Ночь. Громы-молнии, во всё небо серебряные, аргоновые копья летят, прямо перед тобой, распахнувшим окна настежь – на, бей меня, круши! Ливень, ветер, трески страшные, а ты стоишь в этой сумасшедшей круговерти – голый и беззащитный, мокрый и продрогший… ударит? убьёт? да нет, что с тобой будет?
Тени, вспышки, летающие шторы; закрыл окна, лёг в измятую бессонницей постель и под удаляющиеся, затихающие раскаты, под равномерный шум дождя заснул человек, хоть в получасе, хоть в полустрахе, побыв кем-то другим, кем-то самим собой…
2000
вне распутья чужих эротических рельсов
лики лун в белом нечто
над старым трамваем сменялись,
и смеялись прижатые к телу с цветами,
чередуясь с пустотами мрака…
в освещение тех элегических сдвигов
свечи схожи с ногами молчащей…
языком освятив их не тающий воск
я вернул себя жертвой к исходу.
Как становятся маньяками? слишком много любви в человеке! Вот он идёт в толпе, поддельный немотой чувств мужичонка. Сколько лет прожито в сдерживании настоящего себя: внутри – нечто, всё ещё огромный тёмный мир, а кто это «нечто» знает?
…Дождь люблю – ночью, и бегущую под дождём люблю! и чем сильнее дождь, тем более любви во мне! Босо, горячо – шлёп, шлёп по лужам; догнать, повалить – в воду! Сверху вода, снизу вода, и ты – вода: бьющееся, вырывающееся тело – оно тонет в тебе, сражённое пронзаемыми, жалящими, кусающими молниями! Остаётся только наполнить эти расширенные, сухие зрачки, что ещё не принадлежат ночи любви, силой твоей выдержки, твоего терпения… Ещё чуть-чуть, ещё немного…
1970
мой пионер с причёской аккуратной,
застигнутый с рукою сжавшей кожу,
вожатой поцелует пальцы ног
и далее, что скажет извращенка…
мой первый раз горою плача мчится
от женщины смеющейся и голой,
бесстыдно раскидавшейся по травам
над всей моею будущей судьбою…
с тех пор тот смех им всем принадлежит.
--------------------------------------------
с тех пор
