взрывчатка, используемая преступниками аналогична применяемой на расположенном в области угольном карьере. Погибшие работали инкассаторами, но лица гражданские. Большинство купюр, хоть и сильно повреждены, но всё же возвращены государству. А остальные либо сгорели, либо похищены. И их поиск, как и поимка преступников − задача местных правоохранительных органов. У меня всё.
Прокурор области неохотно кивнул, соглашаясь, и обратился к присутствовавшему здесь же Терентьеву.
− Иван Андреевич, объясните собравшимся, почему Вы вдруг решили перевозить деньги поездом. В отделении разве нет специальных автомашин?
− Есть, конечно, но столичное руководство решило, что на такое расстояние гонять автомобиль опасно.
− Это ещё почему? − поинтересовалась Маргарита Сергеевна.
− Его ведь гораздо легче ограбить, чем вагон поезда. Я написал соответствующую докладную и там, − Терентьев поднял палец вверх, − с этими доводами согласились.
− А почему вы не привлекли к операции наших милиционеров? − Не унималась Крулевская.
− В банке посчитали, что чем меньше посвящённых, тем лучше. Согласитесь? И, вообще, я не припомню ни одного случая со времён войны, когда бы бандиты нападали на поезд. Полагаю, что злоумышленники затевали ограбление, но что-то пошло не так, и они сами погибли от собственной бомбы, а деньги сгорели.
− Вы считаете, что, − Марго заглянула в блокнот и продолжила, − Иван Никольский и Николай Лыжин вступили в преступный сговор, но не смогли его осуществить до конца?
− Я, конечно, не следователь, но, полагаю, что в этом есть рациональное зерно, − Иван Андреевич достал из кармана платок и вытер пот со лба.
− Можете быть свободным, − буркнул, обращаясь к нему, прокурор. − Мы вас ещё вызовем. И не раз.
− Да, конечно. Сколько угодно. Но повторю ещё раз, все, кто знали о предстоящей транспортировке денег, исключительно честные люди. Мы же у себя в банке не вывешиваем об этом объявление... и, вооб...
− А вот это мы и проверим, − оборвал его на полуслове хозяин кабинета. − Крулевская, поручаю это тебе. Займись, прямо сейчас.
− Но Валентин Анатольевич... − попыталась возразить Марго.
− Половинкин поможет, у него для подобных случаев особые полномочия имеются, если я не ошибаюсь.
Виктор кивнул и что-то черкнул в блокноте.
Прокурор дождался, когда за управляющим отделением банка закроется дверь и сообщил:
− Эксперты только что доложили, − он надел очки и заглянул в лежащие перед ним бумаги, − недалеко от места взрыва обнаружены следы велосипедной шины. Никто из наших сотрудников на место происшествия на таком транспорте не добирался. Были вызваны кинологи[8], они прошли по следу шин и обнаружили велосипед, тщательно замаскированный, неподалёку от шоссе.
Марго, как прилежная ученица, тянула руку, выжидая момента, когда ей предоставят возможность задать вопрос.
− Слушаю, Крулевская. Что-то не понятно?
− Я хотела спросить, а пальчики с велосипеда откатали? По нашей картотеке проверили?
− Злоумышленник, будем пока называть его так, хотя это ещё не доказано, действовал в перчатках. Однако, пряча своё транспортное средство в кустах, он всё же чуточку, но наследил. Один отпечаток обнаружили на ветке, лежавшей поверх велосипеда. Результатов идентификации пока нет. Жду.
Исходя из этого, свяжись с автопредприятием, обслуживавшим этот участок дороги. Узнай, не проходил ли там в это время рейсовый автобус. Мало вероятно, но вдруг, велосипедист сел на него. В жизни ведь и не такое случается.
− А вы не допускаете, что его там мог поджидать сообщник на личном автомобиле, − вмешался в беседу Виктор.
− Нет! Не допускаю. Если их было двое, да ещё с машиной, то на кой ляд, им прятать такую весомую улику, как велосипед. Бросили бы его в багажник и вся недолга. И ещё, вот что, − Валентин Анатольевич взял в руки ещё одну бумагу, − догадка нашего криминалиста, о том, что обитатели этого злосчастного вагона перед смертью принимали сильнодействующее снотворное, подтвердилась. В желудках у них обнаружены следы веронала. Но если они оба его выпили и крепко спали, кто же тогда привёл в действие взрывное устройство? И кто из них двоих преступник? Или, может быть, оба? Эту шараду нам с вами так же предстоит разгадать. И как можно быстрее. Всё. Закрываем народное вече. За работу. А я к первому секретарю обкома, на ковёр. Эх, как бы я хотел с любым из вас поменяться.
Окончание детективного рассказа читайте через неделю.
[1] - Воровская кличка.
[2] − Быстрей, быстрей (нем.)
[3] - См. Александр Ралот. «Самородок».
[4] - Английская радиостанция ВВС, передачи которой глушились в СССР.
[5] - ограбление или разбойное нападение при помощи наводчика.
[6] - автомобиль Запорожец.
[7] - очень быстро (жарг.)
[8] - специалисты по подготовке собак в разных сферах: в области государственной безопасности, при подготовках к выставкам и дрессировках.
Областное управление КГБ. Неделю спустя. Десять часов утра.
− Лейтенант, ну как ты не поймёшь? Да, это дело мы к себе не забираем. Это факт. Но всё, что связано с утратой больших денежных сумм, не может просто так взять и пройти мимо нашего ведомства! − горячился Половинкин. − Мне что, прямо из этого кабинета позвонить на Лубянку, чтобы они всех вас тут образумили? Так я это запросто.
Он потянулся к трубке телефона, но тот зазвонил сам.
− Лейтенант Ручников, − хватая трубку, выпалил офицер. − Кто, Терентьев? Управляющий отделением? Хочет подать заявление? В комитет?
Виктор вырвал трубку и рявкнул:
− Немедленно сюда!
***
− Вы, там на месте взрыва… с дамой, как её? − мямлил Иван Андреевич, переминаясь с ноги на ногу. − Оказались совершенно правы. Деньги не все сгорели. Часть уцелела. Вот, поглядите сами. Десять купюр, − при этих словах банковский служащий положил на стол золотистые сотенные банкноты:
− Вот видите, у этой край немного обгорел, и у этой тоже.
− Откуда они у вас? − с любопытством разглядывая деньги, поинтересовался Ручников.
− Из нашего филиала в Арларе передали. Ими расплатились за номер в гостинице. Скорее всего, пассажиры того самого поезда подобрали ещё до приезда милиции. Теперь вот тратят.
− Но мы же опросили их всех и приказывали, подобранное сдать немедленно! − Виктор достал из кармана увеличительное стекло и взял одну из купюр.
− Товарищ, к сожалению, не знаю вашего звания. Мне было предписано изымать и сдавать. Я в точности всё выполняю. Номера банкнот по нашим и сбербанковским отделениям разослал и в головное управление тоже. Как полагается. Ко мне ещё вопросы будут?
− Да. Один, − Половинкин вплотную приблизился к Терентьеву и заглянул тому в глаза. − Почему вы сюда пришли, а не в прокуратуру? Ведь дело там завели!
− Так взрыв же. Я уже говорил, диверсия, а прокурор не верит, сомневается. И, вообще, если есть на свете правда, так её только в ЧК[1] можно отыскать. Остальным лишь бы галочку.
Управление прокуратуры. Четырнадцать часов.
Телефон на столе прокурора области трезвонил уже минут пять. Флехов смотрел на него с ненавистью, но трубку не снимал. Перед ним лежала недописанная объяснительная записка в Обком партии. От изложенного в этой бумаге зависело его пребывание в занимаемой должности и наличие в кармане красной корочки, гордо именуемой «партийный билет». Поняв, что аппарат не угомонится, отложил ручку в сторону и снял трубку.
− Деньги? Сколько? Семь тысяч рублей. Теми купюрами, которые указаны в списке? Где? В сберкассе Станицы Новокольской? Человека, надеюсь, задержали? Выезжаю немедленно.
Два часа спустя. Станичный пункт правопорядка.
Растерянный мужичонка, мял в руках видавшую виды кепку.
− Да я уже говорил товарищу милиционеру. Машину продал, дом строить хочу. Большой. Кирпичный. Председатель с материалами обещал помочь. Выписать как передовику производства. Всё чин по чину, через комиссионный магазин, ну тот, который на рынке. И пошлину заплатил, всё, как полагается. За что задержали, я же ни копеечки не истратил. Всё в сберкассу принёс. Если деньги не честные, ворованные, так заберите. Бог с ними. Мне от этого бандюги ничего не надо. Я же не знал. Поехать составить фоторобот? Это завсегда. Помочь милиции, так с большим удовольствием.
Вечер следующего дня.
− Витя, ты помнишь те гайки, что подобрала возле взорванного вагона?
− И что? Там этого добра было... − Половинкин отхлебнул остывший чай и хотел положить ноги на стол, но, взглянув на Крулевскую, передумал.
− И совсем даже не ну. Митрич раздобыл схему вагона, изучил и выяснил, что такие там установлены только на креплении унитаза и нигде больше.
− Подумаешь, велико открытие. Взрывом сорвало и выбросило. Вагон к чёртовой бабушке разнесло.
− Ты можешь не перебивать! − Марго стукнула ладонью по столу. − Они были выкручены! Сечёшь? У них резьба целая! Унитаз открутили и в дырку выбросили деньги. А велосипедист их подобрал!
− Логично. Прям мисс Марпл[2] советского периода. Одного не пойму. На кой ляд вагон подрывать и самоубийство совершать?
− Не знаю. Но думаю, − Марго поднялась и включила электрочайник.
Автотрасса Южно-Российск − Раздольная
Коленвал, расположившись на чуть потёртом кожаном сиденье личного Запора пребывал в приподнятом настроении. С утра, как полагается, опохмелился «Жигулевским» после вчерашнего, но в меру, без фанатизма. Жал на педаль газа умеренно, соблюдая скоростной режим. Конечно, если ГАИ-шники остановят, он откупится одной из бумажек, греющих карман, но всё-таки лучше без этого. Заберёт в станице разбитную деваху Люську и махнёт с ней на море. Пара часов − и они окажутся в любимой бухточке. Правда, там нет никаких удобств, ну да не беда. Переночевать можно и в салоне автомобиля, чай, не баре.
Его размышления прервал полосатый жезл сотрудника дорожной службы.
− Вспомни нечистого, так тот и явится, − проворчал Коленвал, подчиняясь требованию и останавливаясь у обочины.
− В чём дело, шеф? Я же ничего не нарушал, ехал согласно установленным знакам и, вообще...
− Документы! − бесцеремонно перебил сотрудник ГАИ.
Коленвал с явной неохотой достал права, сунул в них купюру и протянул в открытое окно.
− Кирилл Иванович Стоянов, выйдите из машины, − минуту спустя проорал страж закона, вытаскивая табельное оружие.
Из допроса задержанного.
Крулевская: − Объясните наличие у вас такой большой суммы денег. Ведь вы не имеете постоянного места работы, а, следовательно, и стабильного заработка.
Стоянов: − Так я это, занял, у друзей, машину вот купил. Отдам постепенно.
Крулевская: − Имена, фамилии, где проживают? У кого сколько брали в долг?
Стоянов: − Где живут, не знаю. Встретились в пивной, я им объяснил, что машина нужна до зарезу, бомбить, то есть, таксовать буду и отдам с процентами. В два раза больше, чем в сберкассе.
Крулевская: − Это незаконно и уголовно наказуемо.
Стоянов: − Признаю, нарушил. Готов понести заслуженную кару. Что мне за это полагается, с учётом того, что я ещё ничего противозаконного не совершил, то есть, ещё ни разу не бомбил. Условка? Или годик, другой, всё же дадут, с учётом моего прошлого?
Крулевская: − Хватит дурака валять. Что вы делали на месте крушения поезда? Отпечаток вашего пальца был обнаружен на ветке возле велосипеда, который вы замаскировали в кустах у трассы. (С документом
