Раиса

 
  Рая была дояркой с детства, сколько себя помнила. Дуня, её матушка, растила четверых детей: двух приёмных и двух своих. Время на дворе суровое, голодные тридцатые годы. Отец был подорван коллективизацией, отдал в колхоз любимого коня Буянку вместе со своим сердцем. Ходил ночами, пробираясь задами огородов к конюшне к заветной щели в дряхлом колхозном заборе, доставал из-за пазухи завёрнутую в тряпицу краюху чёрного хлеба, щедро сдобренную крупной солью, и кормил своего любимого Буянку, который в недавнем прошлом был единственной опорой семьи. Коня забрали силой, пригрозив Ивану раскулачиванием и ссылкой. Слёзы Ивана капали на лошадиную морду в темноте, а конь, всё понимая, наклонялся к нему всем телом. 
    Коровы снились девочке постоянно. Тяжёлый дух мешанины из молока и навоза стоял в коровнике и преследовал её везде. Вечно замотанная по самые брови в платок, Раюшка не знала детских радостей. Поэтому любые подарки отца, привозимые с ярмарки, принимала, как божий дар. Незаметно для сельчан немногословная девочка-доярка превратилась в ладную девушку, наделённую добротной деревенской красотой. Улыбка обнажала белые ровные зубы, а волосы, разделённые на пробор, были тёмными и блестящими, как антрацит. Зелёные глаза смотрели из-под тёмных длинных ресниц немного стыдливо, но с какой-то потаённой чертовщинкой.
Парни обходили бесприданницу стороной, хотя и заглядывались, когда она шла с коромыслом, неся воду из реки в свою баню.
- Хороша Раиска, чёрт возьми, жалко хозяйство у неё скудное, - так говаривали некоторые разухабистые молодцы, которые, на самом деле, не стоили Раиного мизинца.
Тут, вдруг, появился в деревне хлопец. Белый кудрявый чуб, косая сажень в плечах, глаза голубые, как небо – стоит ли говорить, свёл с ума всех девок на выданье новый агроном. Звали его Анисий. В поле выходил, так его глаза соперничали с голубыми васильками вокруг.
Любовь случилась меж ними с Раисой нешуточная. Пришёл свататься к  маме Дуне. Ивана к тому времени уж не было на свете: сгорело его сердечко от тоски по коню Буянке, загубленному в колхозе нещадной эксплуатацией.
Сыграли скромную свадьбу. Зажили Рая с Анисием в доме матери.
Через год родила Раюшка богатыря Мишутку.
Жили душа в душу. Но только стали подниматься, дом отладили, в саду всё зацвело, на дворе живности прибавилось, коровушка Зорюшка давала много молока – и, вдруг, война. Забрали Анисия, а вскоре пропал он без вести.
Безутешная Рая растила Мишеньку, все эти годы надеясь на чудо.
Его не случилось.
В деревне мужики почти все сгинули на проклятой войне, вернулись три калеки.
Мишеньке, белокурому, кудрявому, с голубыми глазками, похожими на васильки, стукнуло уже семь годков, когда в дом к ним постучал чёрный, похожий на цыгана, дяденька.
Миша спрятался за маму, а она храбро открыла незнакомцу дверь.
- Напои, хозяйка, я всё ещё с войны иду, - сказал гость, пропитанный запахом пота, припылённый и усталый.
- Проходи вглубь двора к огороду, там рукомойник, сейчас принесу попить и полотенце.
Гость умылся. Поел молока с хлебушком, рассказал о своей нелёгкой доле. В своей деревеньке на Смоленщине не нашёл он родных, спалили фашисты всё село дочиста.
Григорий, так звали гостя, засиделся до вечера, а там добрая хозяйка затопила баньку, поставила самовар, да и остался пришлый солдат у Раи насовсем.
Через девять месяцев родился Володенька.
Рос мальчишка кудрявым, вертлявым и чёрным, как смоль. Его глазки-угольки всё время искали, где бы набедокурить, да что бы где-нибудь стянуть. Текла всё-таки в жилах его отца цыганская кровь!
И как же любил Григорий шастать по окрестностям. Покалымить, а между делом побаловАться. Страсть, как любил молодых девок, ну и выпивал частенько. Вскоре Григорий пропал.
Шло время. Молва принесла весть Рае, что нашёл он себе разбитную молодуху в райцентре.
Нелегко было Раисе растить мальчишек, благо хоть матушка Дуня помогала, в силах ещё была.
Вот уже Мишенька вошёл в пору жениха, красавец писаный, вылитый Анисий. Привёл в дом невесту, самую видную девушку на селе, образованную и воспитанную.
Радости Раисы не было предела, пошли внуки один за другим, похожие на отца, хоть картину с них пиши. А она была уже не так молода, но всё так же хороша собой. Лучше всех работала на ферме. На её доме уже красовалась табличка, где золотыми буквами было написано:
          В этом доме живёт заслуженная доярка
          колхоза «Новая Заря» Раиса Ивановна Паньшина.
Вскоре появился на ферме мужичок, ярко выраженный мордвин с виду. По крайней мере, так его все и называли. Он убирал коровник, подвозил корма и засматривался на красавицу-доярку, которая выделялась из всех опрятностью, статью и блеском не тускнеющих зелёных глаз из-под смоляных бровей.
- Жора, не пялься, - говаривали ему товарки Раисы, - не для тебя эта бабонька, да и двое мужиков у неё уже сгинули.
Доярки хохотали и резво уворачивались от кнута Жоры, узкие глаза которого блестели недобрым огоньком, а на скулах ходили желваки.
Отличался мордвин отчаянным упрямством и всегда добивался своего.
Каково же было их изумление, когда утром они увидели Жору, выходящим с подворья Раисы.
    Так и остался он у неё. А через год родилась Вера Егоровна, которая была, казалось, копией Жоры, но сверкала, как изумруд. Узкие ярко-зелёные раскосые глаза, невероятная смуглая и гладкая, как атлас кожа, полные яркие губки выделяли её среди обычных деревенских девчонок.
Жора всё чаще становился грубым и несдержанным, усугубляло это свойство его натуры, ставшее теперь постоянным желание выпить. По первости, Рая подливала ему стопочку к ужину. Потом заметила, как становится он после выпитого не в меру горяч: то притиснет её грубо, то выскажется так, что маленькая Верочка начинала громко плакать. Потом стал сам приносить зелье каждый день и употреблять безо всякой меры, а ручонки Жорика так и тянулись то к шее Раи, то оставляли на её красивом лице подлые отметины. Вдруг заболел мучитель Раечки самой коварной болезнью и ушёл из жизни, как не жил, даже дочка Вера вздохнула с облегчением.
К тому времени, и Володенька, второй сын, образумился, стал примерным семьянином.
    - Моя рыжая кошечка, - называл он жёнушку, милую, всю в конопушках, с горящей на солнышке копной волос.
Его любимая забеременела, и не было дня, чтобы Володенька не целовал её кругленький животик.

    Шло время. Потеряла я связь с большим семейством Раисы. Однажды заехал ко мне нежданно-негаданно Володенька. Чёрную шевелюру его покрыл иней, глаза стали тусклыми, ещё молодой, он превратился почти в старика. Как мне было больно, когда он заплакал и рассказал, что рыженькая кошечка его умерла во время родов, ребёночек тоже.
    - Прошло какое-то время, - рассказывает он, женился я на дебелой девице из нашей деревни. Родила она мне двух детей в утешение. Сама же в мои отлучки по работе начала блудить, и застал я её как-то с мужиком.  Детей навещаю, её видеть не могу. Да и не любил я никого, кроме моей рыженькой Настеньки, - и он снова горько заплакал.
Еще он рассказал про Мишу, старшего брата, который слёг от тяжёлой болезни и не оправился. Раиса пошатнулась, но выстояла.

    В очередной мой приезд в те края сказывали мне бабы, что нет уже и Володеньки. Ушёл вслед за братом. Пошатнулась Раечка ещё больше и опять устояла под тяжестью горя.
Вера стала медсестрой. Забрала маму в ближайший городок, подальше от бед, которые смотрели на бедную Раю из каждого угла в её родном доме.
    Тут случилась любовь и у Верочки, да такая, что не видела она никого вокруг, кроме своего принца. Глаза её горели зелёными изумрудами, ног под собой она не чуяла, всё ждала приближения светлого дня свадьбы. Раечка тоже готовилась, хлопотала, даже забылась немного за этой суетой.
А принц оказался не настоящим. Грубо обошёлся прямо перед свадьбой, взял девочку силой и смылся восвояси.
Веруська выпила уксус. То ли она его пила, запив потом впопыхах водой, только откачали девочку. Все силы бросила Раиса, чтобы выходить своего последнего ребёнка. 
    Встала Верочка на ноги, но после всего этого в сторону мужчин ещё долго смотреть не могла. Холила маму, кормила всякими разносолами, водила в парк, берегла. Так шли годы, старые раны на сердце Раи стали постепенно заживать. Дело шло к девяноста годкам. Выросли внуки, появились правнуки. А всё же пошатнулась Раечка после происшедшего с её кровиночкой доченькой. Забрала её в свои объятья злобная колдунья Деменция. Она играла с Раечкой, как кошка с мышкой. То отпускала, и Рая понимала, что происходит, то снова душила в страшных тисках безвременья. Долго издеваться над собой и любимой доченькой Раечка ей не позволила. Тихо ушла туда, где её ждали дорогие сердцу сыновья и горячо любимый молодой Анисий.
Если будете проезжать по центральной улице деревни Томышево, то на одном из домов увидите сверкающую позолотой табличку:
В этом доме живёт заслуженная доярка
колхоза «Новая Заря» Раиса Ивановна Паньшина.