Сломанные судьбы. Глава 1. Познание себя.. Глава 2. Кирилл.
о
Аля Хатько& Олег Вайнтрауб
Часть 1.
Глава 1.Познание себя.
Деревня, в которой родилась и выросла Женя, была красивой. И название у неё было тоже красивое – Ручей. Почему Ручей? Так никто толком не мог объяснить. Может потому, что деревню пересекала небольшая речушка – ручеёк?
Любознательной девчонке так никто и не дал на её вопрос вразумительный ответ. Большинство пожимали плечами, а некоторые просто говорили
-Отстань, зануда!
Так вот и жила в неведении. А потом пошли другие вопросы. Началась школа. В школе дразнили одноклассники «меченная». Так и сохранилось прозвище. И тогда начала приставать с вопросами к матери:
-Мам, а мам, а почему меня меченной зовут в школе?
Мать тяжело вздыхала и начинала рассказывать о том, что ещё её прабабушка, когда та ходила беременной, т.е. её, Жениной бабушкой, лягнула лошадь. Вреда здоровью это не принесло, однако на правой лопатке у новорождённой появился знак в виде подковы. Скорее всего, он был похож на молодую луну, однако все почему-то считали, что на лошадиную подкову. И все, кто видел этот знак, только покручивали головами и тихо говорили меж собой:
-Счастливый тот человек, он меченный.
-Вот и у меня точно такой значок, и тоже на правой лопатке. Да и тебя не миновала судьба и тебя пометила. Так что ты знай, что счастливая, и не обращай внимания на злопыхателей, они всегда были, всегда будут. Просто учись, чтобы сама смогла зарабатывать себе на жизнь. Я ведь не долговечна.
-Мама, а почему у меня, как у других нет папы?
Тут мать всегда старалась уйти от темы, однако дочь подрастала и вскоре уйти от разговора не смогла. И тогда женщина поведала дочери историю о том, что после войны мужчин в деревне было совсем мало. Многие мужчины не вернулись с поля брани. А те, которые вернулись, те вернулись к своим жёнам, или девушкам.
А всем хотелось хоть какого-то женского счастья испытать, и она «согрешила» с одним женатым мужчиной. Хотя до сих пор не считает это за грех. В результате вот родилась она, Женечка.
-Мама, а папа мой жив и сейчас?
-Нет, доченька, тяжёлые раны вскоре оборвали его жизнь. Правда, он знал о тебе, и очень любил. Он работал в кузнице, и я тебя маленькую носила к нему, как будто дела какие-то у меня были. Чтобы никто не догадался. Он бросал свою тяжёлую работу и брал тебя на руки. Но часто я не могла этого делать. Ведь людские языки досужие и я не хотела, чтобы его жене и его детям было больно.
Теперь все ответы на вопросы, которые Женя хотела знать были получены, и девочка прилежно постигала науку.
Вскоре школа была успешно окончена, и они с матерью встали перед выбором: «Кем стать? На кого ей выучиться? Решено было, что учиться надо на сельскохозяйственную специальность. А поскольку Женя с детства любила животных, и всегда помогала матери управляться с колхозным стадом, т.к. мать работала дояркой, то и решили, что будет она зоотехником.
Без особых усилий девушка поступила в сельскохозяйственную Академию на факультет зоотехнии.
Глава 2.Кирилл
Ты как хочешь, Михаил, но этот трактор в поле я не выпущу. Только послушай, как у него двигатель работает! Кольца на поршнях совсем уже сели, он просто задыхается. Ты что хочешь, чтобы он в поле заглох? Чем мы его убирать оттуда будем? На руках тащить? Нет, пока не переберешь двигатель, в поле я его не выпущу!
Это главный инженер колхоза Кирилл Ильич Митрофанов отчитывал молодого механизатора. Тот стоял, насупившись, и всем своим видом выражал недовольство. Конечно, это же сколько работы предстоит! Но делать было нечего – с главным не поспоришь. Пришлось засучить рукава. А главный инженер тем временем отправился в контору колхоза. Нужно было позвонить в район, узнать, когда прибудут запчасти, заказанные еще месяц назад.
По дороге ему встретилась Наталья Григорьевна, его первая учительница. Сейчас ей было уже за семьдесят, и она в школе уже не работала, а заведовала колхозной библиотекой при клубе.
- Добрый день, Наталья Григорьевна. Как ваше здоровье?
- Спасибо, Кирюша, пока еще живу. А ты все такой же, все бегаешь. А чего не женишься до сих пор? Годков-то уже под тридцать. Вон сколько девок в колхозе, неужто ни одна не нравится?
- Девки то есть, но мать их всех бракует, ни одна из них ей не нравится.
- А самому-то?
Кирилл неопределенно пожал плечами.
- А к нам чего не заходишь? Небось, уже забыл, когда книжку в руки брал?
- Некогда, Наталья Григорьевна. Весь день на работе, вечером только программу «Время» посмотришь и спать, а с утра уже снова на ногах.
- Ладно, пойду я, нужно еще позвонить в район насчет поступления новых книг. А ты заходи к нам, не забывай.
- На днях как-нибудь забегу. А вам доброго здоровья, Наталья Григорьевна. До свидания.
- Спасибо, Кирюша, и ты будь здоров.
Кирилл немного лукавил в разговоре со старой учительницей, ссылаясь на отсутствие свободного времени. Не всегда его день заканчивался просмотром программы «Время». Два-три раза в неделю он возвращался домой далеко за полночь. В эти дни по вечерам молодежь собиралась у клуба. Если раньше на таких посиделках играла гармонь, то теперь часто кто-нибудь приносил транзисторную переносную магнитолу и танцевали уже под современную музыку. Часто на эти вечера Кирилл приезжал на своей шестерке, и тогда звучала музыка из его машины.
И вообще-то в этой деревне Кирилл считался завидным женихом. У них с матерью был свой хороший дом, в колхозе он занимал хорошую должность. И сам он был красивым парнем, высоким, стройным, со светлыми вьющимися волосами. Одним словом, первый парень на деревне. Любая из девушек была готова выйти за него замуж. Хотя таких было не так уж много. Наталья Григорьевна была не совсем права, внушая Кириллу, что у него есть огромный выбор. Выбор, конечно, был, но не таким уж большим. Несколько незамужних дояроки птичниц, да две-три матери одиночки и еще несколько разведенок, женщин постарше. Были две, к которым Кирилл уже присматривался, но мать ему запретила даже думать о них. В конце концов, ему уже начинал нравиться такой его образ жизни. С любой из девок можно было закрутить, даже переспать, и без всяких обязательств. И все сходило ему с рук.
Вот и в тот день он почти весь вечер танцевал с Машей Скирдой -девкой веселой, разбитной, одной из тех, о которых парни говорят, что никому не отказывает. Когда закончились танцы, пригласил ее.
- Маш, еще не поздно, поехали, покатаемся.
- Знаем мы твои «покатаемся». Ленка говорила, что уже второй аборт делает от тебя. Накатал …
Но все же она пошла с ним и села в машину. Выехали за окраину деревни, остановились в поле. Он выключил двигатель и обнял девушку за плечи. Та повернулась к нему, сразу подставляя губы для поцелуя. Целовались они долго. Он уже расстегивал пуговицы на ее платье. Она по случаю ночной прохлады надела шерстяное платье, которое плотно обтягивало ее полную грудь. Он расстегнул пуговицы и запустил руку в вырез платья. Она оказалась без лифчика. Мягко касаясь и сжимая девичью грудь, сам уже почувствовал сильное возбуждение. Затем полез ей под юбку и стал гладить и ласкать ее бедра, забираясь все выше. Когда рука уже нырнула под край трусиков, уже сам не выдержал.
- Пошли на заднее сидение, тут неудобно.
Они одновременно распахнули дверцы машины и вышли. Она чуть замешкалась, снимая трусы. Распахнулись задние дверцы, и они устроились на заднем сидении. Он задрал ей юбку до пояса и сразу добрался до нужного места, стал ласкать и теребить внешние губы.
- Кир, только, пожалуйста, с резинкой. Я не хочу как Ленка…
Он дотянулся до бардачка, открыл его и на ощупь нашел пакетик, разорвал его.
- Давай я сама!
Девушка решительно забрала у него презерватив, нашарила рукой его уже эрегированный член, приложила его к головке и уже губами, разворачивая, надела его до конца. Потом откинулась назад и за плечи потянула Кирилла на себя. Он сразу вошел в нее и сразу начал энергично двигаться. Она тихонько постанывала. Ему хотелось добраться до ее груди, чтобы ощутить всю прелесть обладания женским телом, но небольшой разрез на лифе мешал ему это сделать.
- Да сними ты это платье, мешает же, - чуть хрипловатым голосом от возбуждения прошептал он.
Им пришлось прерваться на несколько мгновений, пока она снимала платье. Потом он повернул ее к себе спиной и вошел в нее сзади. Теперь она уже не стонала, а громкие крики вырывались у нее из груди, благо сейчас никто их услышать не мог. Кирилл хватал её, то за талию, то за бедра, притягивая к себе и все плотнее насаживая ее на себя. Дотянулся руками до ее грудей, сжал их, пальцами ухватил соски и потянул их. И в этот момент раздался их общий крик, крик наслаждения, крик апофеоза высшей близости мужчины и женщины.
Потом они оба потные сидели и отдыхали. Платье она надевать не стала, а только прикрылась им, а он так и сидел. Штаны вместе с трусами у него болтались где-то на ботинках, натягивать он их не стал. Потянулся, достал сигареты и зажигалку, опустил стекло и закурил.
- Оставишь мне, - попросила Маша.
- Хочешь, я зажгу тебе целую.
- Неее, мне пару затяжек хватит.
-Я не знал, что ты куришь.
- Я иногда, просто так, балуюсь.
Так они посидели минут пятнадцать, потом она откинула платье и приблизилась к Кириллу и стала гладить его рукой по груди, целовать его грудь. Он повернул ее на бок, положил себе на колени лицом к себе и стал вяло играть с ее грудями. А она тут же рукой взяла его уже увядший член. Но он сразу же от прикосновения женской руки стал оживать. Через пару минут он уже был в полной боевой готовности. Она тут же обхватила головку губами и стала делать посасывающие движения. От такой ласки Кирилла стало просто выгибать в спине. Чем глубже проникал член в ее рот, тем сильнее становилось его возбуждение.
- Слышь, Маш, я так и кончить могу.
- Я именно это и хочу, - едва далось ему разобрать.
Он взял ее голову за затылок, и стал помогать ей насаживаться все глубже на его член. Еще несколько таких движений, и он уже кончил, наполнив ее рот своей спермой.
Спустя минут десять они молча оделись и он отвез ее домой, на прощанье чмокнув в щеку.
