Свои, как чужие и чужие, как свои

поведение моего Шерри. Как ты знаешь, ему почти восемнадцать лет. Несмотря на его солидный возраст, у него со здоровьем нет никаких проблем, если не считать того, что угольно-чёрный его окрас стал пепельным от седины, он стал хуже слышать и ему с каждым днём всё труднее даются наши длительные прогулки, но дело не в этом. Незадолго до внезапной кончины моей Ниночки Шерри стал забираться к нам в постель, хотя до этого он всегда спал на своём месте в кресле гостиной. В то злосчастное утро я так и обнаружил его в объятиях заснувшей навсегда супруги. Когда я взял его на руки, чтобы врачи скорой помощи смогли осмотреть тело Ниночки, он весь дрожал и тихо скулил. Это было ничем иным, как самым настоящим плачем. До сих пор, вспоминая эти страшные минуты, к горлу подступает ком.
На мгновение Виктор Васильевич, прервав своё повествование, отвел взгляд в сторону не зашторенного окна и широкой ладонью смахнул со щеки слезу. Тяжело вздохнув, продолжил:
    - Несколько дней назад мне позвонили из моей поликлиники, где я состою на учёте, и пригласили на ежегодную диспансеризацию. Я не стал откладывать это мероприятие, тем более что последние дни чувствую себя неважно. Не буду вдаваться в подробности, но обследования показали, что дела мои со здоровьем плохи. Учитывая мой возраст, а мне через месяц исполнится девяносто, я не удивился и не испугался. Все мы когда-то умрем. Однако, я не хочу уйти из жизни, оставив на произвол судьбы моего маленького Шерри. Я более чем уверен, что Лариса с Ольгой позаботятся о нём, но не исключаю возможности, что после моей смерти моя дочь продаст квартиру и, соответственно, девочкам придется искать другое жильё. А ведь не всякий человек захочет поселить у себя жильцов с собакой. Да и плату слишком высокую может запросить. Поэтому я с болью в сердце хочу попросить тебя оказать мне  услугу – усыпить моего верного Шерри. К этому тяжёлому решению я пришёл исходя из его поведения: как и несколько лет назад, незадолго до кончины Ниночки, он категорически отказывается спать в своём кресле и настойчиво просится ко мне в постель. Ты не думай, смерти, как таковой, я не боюсь, но не хочу, чтобы история повторилась.
      Виктор Васильевич замолчал, ожидая реакции Олега, который никак не мог найти нужные слова в ответ своему собеседнику. На него будто бы навалился тяжелый камень смешанных чувств. В его долгой практике приходилось прибегать к подобной мере, но это были абсолютно безнадежно больные и очень страдающие животные и, тем не менее, он всегда  до последней минуты пытался спасти умирающего, и часто бывало, что его старания увенчивались успехом. Наконец, сделав глубокий вдох, Олег, с трудом подбирая нужные слова, попытался убедить старика не делать этого:
    - Видите ли, Виктор Васильевич, я очень хорошо вас понимаю, но поступить так, при всём уважении к вам, я не могу ни как человек, очень любящий животных, ни как врач, который обязан бороться за жизнь пациента до последнего, даже если он очень стар и шансов на выживание у него очень мало. Не говорю уже о том, что лично вам будет невероятно тяжело смириться с мыслью, что вы собственноручно лишили жизни ваше самое близкое существо. В конце концов, это очень жестоко по отношению к Шерри. И потом, почему вы решили, что дни ваши сочтены? Вам это врачи сказали? Я знаю немало людей, возраст которых, если не век, то близко к тому, и о смерти они даже не помышляют, - Олег на мгновение замолчал, пытаясь понять, насколько его слова были убедительны, затем продолжил:
    - А что касается изменившихся привычек вашей собаки, так это вполне объяснимо – ведь он очень стар и, скорее всего, мерзнет по ночам. Давайте оставим грустные мысли и отдадим всё на волю Божью. Одно я с твердостью могу вам обещать: если с вами что-то случится, я сам заберу вашего пёсика к себе домой и обеспечу ему должный уход, любовь и заботу. Когда же жизнь покинет его, похороню там, где вы мне завещаете.
С доводами Олега невозможно было не согласиться. Чувствуя себя виноватым, но вполне удовлетворенным обнадеживающим ответом своего собеседника, Виктор Васильевич поблагодарил его за уделённое ему время и попросил прощения за свою просьбу и своё малодушие.
      Пришло время вечерней прогулки с Шерри. Решили выйти все вместе: пёс с хозяином, Олег и Лариса (у Ольги было ночное дежурство). Вечера первых недель  осени прохладные, но пока безветренные, очень располагают к длительным прогулкам в приятной компании людей, с которыми есть о чём поговорить, помечтать и поделиться своими мыслями и чаяниями. Проводив Олега до станции метро, свернули на улицу, ведущую к старому парку. Войдя в парк, Виктор Васильевич отпустил Шерри с поводка, но пёс не испытал того восторга от ощущения свободы, которое он испытывал в таких случаях будучи молодым. Он пошёл рядом с хозяином мерным неторопливым шагом, изредка отходя в сторонку по своим делам.
        Несмотря на огромную разницу в возрасте Ларисе со стариком было легко и интересно. Его запас знаний и жизненный опыт, которыми он ненавязчиво делился со своими жиличками, всегда принимался девушками как урок хорошего учителя. У него же самого было ощущение, что он общается с собственными внуками, контакты с которыми, в силу обстоятельств, были очень редкими и чаще ограничивались телефонными разговорами. Так и шли по ночной аллее, беседуя о делах насущных, старый офицер в парадном мундире и молоденькая рыжеволосая девушка.
         Поздним вечером гуляющих в парке было немного. Иногда встречались знакомые Виктора Васильевича со своими питомцами – собаками разных пород, которые, завидев Шерри, радостно виляя хвостом, подбегали к нему, обнюхивали, пытались затеять веселую игру, но старенький песик не проявлял никакого интереса к своим сородичам. Владельцы собак с почтением здоровались со старым офицером, с восхищением разглядывая нарядную форму с множеством лычек, символизирующих награды бывалого военного.
      - Это ваша внучка? – не сдержав любопытства, поинтересовался грузный мужчина, ведущий на поводке мопса, удивительно похожего на своего хозяина.
      - К сожалению, нет, - вздохнув и улыбаясь, ответил Виктор Васильевич, - мои внуки живут далеко, видимся мы с ними очень редко, однако, я бы был только рад, если бы эта милая девочка была моей внучкой.
Мужчины перекинулись ещё парой фраз, которые Лариса не расслышала, отойдя в сторонку. Попрощавшись с «колобками», как мысленно назвала она мужчину с мопсом, продолжили путь.
    - А ведь было бы здорово иметь такого деда, - подумала девушка. Своего родного дедушку Лариса очень любила и хорошо помнила. Ей было десять лет, когда он ушел из жизни. Ветеран Великой Отечественной Войны, получивший тяжелое ранение в Сталинградской битве, несмотря на свою инвалидность, работал до последнего дня своей жизни. Его любили и уважали все, с кем приходилось ему общаться, но особую любовь питали к нему дети и внуки. Обладатель весёлого нрава, шутник и балагур, он легко находил общий язык даже с самыми непослушными ребятишками. Его давно уж нет, а память о нём осталась светлая.
      Прогулка в парке несколько затянулась.
      - Устал я, однако. Не пора ли нам домой, Ларисонька? – вздыхая, произнес Виктор Васильевич.
      - Да-да, конечно, время уже позднее, а мне ещё прибраться надо и на работу завтра рано вставать, - согласилась Лариса.
Обойдя фонтан в центре парка, направились домой, но Шерри вдруг остановился, тихонько тявкнул.
      - Устал бедняга. Дальше не пойдет, нужно взять его на руки, - зная повадки своего питомца, сказал Виктор Васильевич.
Девушка, не дожидаясь, когда старик наклонится, чтобы поднять малыша, с легкостью подхватила собачку, сунула её за пазуху своей курточки.

        Вернулись домой ближе к полуночи. Виктор Васильевич, поблагодарив Ларису за вкусные оладьи, удалился к себе в комнату. Девушка быстро убрала со стола, помыла посуду, и собралась было отправляться спать, как услышала тихое поскуливание Шерри. Он сидел у двери в спальню своего хозяина и определенно просил, чтобы ему открыли дверь. Лариса тихонько постучала, ответа не последовало и она, слегка приоткрыв дверь, впустила пса спальню старика.
      После тяжёлого разговора с Олегом и вечернего моциона сон буквально свалил с ног Виктора Васильевича. Прежде, чем заснуть, он всегда вспоминал детали прожитого дня, планировал дела на следующий день, всплывали воспоминания о любимой жене, думал о дочери и внуках, а тут его будто бы из розетки выдернули. Однако раньше он никогда не видел снов. Эта ночь оказалась особенной: ему приснилась его обожаемая Ниночка. Она звала его на прогулку в старый парк вместе с Шерри, который был несказанно рад встрече с любимой хозяйкой. Он бегал вокруг неё, радостно виляя своим пышным хвостиком,  лаял от радости. Потом они бродили все вместе по знакомым аллеям, беседовали о дочери с внуками, о том, что хорошо бы Ларисе с Ольгой позволить жить в их квартире, пока девочки не устроят свою личную жизнь… Каким же счастливым чувствовал себя в эти минуты старик! Просыпаться так не хотелось!
     
      Будильник прозвонил в семь тридцать. Лариса, не открывая глаз, отключила его и села на кровати. На работе ей нужно быть к девяти часам. Часа ей вполне хватит, чтобы привести себя в порядок, прибраться в комнате и позавтракать. Дорога на работу занимала не более пятнадцати-двадцати минут. Выходя из квартиры, девушка заметила, что шлейка с поводком, принадлежащая Шерри висит на вешалке рядом с пальто Виктора Васильевича.  «Наверное, ещё спят», - подумала она и вышла из квартиры, стараясь бесшумно закрыть входную дверь.
      Рабочий день был самым обычным. Лариса, как всегда, быстро справлялась со своими обязанностями, все посетители клиники были вполне удовлетворены. Однако добрую половину дня её мучил вопрос: почему старик  с собакой не вышли на утреннюю прогулку? Может быть, Виктору Васильевичу было плохо, а она, торопясь на работу, даже не заглянула к нему в комнату. К середине рабочего дня, не выдержав мук совести, она позвонила домой. После долгих длинных гудков в трубке послышался заспанный голос Ольги, вернувшейся с ночного дежурства.
  - Прости, Оленька, что разбудила, дело срочное: ты видела Виктора Васильевича, когда вернулась с работы? – едва сдерживая тревогу, спросила Лариса, - дело в том, что утром он вместе с Шерри не выходил на прогулку. Я подумала, что они ещё спят, но мне это кажется странным. Если тебе не трудно, загляни к ним, пожалуйста. Всё ли у них хорошо?
  - Ладно, будет сделано. Не клади трубку, я сейчас, - забеспокоилась Ольга.
Прошло не более пары минут, показавшиеся Ларисе вечностью. Наконец услышала в телефоне:
  - Срочно иди домой! Я вызову «скорую»,- и, ничего не объясняя, отключилась.
    Как добежала домой вместе с Олегом, Лариса не помнила. К этому времени машина скорой помощи только что подъехала к подъезду. Дверь квартиры была распахнута настежь. Опередив бригаду врачей, девушка буквально влетела в комнату Виктора Васильевича и застыла в дверях. Ей вдруг показалось, что Ольга зря подняла тревогу. Старик спал сладким сном, бережно обнимая Шерри.  Лицо его было абсолютно спокойным, более того, счастливым,