Свидетели 8-го дня. Глава 2

только прошлым временем. Тогда как ваша новая мобильная связь это новое и получается, что вы, отказываясь от неё, отказываетесь от прогресса и идёте в отсталое прошлое. 
В общем, знает Алекс все эти маркетинговые уловки и хитрости, он сам маркетолог. И его так просто на них не взять. Что он и демонстрирует портье, этому законспирированному под служащего отеля торговцу социальной связью и маркетолога, из которых в основном, как начал здесь себя понимать Алекс спустя какое-то время, и состоит новый и неизвестный для тебя мир, с которым не только ты знакомишься, а тебя с ним из своих личных причин и побуждений, и субъективных ожиданий знакомят принимающие его здесь люди. Что не так уж и странно. В первую очередь видишь и распознаёшь в неизвестном для себя мире то, что тебе ближе всего и понимаемо.
И Алекс, чтобы убедиться в том, что тут продвигает и на чём его решил поймать портье Сеня, достаёт из кармана пиджака сотовый телефон, включает его и…чёрт побери этого Сеню, его телефон не подаёт ни единого признака своей мобильной жизни. На нём нет ни одного сигнала мобильной связи.
– Но может это только здесь, а там, за пределами отеля, всё в порядке? – Алекс порывается так переубедить себя. Да вот только стоило ему перевести свой взгляд от телефона на портье и увидеть на его лице снисходительно-восторженную ухмылку, так и говорящую ему: «Вы, конечно, можете себя выставить дураком, это ваше полное право, и выскочить прямо сейчас на улицу и проверить там, какой вы и в правду дурак, но я бы вам посоветовал так не делать, и поверить мне на слово», то он сразу оставил все эти свои глупые мысли и обратил свой взгляд на аппарат в руках Сеня, который должен стать для него другом и советчиком на ближайшие две недели, сколько и должна будет длится его командировка.
– Не знаю, как он мне будет полезен, сами понимаете, у меня здесь нет знакомых, кому бы мне надо было позвонить, но раз дают, то отказываться было бы глупо. – Говорит Алекс, забирая из рук Сени телефонный аппарат.
На что Сеня еле удержался сказать, что вызов экстренных служб входит в перечень бесплатных, по первому зову вызовов. И что тут важно и в чём-то интересно, то их номера вам определённо покажутся знакомыми. Но Сеня проявил профессионализм, и сопроводил передачу телефона Алексу лишь тем, что указал ему, что во всём остальном аппарат отвечает всем тем стандартам, которыми Алекс привык ожидать и пользоваться в этом аппарате связи.
– Пожалуй, сейчас нет больше никаких вопросов. – На этом Алекс прощается с таким не простым портье, правда исходя только из своих прежних соображений о портье, и начинает понемногу осваиваться в номере отеля. В чём нет ничего сложного и всё происходит по обычной схеме. Он обошёл своим присутствием и вниманием все комнаты своего номера, заглянул в шкафы, в окно и ещё куда-то там, после чего проверил на упругость кровать, и приподнявшись на ней в полу сидячее положение, посмотрел сперва на себя со стороны, увидел себя такого одинокого во всём новом для себя мире и как итог этой обречённости на одиночество на эти две недели, он натолкнулся на свой багаж. Кто единственный связывал его с тем прошлым, в которым он был тем же вчера.
И Алекса само собой охватило желание заглянуть и ощутить это своё прошлое. С чем он начал открывать свой чемодан, в котором к некоторой для себя досаде не обнаружил ожидаемого – источника своего ностальгического настроения. И даже больше того, все эти вещи, взятые им, как им посчиталось тогда, при сборе в эту поездку, как наиболее оптимальные вещи для того, чтобы представлять его в самом выгодном свете, показались ему, так сказать, ни к месту и ни ко времени были бы им надетыми. И Алекс непроизвольно бросил свой взгляд в сторону шкафа, с предложенными для него костюмами, и…Чтобы не делать скоропалительные выводы и решения, он и выдвинулся в сторону ванной, чтобы освежиться и сбродиться с дороги. А то вся эта усталость и смена временных поясов и параллелей, как-то разориентирует.
И вот он, выходя из ванной, наталкивается на выложенный портье костюм, и…почему бы не попробовать что-то для себя новое. И это новое как влитое на нём сидит и даже в чём-то нравится Алексу, принявшемуся прохаживаться по номеру в новом для себя облачении, на ходу тестируя этот костюм, то присаживаясь на корточки, то садясь в шпагат в той степени, на сколько ему позволяет его натренированность в плане весело при падении раскорячиться и не порвать там у себя всё, что можно порвать.
– Очень даже не плохо. – Сделал вывод из этого экспериментального опыта общения со своим новым костюмом Алекс, подойдя к окну, и обнаружив сперва в своём костюме то, что Сеня называл свойства хамелеона. Он подстроился под изменения световой обстановки и начал более мягко, светло и тепло для Алекса выглядеть под этим солнечным освещением.
А Алекс, между тем, уже предоставил самому себе свой костюм и обратился всем своим вниманием в сторону окна и того, что за ним делается. А делается там много чего, и при этом ничего лишнего и из того, что в себя включает уличная магистраль, ещё называемая проспектом. А включает она в себя броуновское и одновременно регулируемое движение, со своими происшествиями и просто ходом движения жизни, планируемыми и незапланированными тем же источником событийности, случаем.
И Алексу вдруг захотелось сказать что-нибудь эпическое с вызовом этому лежащему у его ног миру, как какой-нибудь герой из классических книг. Но что-то ему сейчас ничего такого достойного не пришло на ум, и Алекс, глядя на этот мир, несуществующий без своего движения, обратился взглядом к тому, что его привело сюда. А именно к рукам распределителя реальности, как он называл руководителя отдела связей и коммуникаций в их компании Зильберга, с помощью которых он как-то особенно жёстко и интенсивно отбивал печати на бланках его командировочных определений.
– И какова цель моей командировки? – задался этим вопросом Алекс к своему непосредственному начальнику, Лактоиду Францевичу.
– Налаживать прежде всего связи. – Уж очень туманно и неопределённо выразился Лактоид, при этом почему-то отводя от него взгляд в сторону и не смотря в глаза. Что уже тогда, при этом разговоре, кольнуло Алекса и показалось как-то подозрительным и недостойным для начальника.
– Связи? – вопросительно удивился Алекс.
– А что вам непонятно?! – почему-то разозлился Лактоид Францевич. – Любой вид коммерческой деятельности, это прежде всего налаживание связей, а уж только затем поиск путей выстраивания взаимовыгодного сотрудничества.
– Допустим так. А что от меня-то требуется? – Алекс в свою очередь демонстрирует неугомонность и агрессивную строптивость, за которую он часто был преследуем штрафами и выговорами за такую свою слишком самостоятельную позицию. Но так как Алекс был способен на особого рода дерзость и умение заставить вас так застрять в себе от ошеломления и недоумения в сторону того, что неужели так можно и это своё дел рук творческого потенциала Алекса, то к нему до последнего предела не лезли и всё не могли ему указать на дверь, ведь кто тогда будет отвечать за демонстрацию анархии духа, без наполнения которого их продукт не имеет того спроса, на который все они рассчитывают.
А вот в чём-то странный, а в чём-то удивительный ответ Лактоида ещё больше отдалил Алекса от понимания того, что от него хотят и что он в этой командировке будет делать. – Ты будешь продавать наше время, наполняя их время смыслами. – Говорит Лактоид вот такую несуразицу даже для Алекса, многое и похуже в плане заворота мозгов этого в этих стенах слышавшего. А так как основная специализация их компании, это предоставление услуг рекламного и маркетингового характера, то о чём может спросить своего начальника Алекс, чтобы не быть уличённым не в профессионализме, так это о том, можно ли приметить данный слоган в процессе работы над новой маркетинговой компанией. 
– Да ну тебя к чёрту! – только и отмахивается от Алекса Лактоид, ведя себя всё более непонятно для Алекса, уходя от дальнейшего с ним разговора к окну. И Алексу ничего не остаётся делать, как понять, что разговор на этом с ним закончен и ему следует прямо сейчас отправится к чёрту, за кого все в их компании все принимают Зильберга. За которым нужен глаз да глаз сильного внимания, а иначе он по своей предумышленной глупости и ненависти ко всему, тебя отправит к своим ближайшим, чёртовым родственникам. И как вдруг сейчас начинает понимать Алекс, то как бы он не был внимателен и осмотрителен, он в какой-то момент допустил оплошность и был отправлен этим Зильбергом совершенно не туда, куда он должен был направлен в командировку.
Что-то как-то всё здесь до того странно и необычно, хоть и при самом поверхностном взгляде, что хочешь, не хочешь, а начнёшь задумываться о том, а не попал ли я, не благодаря, а вопреки здравому смыслу, в его ответвление, параллельную осмысленность. И произошло это тогда, когда наш самолёт и мы вместе с ним, как и ожидалось моей параноидальной мнительностью, попали в зону турбулентности, выход из которой я ощутил и обнаружил только по выходу на ватных ногах и с темнотой в глазах из самолёта, оказавшись лицом к лицу с улыбающейся стюардессой. Чья снисходительная и такая понимающая мою слабость улыбка меня приободрила и собрала.
– А настоящая цель моего сюда направления, заключается в том, чтобы действительно наполнить здравым смыслом местное время. – И сейчас приободрившись при памятливой улыбки стюардессы, Алекс уже с большей определённостью начал понимать происходящее здесь с собой. – Хотя, скорей всего, это такой маркетинговый ход для продвижения своей продукции потребителю. Впрочем, задача достаточно интересная и над ней стоит поразмыслить. К тому же, как не мне, маркетологу, с ней разбираться. – На этих словах Алекс повернулся лицом в сторону комнаты номера, посмотрел в сторону дверей и вспомнил портье.
– А странность поведения портье, его непохожесть на эталонного портье, только для нашего мира есть так. А здесь он прежде всего свидетель, и это много объясняет. – Сделал вывод Алекс, направившись к кровати, на который лежал брошенный им аппарат связи, с кем ему придётся коммуницировать и значит, надо с ним надо близко ознакомиться.