АЛЯ ХАТЬКО & ОЛЕГ ВАЙНТРАУБ
ЛЕСНЫЕ НЕВОЛЬНИЦЫ
Часть четвертая
КТО ДОХОДИТ ДО РАЯ
Глава 7. Знакомство.
Как всегда, Алла уезжала рано, накормив дочь. К ней вышла и Вера.
- Ты почему так рано встала? Здорова ли? – всполошилась Алла.
- Да, здорова я, здорова. Что-то не спится мне в последнее время, - грустно ответила сестра.
- Что-то с Юрой не так? Он письма пишет тебе? – насторожилась Алла.
- Пишет. Не так часто, как мне бы хотелось.
- Тогда в чём причина, Вера?
- Домой мне захотелось. Вот папка уедет и …
- Так я же вчера говорила, что скорее всего и мы с тобой заберём Анечку и махнём на всё лето в деревню.
- А, как же Антона я оставлю?
- Так пускай родители заботятся о нём. Ты же с ним год отзанималась, программу выполнила годовую школьную, мать дома пускай занимается сыном. Да и Валерий уже стоит самостоятельно на своих ногах.
- Ты думаешь, что меня отпустят? – просияла сестра.
- Сегодня, когда Валерий придёт провожать папку, ты и поставь вопрос ребром. Да, я вчера совсем забыла передать маме гостинцы, – и Алла протянула Вере пакет, завёрнутый в бумагу.
- А, что там? – спросила Вера.
- Отрез на платье. Мне когда-то, ещё в прошлой жизни подарил Валерий. А я так и не собралась сшить себе обновку. Пускай мама порадуется.
- А я Кольке карамелек московских вчера купила. Целых полкилограмма мне досталось.
- Ну, вот и отлично. Разбирайся тут сама, а я уже опаздываю, - и Алла скрылась за дверью.
В десять часов в дверь позвонил Валерий Николаевич и Вера немедленно открыла.
- Здравствуйте! Прибыл по приказанию хозяйки квартиры, - шутливо отрапортовал мужчина.
За этой шутливостью чувствовалось напряжённость. Видно было, что он волнуется. Не знал, как его встретит отец девушки, которую он соблазнил, а замуж так и не взял.
- Здравствуй, коль не шутишь, - навстречу поднялся широкоплечий мужчина, чуть выше среднего роста с сединой на висках. Мужчина протянул гостю мозолистую сильную руку и представился:
- Фёдор Николаевич Цыганков.
- Очень приятно. Валерий Николаевич Самойлов.
- Присядьте на дорожку, - поздоровавшись предложила Вера. – Валерий Николаевич, чай будете?
- Спасибо, Верочка. Дома плотно позавтракал.
- Как Антон? - спросила Вера.
- Да, я не успел рассказать, что в начале июня Антон уезжает в санаторий. Там он два месяца будет проходить реабилитацию.
- Как же это здорово! – не смогла сдержать эмоций девушка. Значит, я смогу уехать в деревню, вы не против?
- Конечно, я не против. Отдых положен каждому человеку. Ведь год для тебя был не из лёгких.
- Я вам, Фёдор Николаевич так скажу, что воспитали вы с женой отличных девчонок.
Валерий сказал так и вдруг залился краской.
На эту реплику Фёдор ничего не ответил только крякнул.
- Ну, что же мы тут расселись, пора и в путь, - первым поднялся Фёдор и направился в спальню, чтобы попрощаться с внучкой. А та спала, подложив под щёчку маленький кулачок. Фёдор наклонился и легко коснулся губами лба малышки. А та во сне широко так заулыбалась, видимо щекотно стало.
- Ну, кроха, расти большой и приезжай к нам в деревню, с нетерпением будем ждать, - сказал Фёдор и подошёл к Вере.
- До встречи, доченька. Береги себя и нашу внученьку. Большая на тебя возложена ответственность.
Отец крепко обнял дочь и поцеловав в щёку, подхватил свой рюкзак и, пропустив вперёд себя Валерия, вышел.
Мужчины некоторое время шли молча. Затем первым нарушил молчание полковник.
- Фёдор Николаевич, вы, наверное, затаили на меня обиду за вашу дочь? Только пожалуйста, выслушайте меня и только потом делайте вывод.
И Валерий, как на духу начал открывать свою душу этому деревенскому мужичку, в котором чувствовалась огромная внутренняя сила и выдержка. Вот и на сей раз мужчина смолчал, он не возражал и не говорил, что и так всё знает. Он чувствовал, что у этого седого полковника, который почти что ровесник ему самому, есть потребность выговориться. Этот высокий, седой мужчина перед ним, Фёдором, чувствует себя нашкодившим мальчишкой, и Фёдор давал ему этот шанс.
- Понимаете, я полюбил вашу дочь, хотя и понимал, что не имею на это права. Но не имел я права и на то, что, встретив свою законную супругу через столько лет, постаревшую и больную, с больным ребёнком на руках, ведущую полунищенское существование, бросить её на произвол судьбы. Разве же я был бы счастлив, помня об этом каждую минуту? Поймите меня, Фёдор, что нет мне счастья и теперь, когда, казалось, всё разрешилось наилучшим образом. Не отпускает моё сердце Аллу. А жена чувствует по-женски, каким-то нутром, что ли, и ревнует меня. Вот так и живу между двух огней. Единожды согрешив теперь всю оставшуюся жизнь буду чувствовать себя виновным.
- А ты, Валера, в храм сходи и покайся. Требует твоя душа очищения. Кто я такой, чтобы слушать и отпускать грехи? Знаю, что коммунист ты,и не положено… Но не положено вот так пропасть человеку. Тебе ещё жить да жить, притом счастливо. Говорю тебе, как мужчина мужчине, прости, что перешёл на «Ты», мы же теперь как-никак сваты. Ни я, ни моя жена обиды на тебя не держим. Ты эту обиду сам в себе держишь, и это она не даёт тебе покоя. Покайся и всё пройдёт. Ты посмотришь на всё это совершенно другими глазами.
- Спасибо вам, Фёдор! Мне уже от одного, что вы так по-человечески поговорили со мной стало намного легче. Кстати, вот мы и приехали. Сейчас я попробую купить билет без очереди, мне положено.
А вскоре пришёл поезд и мужчины простились, крепко пожав друг другу руку.
Ехал обратно Валерий Николаевич и обдумывал предложение Фёдора о посещении храма. Конечно, коммунисту это совсем не к лицу, но и жить дальше с таким грузом он не мог. С Еленой так и оставались в постели совсем чужими людьми. Не мог он преодолеть внутренний барьер и дать наслаждение женщине, которую уже не любил, а, возможно, и она его не любила, а грезила отцом своего младшего сына. Для себя решил: обязательно, устроившись на работу, пойдёт в храм. А там будь, что будет. Корона с головы не упадёт, а в Москве, где столько проживает людей, никому к нему дела иметь и не будет. Только переоденется в гражданскую одежду. Теперь эта мысль глубоко засела в голову. Да и отец Аллы очень понравился Валерию. Он такой настоящий, толковый и умный мужчина, возможно, и не очень грамотный, но жизнь людскую понимает. Вишь, как сразу определил, что душа покаяния требует. А сам-то я со своей душой так и не разобрался.
А Фёдор, глядя в окно на проплывающие мимо пейзажи, думал о Валерии.
- Совестливый мужик. Ишь, как моется. Сколько времени прошло, а душа его никак не может успокоится. Смог ли я его чем-то успокоить? Правильное ли направление ему дал? Если и сын, теперешний муж Аллы пошёл в отца, то будет дочь счастлива. С таким мужчиной и в огонь, и в воду….Только бедной моей девочке пережить тоже пришлось много….
Мысли перескакивали с одной на другую дочерей. Теперь перед глазами стояла вторая дочь. Хотя бы Вере нашей повезло с первого разу, хотя бы на её долю не выпали такие переживания. Вера за этот год так расцвела, что вряд ли хоть один мужчина может пройти мимо неё равнодушно.
И не знал отец, что его младшенькая уже отдала своё сердце, и теперь ждёт не дождётся, чем ответит ей тот, кто подобрал его, но пока не знает, что с ним делать.
(продолжение следует)
