ОЛЕГ ВАЙНТРАУБ
ВИТАЛИЙ И ВИТАЛИНА
(повесть продолжение)
После выписки из больницы, когда Виталий привел свою новую подругу знакомить со своими друзьями, те отнеслись вначале к ней с подозрением и недоверием. Им казалось, что теперь ее присутствие разрушит и союз. Но девочка быстро нашла общий язык с ребятами. Теперь союз трех, стал союзом четверых. Она вместе с ними ходила на рыбалку, загорала на их острове. У нее была почти мальчишеская фигура, и если бы не коса, ее вполне можно было бы принять за мальчика. Вскоре она стала, как сказал Пашка, «своя в доску». Ей можно было доверить любую тайну, и они были уверены, что она не проболтается ни родителям, ни подругам. Интересно было ее первое знакомство с Малышом. Еще когда она была в больнице, на очередную с ней прогулку Виталий привел с собой Малыша. Ему было интересно, как он воспримет его новую знакомую. Когда они подошли, девочка сидела в коляске, а медсестра сидела рядом на скамейке и читала книгу. Малыш сразу подошел к коляске, обнюхал ноги девочки и дал себя погладить по голове, чего раньше никому постороннему он не разрешал.
- Малыш, познакомься, это наша подруга Виталина.
- Какая чудная собака. Привет, Малыш. Глаза-то какие умные, как у человека.
Пес, словно поняв смысл человеческих слов, поднялся, поставил передние лапы на колени девочки и лизнул ее в лицо.
- Ты посмотри, он сразу признал тебя. Это очень хороший признак.
Теперь они всегда ходили впятером: три мальчика, девочка и собака. Мальчишки даже посвятили ее в свое самое сокровенное – свой тайный штаб. Этот их штаб располагался в старом разрушенном еще во время войны административного здания бывшего элеватора. Элеватор был почти совсем разрушен, здесь шли жестокие бои, а трехэтажное административное здание пострадало не полностью. Одна боковая стена отсутствовала, разрушено было полностью перекрытие третьего этажа и частично второго. Лестничные марши обрушились полностью. Зато задняя стена, чердак и крыша сохранились. За несколько десятилетий после войны вся местность вокруг заросла густым бурьяном и даже кустарником. Даже и на а крыше уже росли небольшие деревца. Вездесущие мальчишки добрались и сюда. На задней стене сохранилась пожарная лестница, которая вела на крышу. Взобравшись по ней на крышу, они через разбитое слуховое окно попали на чердак. Там было пыльно и грязно, вокруг висела паутина да шарахались в стороны летучие мыши. Сманные стулья, какие-то ящики были рабросаны по всему чердаку. Любому человеку это место показалось бы неуютным и неприветливым, но только не мальчишкам. В этом забытом Богом и людьми месте им чудилось что-то таинственное, чудились клады, охраняемые мертвецами. Они решили устроить себе здесь тайный штаб. Со всего чердака собрали старую мебель и у слухового окна устроили подобие комнаты, огородив с трех строн старыми шкафами, кусками фанеры. Там был стол на трех ногах. Вместо четвертой пристроили большой ящик, были шатающиеся стулья и пыльный промятый диван. Но это их вполне устраивало. Здесь они собирались втайне от всех и решали свои вопросы. И вот в это место они пригласили первый раз нового члена своего коллектива. Девочка пробиралась вместе с ними через колючие заросей к стене дома и по пожарной лестнице поднялась на крышу. Первым лез Виталий, за ним Виталина, Павел и Николай замыкали этот подъем. Когда девочка поднималась по лестнице, стоящие внизу мальчики целомудренно опускали глаза. Про себя она решила, что в следующий раз сюда она придет в шортиках. Ей не особенно понравилось это место, но повела она там себя по-хозяйски. Заставила ребят спуститься вниз, нарвать бурьяна и сделать веник. Затем сделала генеральную уборку в этом помещении. Подсказала ребятам принести разные плакаты с изображением популярных артистов и развесить их по стенам штаба. После этого здесь стало намного уютней. Они очень гордились этим штабом, потому что он был только их собственностью.
Но лето заканчивалось, и сюда приходить они стали все реже. До нового года Виталина училась в одной школе с мальчишками в поселке, а перед самыми новогодними каникулами отец получил квартиру в городке, где была своя школа. И Виталине пришлось еще раз поменять место учебы. Теперь с ребятами она виделась все реже, но дружить с ними она не перестала. Они вместе ходили на каток, катались на лыжах, ходили на школьные вечера в одну и другую школы.
Отпуск закончился, нужно было возвращаться в часть. А ехать туда не хотелось. Настроение было хуже некуда. Да и отпуск не принес ни морального ни душевного отдыха. После развода ему было все немило. На душе постоянно скребли кошки. Чувство собственной вины не давало ему покоя ни днем, ни ночью. Говорят, что нет ничего хуже, чем сознание только что совершенной непоправимой ошибки. Очевидно, оно так и есть. Сотни раз Виталий прокручивал в памяти события, приведшие к такой драме, пытался найти хоть что-то в свое оправдание, но не находил. Считается, что человек всегда сможет найти оправдание в своим самым неприглядным поступкам. Но, как ни пытался Виталий найти эти оправдания, он так и не находил. Казнил он себя жестче любого палача.
А получилось все так нелепо. Марина на неделю поехала к матери. В это время его подчиненному старшему лейтенанту Мукашеву присвоили очередное воинское звание капитан. И, как положено в армии, он позвал друзей и своего командира «обмыть» это событие. Чисто мужской компанией они засиделись за полночь. Виталий хорошо выпил. Почувствовав, что для него этого уже достаточно, он попрощался с хозяином и гостями и пошел домой. Голова кружилась, его слегка пошатывало, и было только одно желание – скорее добраться до постели. У входа в подъезд соседнего дома, несмотря на такой поздний час, стояла Лизавета. Она была слегка навеселе, и тщетно пыталась открыть своим ключом дверь. Это ей никак не удавалось.
- Эй, майор, помоги даме.
- Запросто. А что нужно делать?
- Помоги вставить ключ, никак не попаду.
- Это мы мигом.
Дверь открылась, и галантный кавалер предложил даме проводить до дверей ее квартиры. Они поднялись по лестнице на третий этаж. У дверей он хотел попрощаться, но она его задержала.
- Зайди, майор, я тебя спросить хочу о кое о чем.
- Так спрашивай, зачем же ждать.
- Не удобно как- то на лестнице, зайти на минутку.
Они зашли в квартиру. Лиза жила одна, работала она в буфете военторговской столовой. Ее знали все. Она была бабой красивой, разбитной и не отличалась суровыми нравами. Жены городка строго следили за тем, чтобы их мужья не очень-то любезничали с буфетчицей.
- Я тебя хочу спросить вот о чем. Говорят, что твоя Марина ждет ребенка. Скоро ты станешь отцом. Поздравляю.
- Да ну тебя, пока не родился, поздравлять нельзя. А то сглазишь.
- Неее, у меня глаз добрый. Не хочешь поздравляться – не надо. Хочешь, я сварю сейчас кофе. И мне и тебе он сейчас никак не повредит.
Она ушла варить кофе, а он сидел на диване и дремал. Сон наваливался на него со страшной силой. Он и сам не заметил, как уснул. Проснулся он среди ночи. Было темно, только светящиеся цифры на будильнике на тумбочке показывали 4-20. Рядом храпела Лизка. На нем были только трусы, да и те стянутые до коленей. На Лизке не было ничего. Он абсолютно не помнит ничего с того момента, как она ушла на кухню варить кофе, а он сел на диван. Тихонько, стараясь не разбудить спящую хозяйку, поднялся, долго шарил в темноте, разыскивая детали своего обмундирования. При свете уличного фонаря на столе увидел чашки с кофе. Пить ужасно хотелось. С жадностью выпил холодный кофе и, держа ботинки в руках, вышел на лестничную площадку. И, как на грех, несмотря на такой ранний час, дверь напротив отворилась, и на пороге нарисовалась Ксения Михайловна, подруга жены. Один только вид помятого майора с ботинками в руках, выходящего поутру из квартиры Лизаветы не оставлял никаких сомнений. Пока он завязывал шнурки на ботинках, она прошла мимо, делая вид, что его она не узнала или не заметила. Весь хмель сразу вылетел из головы. Он понял, грозе не миновать. И гроза грянула. Грянула, когда через неделю после того, как вернулась жена. Он только что пришел домой из полетов. Подошел к ней, чтобы обнять и поцеловать. Она отстранилась и как-то по-особому глянула на него.
- Ксения сказала, что пока меня не было, ты ночевал у Лизки. Это правда?
Вопрос был задан так неожиданно и так прямо, что юлить, придумывать что-либо, не было ни времени, ни возможности. Он только низко опустил голову и кивнул.
- Как ты мог!? – с этими словами она взялась за голову и плача убежала на кухню.
Виталий остался в прихожей, рой мыслей закружил ему голову. Никогда, никогда, - думал он, никогда нельзя признаваться в своих изменах жене. Ври, выкручивайся, придумывай самое невероятное, но не сознавайся. Она не верит тебе, но ей очень хочется верить в то, что ты плетешь. Она не верит, но хоть надеется на то, что ты говоришь правду. Не отнимай у нее эту надежду. А если сознался – тут уже надежды больше нет.
Виталий пошел за ней на кухню. Марина сидела у окна, подперев голову руками. На глазах у нее стояли слезы. Он рассказал ей все, как все было, просил прощения, говорил, что это было по пьянке, что это больше никогда не повториться. А она только твердила: «Как ты мог? Я так верила тебе.»
Он ушел спать один. Завтра нужно было рано вставать уи ехать на сборы. Утром, когда он поднялся, Марину он застал в той же позе на кухне. Через неделю, когда он вернулся, то узнал, что Марина сделала аборт. Она избавилась от ребенка, которого они так ждали целых три года. Этого простить ей он не смог. Через месяц они развелись. Он оставил ей двухкомнатную квартиру в городе со всем имуществом, которое они нажили за эти годы, и ушел только с одним чемоданом. Командование выделило ему комнатку в городке в квартире на три семьи с общей кухней. Из КЭЧ он привез кровать, шифоньер, стол и два стула. Теперь это было его жилище. И сейчас возвращаться туда ему совсем не хотелось. Винил ли он Марину во всем? И винил и жалел. Но больше всего он винил и жалел себя. Конечно, с Мариной жилось ему нелегко. Марина, казалось, не любила никого, кроме себя. Зная свою прежнюю неотразимость, что ей часто внушали мужики, она просто разрешала Виталию любить себя. И он любил и терпел ее. Эх, если бы да при ее внешности характер Виталины! Как с ней было легко и просто. И она любила его, а он не воспринимал ее серьезно, она была для него просто хорошей подругой, «своя в доску» Вспомнились школьный выпускной бал Виталины и та ночь после него. Ведь она же его в тот вечер познакомила со своей одноклассницей Мариной.
(продолжение следует)
