Через несколько часов мой организм полностью пришёл в норму. Я почувствовала прилив сил и желание чем-нибудь заняться. Ребята же откровенно зевали и тёрли глаза. Отправив их спать, а занялась профилактическим осмотром помещения. Стараясь не шуметь, разложила по местам вещи, а потом нашла тряпку и стала протирать стены. Снежинки оказались очень непрочными, под нажатием руки легко лопались, оставляя мокрый след.
- Лентяи, могли чаще это делать – протирать купол. Надо было до такого состояния помещение довести, - ворчала я про себя, обходя Планетарий по кругу и водя тряпкой, где только могла дотянуться.
- Выше и потолок мои орлы сами протрут!
Сделав круг, я окончательно выдохлась, в изнеможении опустилась на свою койку и тоже погрузилась в сон.
Три земных дня мальчики лазали по всему Планетарию с тряпками. Мигель соорудил пирамиду из всего, что можно было поставить друг на друга, чтобы добраться до потолка. Но идея была неудачная – пирамида рассыпалась, а Мигель свалился на пол. Падал он красиво и медленно. И тут я вспомнила, что перед тем, как мне отправиться в спячку, в Планетарии повысили давление до земного.
- Мигель, а почему внутри опять нет давления?
- Ну, мы решили, что нам и так не плохо. К тому же, мы с Полом часто отсутствовали, а за аппаратурой надо следить. Вот вышла бы из строя, а внутри вы с Майклом оставались. Мы посовещались и решили – ради того, чтобы чай горячий пить не стоит столько возиться. А для чая я изобрёл специальное устройство, где под давлением вода до ста градусов греется.
- Всё с вами ясно. Пока мы тут мирно спали без пригляда, вас и дома практически не было… "Вот и результат – всё заросло плесенью, а Майкл проснуться не может", - подумала я.
Майкла нам разбудить так и не удалось. Дыхание спокойное, все показатели организма в норме – а в себя не приходит, впал в кому. Ещё при первом осмотре интуиция подсказала мне, что это не простая ситуация. И теперь барокамера с Майклом стояла монументом, к которому мы по очереди подходили, с надеждой увидеть улучшения, и понуро отходили прочь, удостоверившись, что всё без изменений.
Обидно, что я не могу ничем помочь, так как под рукой нет необходимых препаратов и приборов. Немного подумав, я решила оставить всё, как есть. На спасательном корабле к нам летел врач, и мы устроили небольшой консилиум по этому поводу. Вайс, так звали врача, также настаивал, что Майкла лучше не трогать. На Патриоте в его распоряжении имеются более современные стимулирующие препараты и электрокардиостимулятор, на которые мы очень надеялись.
Пол и Мигель немного приуныли, но я не давала им скучать. Объявила, что совсем не против дежурить по станции одна, опыт есть, а одиночество мне даже нравится! Но перед тем, как их уложить в барокамеры, необходимо сделать генеральную уборку и покончить, наконец, с их любимой плесенью.
Пол и Мигель намотали тряпки на какие-то металлические трубки и пытались соскоблить зелёный налёт с потолка. Я, обходя помещение по кругу, с огорчением заметила, что, на ещё вчера чистых местах опять видны крошечные прозрачные снежинки. Я давила их пальцами, так как в нашем хозяйстве оказался дефицит тряпок. И вдруг меня осенило:
- Ребята! Я придумала! Подключайте компрессор и нагнетайте воздух до тех пор, пока они все не лопнут!
- Ты гений! – командир с облегчением бросил своё орудие на пол, - И как мы сами не догадались? Мигель, облачайся в скафандр и бегом за оборудованием.
- Мы его пока в Жука загрузили, чтобы под ногами не мешалось, - пояснил он мне.
Через два часа мы с радостью наблюдали, как ненавистные снежинки плющатся и лопаются. Чтобы наверняка расправится со всеми, было решено довести давление до нескольких атмосфер. Остановились на трёх, продержав его несколько часов. Потом постепенно снизили до обычного для Каллисто 0,15 атмосфер. Осталось пройтись по влажным стенам тряпкой и отпраздновать победу над представителями внеземной жизни. По секрету от ребят немного снежинок я упаковала в пробирку и убрала в холодильник, чтобы в будущем в лабораторных условиях их изучить. О, я думаю о будущем? Это радует! Интуиция меня ещё ни разу не подводила!
На Каллисто был вечер – солнышко висело над самым горизонтом, когда я уложила Пола и Мигеля в барокамеры. Планетарий сиял чистотой, компрессор на всякий случай оставили внутри (вдруг повторится нашествие плесени). Усевшись на койку, я наконец-то достала свою записную книжку. Как давно я не держала её в руках? Наверное, уже и сочинять разучилась! Только получаться начало, вдохновение поймала – так меня в барокамеру уложили. Подумать только – полгода не брала в руки… Ну вот! Что не брала? В старину можно было красиво выразиться – пера, или ручки, в худшем случае – карандаша! А я что могу сказать – клавиатуры пальцами давно не нажимала!
Четыре месяца пролетели незаметно. В Планетарии легче было придумать для себя занятие, чем на борту Парусника. К тому же, здесь была смена времени суток, и скоро я привыкла считать дни по каллистовски. Мои мальчики мирно спали, плесень больше не появлялась. В общем – рутина. Одно развлечение – сочиняю свой рассказ, раздвигая границы сюжета. Начало – чуть не с пелёнок, а продолжение – в будущем. Набросала уже текст приветственной речи, когда на Каллисто прибудут спасатели. Сеансы связи с Патриотом проводятся регулярно, Там пока все по барокамерам спят, дежурит один доктор Вайс.
Я почти не покидала стен лагеря, так как боялась одна находиться на ледяной поверхности. Когда из всего пейзажа вокруг один лёд, это может нравиться первые несколько часов, даже – минут. А потом начинает давить. Но выходить наружу всё же приходилось. Пару раз за световой день я делала уборку в контейнерах с хлореллой, оставляя от неё треть, остальное выносила и вытрясала на довольно порядочный холмик яркого зелёного цвета. Может через много-много лет какой-нибудь представитель внеземной цивилизации найдёт этот холмик и будет изучать, теряясь в догадках, почему он здесь образовался?
Когда до прибытия Патриота оставалось десять дней, мне пришло указание с Земли – обозначить наше расположение, чтобы спасатели легче отыскали лагерь. Задали задачу! Я долго ломала голову, как же мне себя обозначить? Потом вспомнила, что в Жуке имеется несколько коробок с запасными зеркалами для солнечных батарей. Бог нас миловал, и до сих пор все батареи были в порядке, запасные не пригодились. Я решила, что за неделю вряд ли что случится, и можно использовать их по другому назначению, натянула скафандр и отправилась метить территорию.
Зеркала были упакованы в две большие коробки. Хорошо, что на Каллисто они весили всего по пять килограмм, иначе мне пришлось бы непросто. Пораскинув мозгами, пришла к выводу, что легче всего изобразить что-нибудь похожее на крест, в центре которого будет Планетарий. Ещё надо отметить площадку, на которую можно будет посадить корабль. Сделав нехитрые вычисления в уме, решила, что для креста хватит шестьдесят зеркал – по пятнадцать штук в разных направлениях через каждые три шага. И начала раскладывать пластины. Не уверена, что получилось ровно, так как поверхность Каллисто была в выбоинах (счастье, что метеориты падали давно, страшно представить, если такая штука сделает выбоину в крыше нашего дома).
Это творчество меня утомило, и поиски подходящей площадки для посадки спасателей я оставила на следующий выход. К тому же, я очень беспокоилась о своих подопечных. Как Пол и Мигель оставляли нас без пригляда на долгий срок? Ведь они не только по Каллисто вылазки делали, но и к Паруснику несколько раз летали! Хорошо, что я после такого присмотра очнулась… Неответственные какие… Технари…
Чуть позже, перекусив и отдохнув, я села делать записи в судовой журнал и тут меня осенило – в записях Пола есть информация о ровных площадках вокруг лагеря! Задача моя облегчалась. Изучив рисунок, я решила пометить сразу две точки, которые находились недалеко от Планетария. Осталось сорок пластин, разложу по пять штук в каждом углу воображаемых квадратов.
Проверив своих подопечных, решила не откладывать на потом то, что можно сделать сейчас (перефразировала очень старую пословицу к условиям Каллисто).
Когда я уже заканчивала помечать последний угол последнего квадрата, раздался какой-то звук. Это очень необычно для мёртвой планеты, тишина которой нарушалась лишь нашими разговорами или звуками нашей работающей техники. Выпрямившись, я оглянулась и увидела, что справа на порядочном от меня расстоянии лежит тёмный предмет, а в воздухе искрится и медленно оседает ледяная пыль, которую этот предмет поднял своим падением. Я почувствовала, что тревога сжимает сердце и мешает дышать.
- Мама, только не это! Зачем мне приключения, осталась неделя! Всё, бужу Пола, будем решать, что с этим делать!
Немного успокоив себя этим решением, я поспешила в Планетарий, чтобы разбудить командира.
