Шматландия. Столица. Третий год идет война, после агрессии
Всеславии. Окраина. Пункт содержания военнопленных.
Небольшая комната. Двое спешно устанавливают аппаратуру.
Очередной сеанс связи военнопленных с родными и близкими. Все по
взаимному согласию.
- Ну, начали, - говорит старший, -- вводите гражданина
военнопленного, указывает вошедшему охраннику.
Все как обычно. Еще одна невинная жертва обстоятельств.
Те же стандартные ответы.
- Я поражаюсь, - не выдерживает ведущий, - Кого не спросишь, одно
и то же. Автомат с предохранителя за три месяца боев не снимал, если
снимал, то не стрелял, а если стрелял, то специально мимо. Откуда же
у наших солдат столько пулевых ранений?
Собеседник пожимает плечами.
- Вы пехотинец, - продолжает ведущий, - А были бы танкистом,
там ведь ведут и навесной огонь, когда противника не видно. Где
искали бы оправдание?
- Я же не танкист,- следует наивный ответ, удивляя ловкостью и
изворотливостью мысли.
Ведущий только разводит руками. Никакого намека на совесть и
раскаяние, лишь стремление уйти от ответственности.
- Вам был обещан звонок матери, - набирает номер телефона, -
Обещание выполняем, говорите.
Гудок, слышно, что связь установлена.
- Мама, ты меня слышишь7 - с радостной надеждой спрашивает
пленной.
- Не только слышу, но и давно смотрю, дурень! - моложавое лицо
сорокалетней женщины явно пышет гневом, - Ты понимаешь, что творишь?
Объемная связь доступна каждому. Соседи все уши прожужжали.
А из охраны общественного порядка пришел приказ, немедленно сообщить,
как появишься дома. Ждут тебя, сынок, наши органы. Где твои мозги?
На десять лет заключения наговорил. Не знаешь, что в плену помалкивать
надо?
- Мама, ты не рада меня видеть и слышать? - из него, словно,
выходит воздух.
- А чему радоваться? - добивает мать, - Соседям в глаза смотреть
стыдно. Была матерью воина страны, стала матерью предателя и с
перспективой, уголовника, сидельца. Ты мне сердце разбил, а ведь, без отца,
одна воспитывала. Как ушел, когда тебе двух лет не было, и с концами.
Личной жизнью пожертвовала, все для тебя. А ты позором отплатил.
- Знаешь, мама, - неожиданно «заводится» сын, - Я твоей личной жизни
никогда помехой не был. Просто, ты своей вредностью любого изведешь
Вот и не выдерживал никто больше, чем шесть месяцев. Ты в своих
проблемах сама виновата.
- Ну, давай, поучай мать,- теперь уже с откровенной злостью, -
Может, и тебе от меня плохо было?
- А было! - с отчаянным вызовом, - Ты мне шагу ступить не давала.
«Славик, домой», «С этими не дружи», «Туда не ходи», «Она мне не
нравится». Да я на контракт пошел, чтобы своей жизнью жить, и твоих
указаний не слушать.
- Вот, значит, как, - ведущий почувствовал, что сейчас «рванет»,-
Радуйся, исполнилась твоя мечта. Нет у меня больше сына, а у тебя нет
матери. Я новую жизнь начну, семью заведу, родить еще успею, возраст
позволяет. А ты долго ли проживешь!? - и пошли короткие гудки.
- Да-а,- удивленно взирал ведущий на внезапно поникшего
собеседника. Иногда матери отказывались от разговора, но видеть такое
довелось впервые.
- Мама!!! - внезапно заорал пленный в потухший телефон, -
Прости меня!!! У меня, кроме тебя никого нет!!! Дайте еще вызов? –
спросил с мольбой.
- Не могу, - возразил ведущий, - Все хорошо в меру. И так
скандал большой вышел.
- Я мать потерял,- с пустотой в голосе, произнес пленный.
- Каждый, рано или поздно, теряет родителей,- философски изрек
ведущий,- Надо быть к этому готовым.
- Дайте мне полтора метра веревки и половину кусочка мыла, -
просьба удивляла жалостью и сумасшествием.
- Я дам Вам врача и укол успокоительного,- пообещал ведущий.
- Меня посадят, - понемногу, «доходили» слова матери, -
Можете меня не отдавать? Там, все равно, ничего не осталось, - спросил
с тайной надеждой, заранее зная ответ.
- Увы, это не в наших силах, - снова развел руками ведущий, -
Пленные предназначены для обмена, то есть возвращения домой наших
солдат, томящихся у вас в лагерях. Но есть идея, - он внезапно
оживился, - Проект. Мы будем пристально следить за Вашей судьбой,
когда вернем во Всеславию. Если Вас посадят, то привлечем внимание
общественности.
- Тогда мне, точно, конец,- мертвым голосом произнес
недавно на что-то надеявшийся человек, - Извините, - неожиданно
сказал он.
Пришел врач, сделал укол, и охранник увел пленного.
В комнате наступило тягостное молчание.
- Сегодня больше никого принимать на будем, - с трудом произнес
ведущий, - Худо как-то.
- Мы это делаем для спасения наших солдат, - напомнил оператор.
- Понимаю, - отмахнулся ведущий, прогоняя невидимую муху,-
И все равно, худо.
Неделю спустя, перед началом очередного сеанса связи, стало
известно, что пленный тот удавился. Не доглядела охрана.
- Еще пара таких случаев, и наш проект закроют, - горько
вздохнул ведущий.
- Ничего,- возразил оператор,- Война идет. Вчера новая партия
пленных прибыла.
- Конечно, - согласился ведущий, - Следующего!
