Ранняя осень дождливо дышала. В глухую ночь продольный ветер и поперечный ветер встретились и возились до самого утра. Когда рассвело, маленькая девочка увидела в окно, что мелко вздрагивали мокрые деревья и понуро смотрели на неё, смотревшую на них. А в соседней квартире черноволосая женщина разрешила своему молодому лицу приблизиться к спящему лицу лысого парня, чтобы поцеловать его. Он открыл глаза и спросил:
- Ты?
Она ответила:
- Да.
- Откуда? - Это он спросил.
- Что? - Это она спросила.
- Откуда у тебя такое красивое лицо?
И они осторожно целовались, чтобы не мешать будильнику измерять комнату секундами. На маленьком личике будильника, помимо чёрных усов, было что-то ещё. Внутри него изо всех сил напрягалась тонкая батарейка, и не была уверена, что её хватит надолго.
Серый фасад девятиэтажки хмуро помалкивал. Внезапно образовалось прямоугольное отверстие, из него вышли двое, Джуган и Калган, которые решили, что надо пойти, чтобы поработать, чтобы заработанными деньгами заплатить за жильё пожилой стерве, худой хозяйке однокомнатной квартиры.
Над двором господствовала седина неба. Джуган спросил:
- Калган, слышь? У тебя есть что-то, чтобы дать кондуктору?
Калган брякнул:
- Ага.
- Что ага?
- У меня есть, что ему дать, чтобы он разрешил нам ехать.
Джуган проговорил:
- Братуха, Калган, куда мы вообще идём?
- Почём я знаю, куда? Возможно, на работу.
- А где мы работаем, не скажешь?
- Ты что, Джуган? Не шути так. А то я подумаю, что у тебя склероз.
- Да ладно, братуха, я шучу.
И двое резво повернули на перекрёстке, где встретились продольное с поперечным и не хотели расставаться. Двое приехали в столицу, чтобы прижиться. Уже через полтора месяца большой город влюбился в странных братьев, они чувствовали, что это так, им было приятно, что заставленное домами пространство заботилось о них, как могло, а оно многое могло, ведь было чересчур огромным.
