Жила-была сковородка. Здоррр-овая такая. С нужным диаметром. Её так и звали дома – СковородИща. Уважительно и на «вы». А любили её потому, что она сладко пахла. По-особенному и по-разному. Но всегда хорошо. И был в ней тот самый ингредиент – новизна и острота. Она одна знала, что такое вкус. Вкус жизни.
Мама заходила на кухню и кричала:
- Где наша Сковородища? Куда засунули? Не может она потеряться такая здоровая.
Отец семейства прыгал на стул:
- Что на ужин? Так вкусно пахнет!
Дениска с подозрением заглядывал в Сковородищу и спрашивал:
- Мам, сегодня точно не овощное рагу?
А она, довольная до кончика ручки, томила в себе кабачки, капусту и перец, и от радости у нее на крышке выступали капельки пота. Иногда она злилась и шипела. Особенно, когда жилистое мясо долго готовилось и не хотело становиться мягче от ее усилий. В сердцах дразнила его: «Жадина-говядина!» И хозяйка, словно услышав протест, прибегала на помощь: «Никак не потушится этот мясо! Дай-ка добавлю солёный огурец. Будет азу». И так тепло становилось Сковородище! Она пылала от счастья и краснела под шёпот горелки.
Однажды её вдруг забросили. Поставили в дальний угол и завалили кастрюлями. Бац! И захлопнулась крышка. И пошёл дурной запах. Так пахнет старость и болезнь. Так грибок подчиняет себе живое и превращает жизнь в плесень. От горя у неё шумело в ушах и ехала крышка. Остаться одной в 34 года было невыносимо больно. И эта невостребованность убивала её, несмотря на наличие одиноких кастрюль. Мысль о жизни в нелюбви доводила до ручки, а отсутствие весомых причин – до попыток суицида. Она много раз пыталась вылезти из угла и стремглав броситься на пол. Но проклятая посуда наглухо закрывала проход и сжимала в объятьях неизбежности. И Сковородища сморщилась и перестала отдавать тепло.
Теперь у неё было лишь одно желание – узнать причину и спокойно отойти в железный мир. Она набралась сил и высунулась так, чтобы можно было увидеть всю кухню. И земля в один миг вернулась на свою ось. Мама сидела за столом, обхватив голову руками и плакала, повторяя незнакомое слово «кобель». Дениска пил чай, закусывая собственной губой, а папа попросту исчез. И тогда Сковородища поняла, что она должна сделать прежде, чем остыть навсегда.
Она соскребла с боков гарь и написала папе вкусное письмо. Маминым почерком. С запахом любимых сырников с абрикосовым вареньем. С обжигающим чаем и мятой. С долькой лимона и мёдом. С любовью. С надеждой.
И папа, обхватив голову руками, встал из-за чужого стола. Раскланялся, как и положено гостям, и пришёл домой.
– Чем это так вкусно пахнет? - с порога спросил он.
