за спиной, услышала характерный звук, книги снова не желали стоять спокойно...
И тут, не узнавая собственный голос, ставший от страха и нервного напряжения хриплым, она произнесла громко, на весь коридор:
- Жюстен Мари Сан Совер, я знаю, что это вы! Вам что-нибудь нужно? Я могу помочь?
Ответом ей была тишина. Но не мирная, а зловещая.
.... ...... ......
Справедливо говорят «мой дом – моя крепость». Беатрис любила уют своей маленькой и бедно обставленной квартиры.
Старенький компьютер и погружение в яркий виртуальный мир, общение в соц.сетях приносили облегчение и чувство спасения от засасывающей трясины болезненного личного одиночества...
Отношения с молодыми людьми отчего-то не складывались, хотя Беатрис было всего двадцать три года, не красотка, но стройная и миловидная, ей вряд ли приходилось стыдиться своей внешности.
А что касается интеллекта, то она не раз замечала еще со старших классов школы, что как раз умственно ограниченные, но патриархально «женственные» девушки и не имеют проблем с кавалерами и замужеством...
Едва пройдя в единственную комнату, Беатрис вдруг интуитивно почувствовала впервые, что ее родная «крепость» где-то получила пробоину и в неё ядовитой струей хлещет темная энергия.
С порога захотелось бросить рабочую сумку и уйти на улицу в темноту... но куда, к кому?! Кто и где ее ждет в такое позднее время?! У одноклассниц своя налаженная жизнь, мужья, ребенок, лучшие подруги давно разъехались кто куда...
Квартира встретила ее холодно.
Стайка веселых статуэток на полке неодобрительно и даже зло сверкала золотистыми глазками. Шланг пылесоса недобро изогнул спину, как зверь, затаившийся в углу и готовый к броску...
Обстановка в собственной квартире вдруг до ужаса напомнила Беатрис то, что она испытала в ночном клубе. Ощущение опасности накрыло пространство, как удушающий газ.
В каждом предмете, родном и привычном, словно затаилось неведомое зло, каждая невинная с виду вещь будто обрела жизнь, таинственную и враждебную человеку.
Коллекция статуэток замерла в зловещем напряжении, глаза мужчины во фраке с копии старинного портрета Гейнсборо конца восемнадцатого века неотступно преследовали девушку...
Стоп. Так недалеко и до приема антидепрессантов и до палаты номер шесть.
Мадемуазель Ассанж большим усилием взяла себя в руки. Не накручивай себя, хоть дома расслабься и забудь о том, что происходит в стенах клуба.
Итог? Надо принять душ, расслабиться, поставить приятную музыку и... просто лечь спать.
.... .... .....
Беатрис набрала в ванную воды и села, когда вдруг неожиданно погас свет.
Девушка от сильного испуга быстро поднялась на колени, расплескивая воду, и тут же услышала, как сзади по стене тихо зашуршало.
Сверху со стойки резко сорвался душ, но вместо того, чтобы рухнуть в воду рядом с ней, гибкое металлическое тело шланга-змеи жёстко обвилось вокруг шеи Беатрис, сжимаясь с каждой секундой всё туже.
Девушка захрипела, отчаянно пытаясь оторвать от себя взбесившуюся вещь или кого-то, кто её держит, но ладонь лишь ударила по покрытой сайдингом стене позади неё. Душ никто не держал.
В голове Беатрис раздался внутренний голос, но не её собственный, а чужой, мужской низкий, перебивая, ее и так парализованные ужасом мысли он зло хрипел:
- Что, догадалась?! Если кому обо мне расскажешь, ты сдохнешь! Слышишь меня, сдохнешь!»
Через минуту шланг-змея обмяк и тяжело упал в воду рядом с ней. И тут же включился свет.
После исчезновения темного непрошенного гостя атмосфера квартиры словно оттаяла, и устыдившись своего бездействия подобрела к хозяйке.
Стайка статуэток стыдливо и неловко блестела золотистыми глазками, шланг как кошачий хвост свернулся вокруг тела пылесоса и не высовывал голову.
Беатрис рухнула на диван, не раздеваясь, и погрузилась в полуобморочный тяжелый сон.
С уважением, Андрей.