Давным-давно, когда еще волны были маленькими, а на Флоте еще не знали ни о каких-то компьютерах, интернете и мобильной телефонной связи, в одном из портов стоял Корабль, привязанный швартовыми канатами к пирсу.
Вечер, нехотя перевалил через команду «Отбой!» и превратился в ночь. Корабельная жизнь с открытого ходового мостика Корабля переместилась в кубрики Экипажа. Последняя матерная команда Капитана застряла в репродукторе общекорабельной радиотрансляции, издавая фоновое шипение. Рубка опустела. На корабле не спали только дежурный, дневальный таракан на камбузе и вахтенный на трапе.
- Ну что мужики, теперь можно и расслабиться? - воскликнул, Штурвал, укрепленный на рулевой колонке ходового мостика, обращаясь к машинному Телеграфу, который служил для передачи команд о ходе Корабля с мостика в машинное отделение. - Не накатить ли нам по маленькой, чем поят лошадей?
Ковитирующий указатель Телеграфа вместо надписи «Стоп!» стоял на отметке «Руками не трогать!»
- Во-первых, здесь у нас не все мужчины! - возмутилась под звездным небом Вселенной куртуазная Картушка гирокомпаса, плавающая в чистом спирте компаса. - А во-вторых, перебьетесь! Спирта не дам, иначе перепьетесь и начнете, как было недавно, приставать к Лампочкам пожарной сигнализации, половину которых своей неуклюжестью передавили!
- Цыть! - одернул мудрый Штурвал, «вожачок» агрегатов и приборов ходовой рубки, рулящий не только по морским дорогам, но и среди корабельных механизмов. - Хорош гнать волну! Нам сегодня предстоит обсудить серьезное дело! Корабельная Радиостанция с берега принесла по секрету новость: Люди придумали персональные компьютеры, чипы и какие-то зловещие интерфейсы. - Штурвал, поежившись медными заклепками, от неожиданного известия, степенно продолжил. - Скоро ходовую рубку будут переоборудовать по-современному. Не далек тот день, когда большинство из нас отправят в утиль. Меня сократят и, наверное, назовут джойстиком.
- Как это сократят? - Хронометр остановился и от удивления у него упали, как у Боцмана стрелки вниз на полшестого. - Вы что?
- Тебя заменят электронными, - объяснил Штурвал. посмотрев на Хронометр.
- Но время электроникой не заменишь, - удивились корабельные часы.
- Влегкую. Время в электрических часах будет теперь двигаться быстрее, чем мы хотим, но медленнее чем нужно.
На корабельном мостике воцарила гнетущая тишина, наводящая на раздумья. Каждый прибор дорожил независимостью своего мнения и характера. Потом все встрепенулись, будто облитые соленой водой и понеслось.
- Что такое чип? - спросил солидный Дрейф и его начало сносит поближе к Штурвалу.
- Как он выглядит? - удивился Лот, прибор для измерения глубины воды.
- Чип? - переспросил Штурвал и задумался о том, как бы доходчиво объяснить бестолковым присутствующим лысую петлю гистерезиса обмотанную вокруг мохнатых сельсинов. «Да без мата и не поймут эти старые недоросли, что такое микросхема». - Представьте нашего Капитана по прозвищу «Глобус» электрической схемой, то компьютер - это миллион маленьких «схем» на квадратный литр метра палубы.
«Капитана легче представить неуправляемой природной стихией, чем какой-то четкой, но бездушной схемой!» - подумал погнутый службой Транспортир, которому всегда доставалось от Штурмана.
- Боже мой! - неожиданно вскрикнул гидроакустический доплеровский Лаг, да так пронзительно и с чувством, что из одного из датчиков чуть ли не вылез сам австрийский физик Кристиан Доплер, который открыл эффект Доплера. - Мы с ума сходим только от одного своего Капитана, а тут миллион! Что мы будем делать с этим количеством капитанов на ходовом мостике? Пукнуть негде будет!
- Тихо! Я тебе слово не давал, - заметил Штурвал. - Лучше давайте думать вместе как будем служить кораблю дальше.
Неожиданно на мостик залетел Южный ветер. Нагло раздел и крутанул Лоцию на штурманском столике и, утопая в темноте, улетел на Север. Ходовая рубка погрузилась в безмолвную не причесанную Тоску. Зеленая Грусть одиноко уселась на корабельный Телефон и свесила ножки на номерной диск.
- Уходит романтика с моря. Скоро ребята не будут чувствовать ее в своей душе, - продолжил Штурвал и, глядя на Тоску, в душе про себя заштурвалил.
«Теперь я не почувствую упругость волны при перекладывании пера руля с борта на борт. Не буду лихо менять галсы на румбы, а румбы на банки сгущенки, - скупая мужская антрацитовая слеза веретенного масла чуть не брызнула из оси Штурвала. - Никто меня не сможет взять за ручки, отполированные мозолями многими поколениями матросов-рулевых! Ребята не почувствуют себя капитаном Летучего голландца, привязанного к штурвалу, как Иисус к кресту. Матросы с джойстиками будут похожи на пацанов, играющие в детские виртуальные игры. Все позабудут о курсах, галсах и румбах».
- Почувствовать в этой жизни можно лишь только мою иглу в заднице, - философски заметил Циркуль, лежа на животе на штурманском столике. - Остальное - это ощущения.
- А как же моряки будут ходить по морям без меня, Секстана? - удивился один из главных штурманских инструментов, используемый для определения высоты Солнца и звезд над горизонтом с целью определения географических точек координат. - Моряки не смогут определить свое место в ресторане и в вытрезвителе.
- Ничего страшного, - заметил Штурвал. - Штурмана и всю его команду вздернут на сигнальных реях и заменят Джипиэсом.
- А если природная стихия отрубит электричество? - громыхнул Тифон, корабельный гудок для подачи звуковых сигналов. - Как мы будем определять, где Запад, где Восток?
- Где на борту будет больше моха, то там будет Север! - в один голос сумничали сиамские близнецы Барометр-Анероид, убежденные, что Земля плоская, только натянута на глобус.
- Мне стыдно за вас, - сказал Ареометр и шустро шмыгнул в ящик штурманского стола и оттуда затрещал. - Живете, живете, а не знаете сколько литров в килограмме.
Запахло электричеством. Огнетушители на переборке сделали умный вид и высокомерно промолчали, хорошо зная, что когда они в деле, то там всегда подвиги и свершения Капитана.
- Меня заменить не кем, - с апломбом заявил Кренометр, и специально так качнул стрелкой, что иглы Циркуля от качки чуть не вонзились в Ураганомер, которым Старпом, то есть старший помощник Капитана измерял у матросов плотность мозгов при несении корабельной вахты.
- А что будет со мной? - наивно спросил черный лаковый Бинокль, лежащий на стойке радиолокационной станции, и стал дико вращать призматическими окулярами.
- Ничего. Упрут домой на память, как морской раритет и повесят на стенку, что бы ты раз в году стрелял себе в коленку! - с грустью сказала бесконечно красивая Астролябия, служившая для измерения горизонтальных углов и определения широты и долготы небесных тел. - А может, заменят лазерным дальномером.
- Ах, оставьте меня, прошу, оставьте, не трогайте меня! - жалобно воскликнула лампа Ратьера, предназначенная для навигационного освещения поверхности воды и берега и, моргнув светом, спросила Астролябию. - Кстати,откуда ты знаешь такие мудреные слова?
- Надо знать, с кем дружить? - кокетливо ответила Астролябия, вспомнив о всегда теплом и значимом на корабле машинном Телеграфе, а сама подумала: «И спать!».
- А с нами что будет? – с любопытством спросили Флажки флажного семафора, свернутые трубочкой стрип-теста.
- Не беспокойтесь! Вы будите существовать всегда, при любой власти и на любом, пусть даже самом современном корабле.
- Нет, позвольте, - перебила погнутая, с обгрызенной крысами деревянной ручкой корабельная Ракетница с видом, будто из нее только что выстрелили. - Без ракетницы и сигнальных ракет моряки не обойдутся. Чем они будут салютовать Новому году, и стрелять, когда напьются по праздникам?
Морская волна хотела бы послушать удивительный разговор на мостике, но она притулившись у борта корабля безмятежно спала и во сне мечтала о свежем морском ветерке, который утром будет с ней заигрывать.
- Люди скоро совсем обленятся, - заявила Рында, готовая колоколом показать, по ком она звонит. - Рангоут, паруса, снасти убрали. Придумали бесовские паровые машины, а теперь вот начали пугать спутниковой навигацией. Совсем стыд потеряли. Вместо деревянных, пахнувших дегтем мачт придумали какие-то металлические конусы, пахнувшие мазутом и использованными презервативами. Наделали и натыкали туда дырявых Антенн. Скоро на мостике разместят барные стойки, джакузи и бильярд. Я видела, как в каюту Боцмана тащили биде.
- Откуда ты знаешь такие загадочные слова, - эрективно взмокнув под мышками, спросил сигнальный огнь Фальшфейер, имеющий тайную симпатию к Рынде.
Его смущение непорочного зачатия отразилось в Термометре, показывающего температуру тещи Капитана.
- Слышала от пролетающего баклана, - поморщившись, ответила Рында, и пробила две склянки, что означало час ночи.
- А вот меня вашим компьютерным биде не напугать! - категорично заявил наглый Курвиметр, любимый инструмент Капитана, которым он мерил наличие у матросов алкоголя в организме. - Я незаменим и уникален! Мне всякие там чипы и микросхемы не нужны. Я и так могу всем показать Кузькину маму! Просто надо трудится, трудится и еще раз трудится.
- Поди ты братец со своим трудом знаешь куда? - заметила постоянно мокрая Швабра, затаившаяся граблями за стойкой Радара. - Тут все трудятся побольше твоего, но ты работаешь изредка и то для удовольствия с курвами, разнося триппер по Кораблю. А я постоянно, чтобы палуба всегда была чистой. Я постоянно тружусь, а чем красна моя работа? Никто даже спасибо не говорит.
- Ты Швабра слишком мокро смотришь на жизнь! – заметил сухой, вечно всем довольный Голяк, это значит веник мо морскому. - Не расстраивайся, тебя не сократят. Пока существует Корабль, до тех пор будет существовать Ее Величество Швабра. А вот свой кругозор тебе надо расширять! Ты дальше палубы ничего не видела и не знаешь.
- Верно! - глубокомысленно заметил Пеленгатор. - Я своим одним окуляром видел столько, что вам всем и не снилось. Девчонок на нудистских пляжах, корабли неизвестной национальности.
Обсуждение новости, что озвучил Штурвал, могло продолжаться еще долго, пока с нижней палубы не донесся матерный голос Старпома, проверяющего ночное несение дежурно-вахтенной службы:
- Эй, на ходовом! Долго еще там будем трындеть и не давать Команде спать?
