СЛУЧАЙНАЯ ПОПУТЧИЦА ИЛИ СУДЬБА?
+
(повесть продолжение)
Виктория
Целую неделю мысль о фотосессии не давала мне покоя. Уж больно заманчивым было предложение Игоря. Я придирчиво пересмотрела все свои наряды. Из всего гардероба выбрала только две вещи, которые, по моему мнению, будут самыми эффектными. Это длинное красное платье с черной кружевной отделкой вдоль выреза декольте, внизу, и по бокам; маленькое черное платьице на бретельках, открывающее мои стройные ножки до половины бедра. Хотелось, конечно, для такого случая что-нибудь еще более сногсшибательное, но в моем арсенале такового не нашлось. А вот при выборе купальника (естественно, Игорь захочет снять меня в более откровенном виде) я задумалась. Был у меня очень красивый японский закрытый купальник. Но для этого случая он не годился. Игорь, обязательно, его забракует. Был еще и французский, но уж больно откровенный: одни ленточки и лоскутки ткани, величиной со спичечный коробок. Игорю, возможно, он и понравится, но я сама не рискну появиться перед камерой в таком виде. Но, на всякий случай, я положила его в сумку.
С Игорем мы договорились, что я придет к нему в субботу к шести вечера. На последнюю пару в институте я решила не ходить, а отправилась в салон красоты устраивать прическу и делать макияж. Процесс этот затянулся, и я даже опоздала к назначенному сроку почти на полчаса. Игорь, правда, ничего не сказал, а сразу провел в свою комнату. Там было уже все готово для съемки. Посредине комнаты рядом с диваном стояла ширма, на которую было накинуто огромное покрывало из темно-синего бархата. На двух треногах были установлены осветительные приборы по типу киношных. Еще два таких же давали подсветку снизу, стоя прямо на полу. На столе были приготовлены два фотоаппарата с различными объективами и несколько кассет.
- Ну, как, готова? - спросил Игорь, и, не дожидаясь моего ответа, включил освещение. - Тогда приступим.
- Да погоди ты. Дай хоть переодеться, - возмутилась я.
- Я думал, что ты начнешь в этом.
Совсем я не собиралась сниматься в том, в чем обычно хожу в институт. Для чего же я тащила свои лучшие наряды.
- Глупости. Я сейчас. Это не долго.
Я, взяв свою сумку, зашла за ширму. Здесь было все удобно устроено. За ширмой на стене висело огромное зеркало, стоял возле него туалетный столик, рядом стояла вешалка. Я разложила на столике захваченную из дому бижутерию, и все для необходимое для макияжа. Вначале решила надеть свое красное платье и к нему соответствующую бижутерию. Глянула на себя в зеркало, и осталась довольна. Теперь можно было приступать к съемке.
- Вот теперь я готова - сказала, выходя из-за ширмы.
Игорь посмотрел на меня широко раскрытыми глазами, в которых я увидела удивление. Даже он не ожидал такого эффекта, который произвел на него мой вид. Но он тут же принял деловой вид.
- Стань перед ширмой, повернись в полупрофиль, голову подними и немного отклони ее назад, смотри прямо перед собой и чуть вверх, левую руку подними, согни в локте и заведи за голову. Вот так, а теперь замри и начинай думать о чем-нибудь приятном.
Игорь сделал несколько кадров. Потом усадил меня на высокий стул, какие обычно стоят в баре, и тоже сделал несколько кадров. Особенно эффектная была поза, где подол красного платья, как бы невзначай отрывал ножку в ажурном чулке чуть выше колена. Затем пошла съемка на диване, сидя и полулежа. Мы оба почувствовали, что все, что можно было выжать из этого наряда, мы уже выжали. Надо было двигаться дальше.
- Кроме этого платья, ты еще что-нибудь приготовила?
- Да, конечно. Есть еще маленькое черное платьице.
- Чудесно. Тогда иди, переодевайся.
Чтобы сменить наряд, мне пришлось снять с себя все, даже белье. При этом я с опаской поглядывала за ширму, не зашел бы в этот момент Игорь. Но он был занят сменой пленки в фотоаппарате. Пришлось несколько подправить макияж для этого случая. Когда я закончила, то своим новым видом осталась довольна. При моем появлении Игорь даже причмокнул губами.
- Прелестно! Вот это будут кадры!
И съемка продолжилась. Я обратила внимание, что Игорь уж слишком много внимания уделяет моим ногам. Короткое маленькое платье позволяло ему это делать. Я знала цену красоты своих ног, и поэтому была совсем не против, чтобы они были запечатлены на фотографиях.
- А теперь приступим к самому главному. У тебя с собой купальник есть?
Видимо, этого момента Игорь ждал больше всего, ему не терпелось увидеть меня обнаженной. Смущаясь, ответила ему:
- Послушай, Игорь. Он уж очень откровенный.
- Опять ты за свое! Мы, кажется, с тобой уже эту тему обсуждали. Не хочешь сниматься, тогда давай будем заканчивать это дело. А если хочешь продолжать, то марш за ширму, надевай купальник, и продолжим. А если ты уж такая стеснительная, то возьми вот этот плед.
С этими словами Игорь снял с рядом стоящего стула ярко-желтый плед, и бросил его Виктории. Тон Игоря был настолько категоричен, что мне пришлось подчиниться. Я снова зашла за ширму, сняла платье, сняла белье, и начала застегивать на себе эти полоски материи, которые почему-то кто-то назвал купальником. Потом еще раз взглянула на себя в зеркало, и долго не могла решиться выйти в таком виде перед объективом. Тогда я обернула плед вокруг талии, и уже в таком виде появилась перед Игорем.
И съемка вновь продолжилась. Он снимал меня стоя, лежа, спереди, со спины, с пледом и без пледа. Ярко-желтый плед на темно-синем фоне бархата хорошо контрастировал, подчеркивая мраморную белизну моей кожи.
- Теперь сядь на диван ко мне спиной, чуть повернись боком, ноги укрой пледом. И сними, пожалуйста, ты эти тесемки со спины.
Эти тесемки держали крохотные чашечки бюстгальтера на моей груди. Расстегивая их, я обнажала грудь, что делать мне совеем не хотелось. Хотя грудь у меня была в полном порядке. Но я знала, на что шла, идя к Игорю. Поэтому пришлось подчиниться, и снять то, что в купальнике считалось бюстгальтером, и прикрыть грудь руками.
- Левую руку опусти, а правую согни в локте и заведи за голову, положи ладонь на затылок, слегка обнажив грудь.
- Ну, Игорь…
- Ты опять! Да не смотрю я на тебя, я смотрю в видоискатель, - успокаивал меня Игорь. И, действительно, одно дело, когда видишь, как на тебя обнаженную пялит глаза мужчина, а другое дело, когда он смотрит через объектив фотокамеры, тогда создается иллюзия безопасности.
Первый шок от сознания, что тебя снимают обнаженной, стал постепенно проходить, тем более что я все время видела только стекло объектива. Я постепенно успокоилась, мне уже самой это стало нравиться. А Игорь постоянно вертелся вокруг меня, не отрывая глаз от видоискателя. И снимал, снимал, снимал.
Дальше очередь дошла до нижней части купальника. Тут я уже решительно воспротивилась. Но Игорь заставил снять и ее. Он обещал, что на снимках, где будут демонстрироваться интимные части тела, лица видно не будет. Поэтому старался снимать меня больше сзади, стараясь, чтобы голова не попадала в кадр.
Сознание того, что я полностью обнаженная нахожусь рядом с мужчиной, который мне далеко не безразличен, будоражило и волновало меня. И вдруг у меня появилось страстное желание, чтобы он подошел поближе, глянул в глаза, а не через объектив, обнял и поцеловал меня. И когда он подошел, чтобы поправить волосы, спадающие мне на глаза, я так глянула на него, что он сразу все понял. Аппарат тут же оказался на полу, Игорь только успел дотянуться до розетки, чтобы вытащить вилку питания осветительной аппаратуры. Через минуту мы оказались на диване, покрытым темно-синим бархатом, а из всей одежды нас прикрывал только ярко-желтый плед.
Вадим
Все обошлось самым наилучшим образом. Через час я уже на военном КАМАЗе катил по грунтовой дороге в сторону станции. Погода портилась на глазах. Вот-вот должен был начаться дождь. От этого мне было как-то не по себе: я угнал тягач, а в случае дождя ребятам под дождем в расположение лагеря придется добираться пешком. Но я успокаивал себя тем, что расстояние от поля до лагеря невелико, ребята смогут вернуться туда до дождя.
И дождь таки начался, вначале мелкий, а затем все сильней и сильней. Ветровые стекла кабины заливала дождевая вода, по крыше барабанили крупные капли. Дворники работали вовсю, очищая от воды стекла. В кабине было уютно и тепло. И даже дорога, которая с каждой минутой становилась все более вязкой, военному КАМАЗу была не почем. Я тут же вспомнил поговорку: «Танки грязи не боятся». Это в полной мере можно было отнести и к военным КАМАЗам.
(продолжение следует)
