Полная луна. Глава 17. В дороге.

 
Аля Хатько и Олег Вайнтрауб.



Узнала, что от Москвы до Новокузнецка расстояние более 3000 км. Вначале это меня испугала, но немного подумала и решила, что чем дальше уеду от места моего «падения», тем спокойнее у меня будет на душе. Ехать предстояло почти трое суток. Купила продукты, какую-то книжку и вот уже я являюсь пассажиром этого поезда №118.
  Место у меня оказалось на верхней полке. Я вначале расстроилась, но потом махнула на всё рукой, и решила плыть по волнам.
  Пассажиры медленно стекались со всех уголков Москвы, чтобы занять в этом же поезде свои места. Вскоре ко мне в купе подсел молодой довольно красивый мужчина, лет около 30, хотя, возможно, я и ошибалась. Глаз у меня был не настолько намётан, чтобы вот так с ходу могла определить возраст человека. Мужчина зашёл, поздоровался и остановил свой внимательный взгляд на моём лице, пробежался по фигуре, и как я поняла остался доволен своей соседкой на время поездки.
- Ну, что ж, будем знакомы: я- Леонид Иванович Конев. А, как Вас изволите величать, прекрасная незнакомка?
- А я просто, Клавдия.
- Тогда и я просто Леонид. Мне приятно, что моё место несколько часов будет находиться рядом с вашим местом. Кстати, вы куда путь держите?
- В Новокузнецк.
-    И тут судьба мне благоволит, продолжал балагурить мой новый знакомый.
- И кто же вас, такую молодую и красивую девушку отпустил одну в такое далёкое странствие, если не секрет?
- А я сама себе хозяйка, - не моргнув глазом выдала я.
-Уважаю самостоятельных и независимых женщин. Вы где-то работаете или учитесь? – продолжал свои ненавязчивые вопросы задавать Леонид.
Но тут от разговора нас оторвала проводница, которая предлагала постели, хотя время было ещё не позднее. За это короткое время мне срочно нужно было придумать легенду о том, почему я в столь юном возрасте еду неизвестно куда и тем более неизвестно зачем. Мой сосед любезно предложил поменяться с ним местами. Он сказал, что любит спать высоко. Тем более, если кто-нибудь пожелает похитить прекрасную соседку, то он, как дракон налетит сверху и живого места не оставит у злостного похитителя. Я с благодарностью приняла его предложение и начала готовить себе постель. Леонид вышел, как он выразился, чтобы привести себя в порядок. Скорее всего это сделал, чтобы не смущать меня. Я быстро натянула на себя спортивный костюм. Моя постель была готова, и я направилась в туалет, чтобы также привести себя в порядок, к этому времени уже Леонид хлопотал, готовясь ко сну. Странно, но в нашем купе пока что других пассажиров не было, хотя остальные были заполнены почти полностью.
Повезло нам, - подумала я. Однако, когда я вернулась на своё место в нашем купе уже хлопотал седой старичок. Он разложил на столике жаренную курицу, извлёк из бумажного кулька несколько солёных огурчиков, варёные яйца, хлеб. Пригласил нас к столу. Я открыла рот, чтобы отказаться, но Леонид не дал мне этого сделать, а усадил рядом с собой и также извлёк из сумки колбасу, печенье, кулёк с конфетами. Когда присмотрелась к новому попутчику, то не такой он был и старый. Лет этак 60 не более, только голова у него вся седая. Вот мне и показался старым больно.
- Зовут меня Фёдором Николаевичем.
В ответ мы назвали себя.
- Еду я к внучке на свадьбу. Живёт не доезжая Новокузнецка, станция Белово. Слышали такую?
- Я слышал. Мне иногда приходиться ездить в Москву по долгу службы, так что на слуху и эта станция, - это заговорил Леонид.
Фёдор Николаевич достал бутылку водки, раскладной стакан и начал разливать жидкость в три стаканчика.
-Извините, но я не пью, - начала возражать.
А ты не пей, но пригуби за наше знакомство, - парировал Фёдор Николаевич. Мне ничего не оставалось делать, как пригубить из своего стаканчика. Мужчины начали наперебой угощать меня своими продуктами. Чтобы не обижать их, я понемногу попробовала всего. Мужчины налили по второй и у них начался разговор. Я слушала одним ухом, а сама сочиняла свою легенду, на случай, если Леонид повторит свой вопрос, куда и зачем я еду. Но отбросила своё занятие, когда очередь дошла до Леонида. Тут уж я слушала внимательно его исповедь незнакомому человеку. Оказалось, что Леонид работает в Новокузнецке инженером на крупном заводе. По долгу службы был в Москве в командировке и теперь вот возвращается обратно после двухнедельного отсутствия.
- Небось жена молодая дома ждёт не дождётся? – прищурился хитро Фёдор Николаевич
- К сожалению – нет, не ждёт меня больше молодая жена.
- А что так? Развелись?
- Умерла моя жена, когда Катеньку рожала.
- Упокой Господи её душеньку, - перекрестился попутчик. Извини, Лёня, что разбередил рану твою.
- Ничего, Фёдор Николаевич, рана зажила. Как-никак три года прошло.
- И что? Так и маешься один?
- Нет, не один, а с маленькой дочуркой, с Катенькой.
- А как же она одна без отца-то теперь?
- Мать моя пришла на выручку. Не смог я отдать в чужие руки дитя своё.
Меня, как кипятком обдал, когда услышала слова Леонида. Моя совесть, которая уже давно молчала, начала грызть снова: А ты, что сделала, Клавка, ты со своим ребёнком? Мужчина, у которого умерла жена, сам взялся воспитывать девочку. А ты просто бросила своё дитя!
Мужчины заметили моё замешательство, и подумали, что я переживаю, услышав такую неприятную новость.
- Клава, не переживай, девочка, бывает в жизни и не такое. Конечно, я очень переживал. Ведь женился по любви рано, когда был только на втором курсе института. И жена моя будущая училась там же. Сиротой она была, её тётя воспитала. Однажды мы с ней встретились и больше не расстались, пока смерть не разлучила нас. Оказывается, у неё был врождённый порок сердца. Мы узнали об этом только тогда, когда она стала на учёт по беременности. Делать операцию было поздно, да и Леночка моя была против. Она всё время говорила:
-Лёня, не переживай, чему быть, того не миновать. Так вот и случилось.
Все мы задумались и сидели молча, пока проводница не предложила нам чай. Тогда все встрепенулись и приступили к приятному чаепитию вагонного вкуснейшего напитка, да ещё с московскими карамельками.
После ужина и чаепития всех потянуло на сон. И мы, пожелав друг другу «Спокойной ночи» притихли. Вскоре Фёдор Николаевич издал мощный храп, Леонид немного поворочался, и также шумно задышал. Только я никак не могла додуматься, какую легенду мне преподнести мужчине, который, как мне показалось, проникся ко мне некоторой симпатией. Только под утра мне показалось, что кое-что у меня получилось путное. Правда. не в настоящей жизни, а в придуманной теперь за несколько часов путешествия. Проснулась от того, что мужчины уже тихо переговаривались между собой. Они сидели на полке Фёдора Николаевича. Умытые и собирались завтракать, но Леонид сдерживал соседа, чтобы не нарушить мой сон. И когда я поздоровалась, они оживились и приступили к сервировке нашего стола, я также выложила свои запасы.
Время тянулось медленно. За окном то и дело менялись пейзажи. За окном бушевала осень. Пока что никакого отличия я не находила в природе от московской.
- А зимой в Новокузнецке очень холодно? – не удержалась я от вопроса.
- А ты, что никогда там не была? – удивился Леонид.
- Нет, впервые решилась поехать.
-Ну, погода и там разной бывает. Иногда и до 30 с минусом в январе, а иногда чуть выше. Да и со временем, как говорят учёные, климат меняется.
- Так ы мне так и не ответила в первый день знакомства, Клава, зачем ты туда едешь, тем более первый раз?
Но снова мне не пришлось ответить, так как была станция Обь и шумной толпой в вагон зашли пассажиры. Все свободные места оказались занятыми. Все суетились, разговаривали, знакомились. Я тихонько забилась в уголок, раскрыла книгу и сделала вид, что углубилась в чтение. Нет-нет, да и ловила краем глаза взгляды Леонида. Он как бы охранял меня от других взглядов пассажиров, и мне это было приятно.
Фёдор Николаевич дремал, облокотившись на столик. Рядом с ним сидела женщина лет пятидесяти. На ней был большой цветастый платок. На этом платке преобладали большие красные маки. А щёки у этой женщины были маковыми, под стать этим алым цветам. Когда женщина улыбалась, на щеках появлялись ямочки, которые делали её поистине русской красавицей. С ней заигрывал то и дело мужчина, который зашёл вместе с ней в вагон. По тому, что они не снимали с себя верхнюю одежду можно было понять, что ехали они одну, в крайнем случае, две остановки, и большого дискомфорта в нашу уже налаженную вагонную жизнь они не принесут. Так и случилось: к вечеру мы снова остались втроём в своём купе и продолжили наши беседы.
- Вот смотрю я на Клавочку, - начал говорить Фёдор Николаевич, и вижу перед собой мою внучку Нину. Такая же молодая, красивая. Всего-то 20 лет, а уже замуж выходит. Жена моя не очень здорова, вот пришлось мне одному в такую даль ехать, чтобы поздравить нашу девочку с этим событием.
- Позвольте вас спросить, Фёдор Николаевич, а сколько же тогда вам лет, что внучке уже 20? – удивлённо спросил Леонид, почти сорвав с моих губ такой же вопрос.
- Ой, да старик я уже. Мне скоро 70 стукнет, - улыбнулся собеседник.
Мы с Леонидом удивлённо переглянулись.
- Ни за что бы не дал вам более 60.
Я также подтвердила эту версию.
- Вот спасибо, добрые люди за хорошие слова, усмехнулся попутчик. Я человек бывший военный, вот, наверное, сказывается моя закалка.
И он начал рассказывать, как служил, как завёл семью и как оказался в Москве, а дочь так и осталась в этом Белово. Вырастила внучку и вот настала пора выдавать замуж.
- А вот мы всё говорим, говорим, а Клава так и не рассказала нам ничего о себе. Какими ветрами несёт тебя, деточка, в холодный край?
- Так уж и холодный, - засмеялась я. Мне показалось, что здешние условия ничуть не хуже наших.
-Ну, не скажи, Клава, ты ещё не встретилась со здешней зимой, - это вмешался Леонид. Так всё-таки, что заставило тебя, девушка, глядя на зиму покинуть столицу?
Я опустила голову и начала рассказывать свою придуманную в прошлую ночь легенду. Теперь в ход пустила весь свой артистизм.
- Родила меня мама, когда не было ей ещё и 20 лет. Она приехала в Москву на учёбу из провинции. Один проходимец, а в дальнейшем мой отец, воспользовался неопытностью девушки, наобещал горы всего, а когда узнал, что мама беременна, то только его и видели. Уехал и не оставил адреса, или просто скрылся в столице. Об этом теперь уже никто не узнает. Мама перенесла много страданий, горя, но меня как-то вырастила.
- А что родителей у неё не было? – удивился Фёдор Николаевич.
- Родители-то были. Но они сказали, что не потерпят такого позора. Им стыдно перед сельчанами за свою такую непутёвую дочь. У мамы был брат и они переписали всё имущество на него. Дочери не досталось ни копейки. Мама в это время проживала в общежитии. Когда родилась я, отнеслись по-человечески и не выселили. Нашлись добрые люди, которые помогали маме досматривать за  мной. А мама была красавицей…
- Оно и видно. Дочь также красавица. – перебил меня Леонид.
Я зарделась от такого комплимента, а затем продолжила.
- На кафедре, где мама продолжила учёбу, работал профессор, у которого умерла жена. Он был ещё не совсем старым, лет около 60. Он влюбился в маму, и взял её к себе в дом. У него было двое взрослых детей. Они категорически были против того, чтобы отец женился на