хорошо. Для нас обоих это доставило большое удовлетворение. Я боялась, что у Михаила возникнут ко мне вопросы, но он ни о чём не спросил. Когда я открыла рот, чтобы объяснить, он поцелуем закрыл мне рот и сказал:
-У каждого человека должна быть своя тайна. Она только твоя, и ты береги её.
Я была ему очень благодарна за всё, что он делал для меня.
Мы теперь часто стремились к уединению. А вскоре бабушка уехала в отпуск в Липецк, на свою родину. Она оставила мне ключи от квартиры, чтобы я поливала цветы и ухаживала за любимым котом Маркизом. На это время я переехала к ней, вернее, мы оба переехали в её квартиру. Сказать, что мы были счастливы – это, значит, ничего не сказать. Мы были очень счастливы и влюблены до потери пульса.
Мне часто вспоминались слова бабушки и матери, что я ещё буду счастлива в этой жизни. Я купалась в этом счастье. Михаил был замечательным человеком. Он был очень начитан. Он понимал меня с полуслова, с полувзгляда. Посмотрит, бывало, в глаза и знает, что меня сегодня трогать ни в коем случае нельзя. И он находил для нас обоих достойное занятие, не хуже близости. Это был наш медовый месяц.
Анжела надолго замолчала. Молчала и Лида.
Перед Лидой открывалась нелёгкая судьба женщины-матери, так и не познавшей счастья материнства, но так рано познавшая подлость человеческую. Эта женщина несмотря ни на что, собрав волю в кулак, доказала себе самой, своим близким, что способна выстоять перед любой бурей и не сломаться. И Лида, сама того не подозревая, уже потянулась к этой женщине. Уже где-то глубоко в душе тоненьким голоском маленькой несмышленой девочки раздавалось: мама, моя мамочка!!!
Как же она понимала эту женщину, когда слушала её жизненную трагедию. Возможно, что сегодня она снова окунулась в прошлое, хотя сделать это было не просто, ведь они с Лидой были чужими людьми
Но она то, как раз и понимала, что живя в настоящем, мы не можем отказаться от прошлого. Оно всё время перекликается, возможно, направляет нас, это прошлое - в будущее.
Немного собравшись с мыслями, Анжела продолжила:
- После четвертого курса мы оформили наши отношения в ЗАГСе. Нам предстояло закончить еще два курса. В общежитии пошли нам навстречу и выделили небольшую комнатку во флигеле основного здания общежития, где располагался администрация. Там мы и прожили до конца учебы. Как раз к моменту сдачи наших государственных экзаменов строители сдали новое здание областного медицинского центра. В инфекционное отделение мы и получили с Мишей назначение. Так что нам и не пришлось уезжать из города.
Жить у бабушки мы не захотели и, как только начали сами зарабатывать, сняли квартиру. Пока мы целый год ее благоустраивали, пришло время задуматься нам и о ребенке. Я уже давно хотела этого. О своей дочурке, прожившей так мало на этом свете, я часто вспоминала. Она мне даже снилась.
При этих словах Анжела закусила губу и посмотрела на Лиду. Слезы у нее навернулись на глазах. Но она взяла себя в руки и продолжила.
- Первое время у нас ничего не получалось с ребенком. А тут пришло распоряжение Министерства направить двух специалистов в Африку для помощи в борьбе с эпидемией. Мы с Михаилом выразили желание поехать. Это была возможность заработать на собственную квартиру. Но двоих нас не отпустили. Посоветовавшись, мы решили, что поедет один Михаил. Год как-нибудь я проживу и без него, а он сможет хорошо подзаработать. В те времена в таких командировках хорошо платили.
И он уехал. Почти два месяца не было от него писем. Я уже с ума сходила от неизвестности. Но меня успокаивали, говорили, что связь с ними очень плохая, они часто бывают в экспедициях в глухих районах, с которыми, в общем-то, и связи нет.
В письме он писал, что работы очень много, условия очень тяжелые, жара, грязь и ужасная антисанитария, безграмотность коренного населения, полная некомпетентность местного медперсонала. А еще междоусобица между местными племенами, частые стычки и даже военные действия. Ночами иногда просыпаешься от звуков выстрелов. Местное население к нам относится очень хорошо, считает нас почти полубогами. Мы лечим их и пытаемся привить им хоть какие-то, хоть минимальные навыки санитарии.
Писал, что от жары и отсутствия аппетита похудел на 7 килограммов. И как хорошо, что я не поехала.
Потом за полгода от него было еще три письма. В последнем письме писал, что обстановка в их районе ухудшается, что, возможно, придется вернуться раньше срока командировки. Это было его последнее письмо. Больше писем от него я не получала. Затем вызвали меня в Москву и сообщили печальную новость. Из откомандированных туда десяти человек вернулись только трое. Они рассказали, что их экспедиция в дальний район была захвачена противоборствующей стороной и увезена в джунгли. Во время захвата двое наших ребят пытались помогать защитникам и сами приняли участие в боевых действиях, но были убиты. Им же, троим, удалось бежать, а пять человек нападавшие увели с собой. Среди них оказался и Михаил. Прошло полгода, но с тех пор о них ничего не было известно. Меня заверили, что Министерство иностранных дел через своих консулов в той стране делает все возможное, чтобы отыскать наших людей, но пока это у них не получается. Сейчас там идет война.
Мне выплатили командировочные мужа и компенсацию за него, и обещали обязательно сообщить, если появятся какие-либо сведения о них. С тех пор прошло больше десяти лет, а о Михаиле и остальных четырех наших врачах ничего не слышно. Скорее всего, они погибли. Числятся они и теперь, без вести пропавшими. А я вот ни разведенная, ни вдова.
Анжела тяжело вздохнула.
Работать я осталась здесь же, но уже в должности заведующей инфекционного отделения. Бабушка вышла на пенсию и уехала в Липецк в ту квартиру, которую завещала когда-то мне, а я перешла жить в её квартиру.
- И за это все время о Михаиле никаких известий так и не было? – спросила Лида.
Анжела отрицательно покачала головой.
- В принципе я могла подать бы на развод. Но я не смогла этого сделать. Я и теперь надеюсь на чудо, что однажды Михаил вернётся. Обнимет и скажет:
-А вот и я…
Больше я замуж не собиралась.
продолжение следует
