Мы стоим друг против друга. Нас разделяет только сетка. Он смотрит на меня. Я на него. В его глазах ярость и жажда борьбы. Но это
ярость спортивная. В науке побеждать она занимает не последнее место. В моих глазах тоже злость - я тоже хочу выиграть. В нас нет
ненависти. Мы любим друг друга. Нас объединяют общие потери, - и они велики. Мы грустим по ушедшим, нам тоскливо без них - ведь
нас осталось только двое. Только двое... Не считая судьи. Он всегда на месте, на своей вышке, и ведет счет партиям и очкам.
Неопределенного возраста, он говорит кратко, больше изъясняется жестами.
- Игра начинается! - кричит он. - Мяч на подаче слева.
Я бью по мячу...
Вначале нас было немного: я, Сева (который сейчас стоит напротив меня), еще трое ребят. Но скоро к нам стало присоединятся все
больше и больше людей. Образовалось даже несколько команд. В основном, мы играли по вечерам - кто после работы, кто после учебы.
Играли с упоением. Конечно, мы не профессионалы, но игре отдавались самозабвенно и полностью.
Обзавелись мы и зрителями. Люди, глядя на нас, останавливались. Кто-то чертыхался, сплевывал и спешно уходил, кто-то не
решался к нам подойти, хотя мы охотно и без разбора всех принимали в наши ряды. Но некоторые задерживали свое внимание на игре,
а потом становились и болельщиками одной из команд. Но все это условно, потому что все-таки переживали за игру, и только потом
брали верх зрительские симпатии.
А затем люди стали уходить. Навсегда. Они больше никогда не вернутся. И не сыграют. Смерть никого не выпускает из своих цепких
лап. Болезнь стремительно распространялась.
Первой не стало Марины. Помню беленькую, невысокую девушку с двумя чудными косичками, словно у школьницы младших
классов. Ее привела мама, полная противоположность дочери. Общительная, всегда веселая и по доброму ко всем расположенная,
Марина была желанным участником любой из наших смешанных команд. Через короткое время не стало и мамы.
Болезнь никого не щадила. Ни мрачного и чуть прихрамывающего Юрку, что не мешало ему принимать самое активное участие в
игре. Ни смешливую, азартную и довольно полную Ирку, что тоже не препятствовало ее активности на площадке. Ни немую семейную
пару, которую всякий был бы рад видеть в своей команде - так здорово они играли. Ни Ивана Ивановича, мужчину уже в возрасте - по
нашим понятиям - но балластом тот отнюдь не был. Хотя подавляющее большинство были молодые ребята и девчата, опять же по нашим
меркам. Стеснительная и замкнутая Света... Куда-то пропал судья. Перечислять можно было бы много, но не нужно.
Мы хоронили своих друзей по игре. Боль и тоска поселились в нас. И вновь возвращались на площадку. В их память.
Но ряды наши редели. Сперва смерь была событием мрачным, скорбным, но событием. Затем это стало повторяться все чаще. И
кончилось тем, что мы почти ежедневно теряли друзей.
Зрители тоже разбрелись, напуганные происходящим. А некоторым тоже не повезло, если можно так назвать случавшееся все чаще,
и они ушли в небытие вслед за нашими друзьями. И вот теперь нас осталось только двое... Уже двое - из когда-то большой и дружной
компании.
Вдруг что-то резко изменилось. Люди стали агрессивны и раздражительны. Любой пустяк выводил их из себя. Каждый был готов
затеять ссору с непредсказуемыми последствиями. Запахло кровью. Большой кровью. Люди разделились на своих и чужих. Неважно, что
ты за человек. Главное - принадлежать к одной из группировок. А затем начались стычки, драки...
"Только бы не пошли в ход ножи и огнестрелы", - думал я с тревогой.
И мои мрачные подозрения скоро подтвердились.
Мы встретили с Севкой, пьяно шатающегося парня. Но он не был пьян. Руками парень держался за вспоротый живот, и он все время
бормотал:
- Хочу пива, много пива.
Ему бы в больницу, а не пиво пить.
Другому, попавшемуся на нашем пути, уже ничего не было нужно. Он лежал на спине в луже крови, с глазами бездумно смотрящими
в небо. Мертвые не двигаются. Ему уже ничем нельзя было помочь.
А потом мы услышали выстрелы, сначала один, потом другой, третий...
Я увидел приближающуюся толпу, - впереди шел заводила с ружьем, а за ним шли с окровавленными ножами беснующиеся парни.
"Вот и началось... вот и конец".
|