еще до сих пор жива? А в тот момент, когда срезался этот локон мемограммы мозга еще не снимали. Вот и приходится обходиться только одним образом. И по восстановлению она окажется такой, какой была в момент, когда срезала эту прядь.
- Понятно. Тебе подавай молоденькую, старуха тебе не к чему. А ты уверен, что в музее был ее локон, а не, скажем, локон ее парика?
Его вопрос ударил по моему самому больному месту. И раньше у меня на этот счет были сомнения. В фильмах Анжелика была блондинка, а локон был черным. Так какая она на самом деле? Неужели все мои старания напрасны и вместо Мишель будет восстановлена совсем другая женщина?
Заметив тень, пробежавшую по моему лицу, Сергей потрепал меня по плечу.
- Не дрефь, Вадька, получишь ты свою красавицу на другой планете, и заживете вы счастливо и весело. И тогда не забудь вспомнить своего друга. И назовите сына Сергеем.
Спасибо, ты настоящий друг.
Так образ Мишель тогда оказался в базе данных памяти главного компьютера корабля.
Прежде чем приступить к задуманному, я решил все продумать, все взвесить, все за и против, и составить конкретный план действий. Для этого я вернулся в рубку корабля и сел на свое рабочее место. Здесь мне как-то лучше думалось.
Я прекрасно понимал, что нарушу все мыслимые и немыслимые запреты.
Во-первых, я нарушаю все инструкции. Инструкция категорически запрещает оставаться одному на корабле. В случае, если дежурный потеряет сознание, или что-то с ним случиться, из-за чего он не сможет поднять остальных членов экипажа, весь состав экспедиции будет продолжать находиться в анабиозе, и корабль, управляемый только компьютерами, веками будет мчаться в межзвездном пространстве, тем самым не выполнив свою основную миссию. Все достижения человечества Земли будут потеряны.
Во-вторых, согласно Устава корабля, не имел права без разрешения руководства экспедиции восстанавливать кого-либо из посторонних, не входящих в состав экипажа. Тем более женщину. Несмотря на то, что из двухсот членов экипажа корабля 37 были женщины, дежурная смена состоит только из одних мужчин. А что будет, если среди них появится одна женщина, да еще такая красавица? Возникшее при этом соперничество может привести к печальным результатам. Мужчины всегда остаются мужчинами, а «женщина на корабле…»
Ладно, - думал я, - последнее можно будет как-то избежать. Мишель будет бодрствовать только во время моего дежурства, остальным членам дежурной группы совсем не обязательно будет о ней знать, а ее саркофаг, в котором она будет находиться в анабиозе, можно будет как-то замаскировать, чтобы они его не обнаружили . Но, если произойдет что-то серьезное, и будет поднята вся дежурная группа, то появление Мишель на корабле сразу обнаружится. Но будем надеяться, что это не произойдет, или произойдет не так скоро. Однако, в любом случае, при высадке на планету, когда будет поднята на ноги вся экспедиция, ее появление не удастся скрыть. Но когда это будет… А так месяц за месяцем я буду проводить время с милой Мишель, что бы потом мне не грозило. Что они смогут мне сделать? Исключить из состава экспедиции, «списать с корабля на берег»? Скорее всего, это так и произойдет. На первой же планете, на которую будет произведена высадка, меня оставят там. Ну и пусть! Если только со мной там останется Мишель, об этом я ничуть не пожалею.
Я поймал себя на том, что уже ревнивая мысль мелькнула у меня в голове. Ведь образ Мишель останется в памяти главного компьютера корабля в любом случае, и ее будут восстанавливать на других планетах, А этого мне бы совсем не хотелось. Она моя единственная, и только моя.
Так почему же я до сих пор просто сижу? Пора уже действовать. Итак, что нужно сделать в первую очередь?
Мишель открыла глаза и растерянно осмотрелась вокруг. Я продолжал наблюдать за ней сквозь опущенные ресницы. Она подняла голову и посмотрела вверх, явно ничего не понимая, где она находится. Я плотнее прижал ее к себе и тихо сказал, стараясь придать своему голосу будничный успокаивавший тон:
- Спи, Крошка. Еще рано.
Только теперь, при звуке моего голоса она обратила на меня внимание и, отодвинувшись, внимательно стала изучать мое лицо. Плотнее прикрыл глаза стараясь, чтобы веки мои не подрагивали, изображать крепко спящего. Она потихоньку освободилась от моих объятий, отбросила одеяло и посмотрела на себя. На ней была только короткая полупрозрачная ночная сорочка на бретельках, едва доходящая до колен. Она удивленно посмотрела на нее. Потом так посидев некоторое время на кровати, опустила ноги, стараясь найти под кроватью тапочки. И тут только я вспомнил, что про тапочки совершенно забыл. Белье и халат ей приготовил, спрятал их под ее подушку, а вот про тапочки и забыл.
Не найдя их под кроватью, она босыми ногами пошлепала по полу каюты, и стала внимательно рассматривать все вокруг.
Каюта была небольшой и имела квадратную форму размером три на три метра. Проектировщики корабля предусмотрели такие каюты для каждого члена дежурной группы, справедливо посчитав, что каждый человек должен иметь свою индивидуальную «берлогу», где он сможет почувствовать себя «дома», где он будет хранить не только скафандры, но и личные индивидуальные вещи.
Мебели в каюте было не много. Справа от входной двери у стены стоял письменный стол и рядом с ним вращающееся кресло. У правой стены посредине стояла широкая двуспальная кровать. Непонятно было, зачем ее здесь установили такой ширины. Уж, во всяком случае, не предполагалось, что дежурный будет спать еще с кем-то вдвоем. Слева и справа от кровати стояли тумбочки для постельных принадлежностей. У противоположной от входа стены стоял широкий трехстворчатый шкаф. Посредине левой стены был рассоложен огромный экран телевизора. Сейчас он был темный. Слева от входа была душевая кабинка из какого-то полупрозрачного пластика. Вот и все убранство каюты.
Мишель обошла всю каюту, внимательно изучая каждую вещь. В каюте царил полумрак, слабый рассеянный свет струился через матовую поверхность потолка. Она заглянула в шкаф. Правую его часть занимал огромный тяжелый скафандр, предназначенный для работы в открытом космосе. В средней части шкафа был тоже скафандр, но полегче, очевидно, для выполнения аварийных работ внутри корабля. Там же висели на плечиках темно-синий шелковый комбинезон с белым воротником и голубая рубашка. В левой части было несколько застекленных полок. Верхнюю из них занимали какие-то книги. Ниже была полка, на которой лежали две пары нижнего белья. В средней части этого отсека находилось что-то наподобие сейфа, закрытого толстым матовым стеклом с наборным замком. Ее поразило такое малое количество вещей. А еще то, что вся мебель, все вещи и предметы были либо жестко закреплены, или имели фиксацию. Она еще не знала, что это все обусловлено. В полете кораблю иногда приходится выполнять маневры. А при такой скорости даже небольшие изменения курса или высоты полета (хотя о какой высоте может идти речь, высоте над чем?) вызывает временную перегрузку. При этом тебя бросает куда-то в сторону или прижимает к полу, или наоборот, взлетаешь в воздух. Поэтому все, что можно, стараются фиксировать. Ведь не очень будет приятно, если вдруг во время отрицательной перегрузки ты взлетаешь в воздух, а у тебя перед носом оказывается стакан с водой, или и того хуже, твой собственный ботинок. Но, как правило, это внезапно не происходит. За несколько минут до совершения маневра производится оповещение экипажа звуковым сигналом. При этом все стараются быстрее убрать незакрепленные предметы и самим за что-нибудь держаться.
(продолжение следует)
