Не проходило и дня, чтобы мы чего-нибудь не напроказничали.
Между Оля́ и Образцово был лес. Все его называли «Оли́нский лес». В прежние годы там водились зайцы, орлы, тушканчики и прочая мелкая живность.
Нам нравилось туда убегать – деревья казались выше и толще, чем росли в селе, и их было много. Настоящий лес в наших степях! Мы взбирались на деревья, ловили из норок тушканчиков (нальешь в норку воды и смотришь - из какой другой норки он выскочит), подбирали всякую всячину, залазили в гнезда и таскали яйца. Зачем? Мы многое делали, сами не зная зачем. Таким образом познавали мир, свершали поступки за которые потом несли наказания.
Однажды во время очередной прогулки в лесу, мы увидели птенца. Он сидел на земле, открывал клюв и издавал неведомые нам звуки. Птенец был удивительно крупный и неказистый. Мы не вернули его в гнездо, а решили забрать с собой.
Местом складирования наших всех находок и трофеев был двор брата, все и всегда тащили к нему. Рядом с их домом был двор его вторых бабушки и дедушки (по отцу) и сами дома располагались таким образом, что между ними был маленький проулочек. Этот проулочек брат закрыл со всех сторон и получился его личный сарайчик. Вот там мы, в основном, и прятали честно добытое. Туда же решили и птенца поместить.
Мы давали ему зёрна, хлеб, каши и супы, даже червяков для него копали – ничего не ест. Дали свежую рыбу – съел, дали кусок сырого мяса – съел! Наконец, мы все же нашли чем его кормить. Его родители держали еще коров, помимо прочей живности, и в холодильнике всегда было сырое мясо. Мы потихоньку таскали ему то мясо, то бегали удить рыбу.
Домочадцы, конечно, слышали, что в сарайчике кто-то все время копошится, да и мы постоянно туда ныряли.
- Кто у вас там? - спрашивали по очереди они.
- Птичка, - так же по очереди отвечали мы.
Время шло, птичка росла, и ей требовалось все больше еды.
И тут тётка стала замечать, что из холодильника пропадает мясо. До этого мы отрезали маленькие кусочки, но потом пришлось отрезать уже куски большие. Это и стало началом нашего птицеводческого конца. А птенец уже вырос, стал большой и красивый!
Это был орел.
Мы не говорили, что подобрали орленка, нам бы навтыкали и заставили отнести назад, поэтому мы всем отвечали просто:
- Птичка.
В итоге тётя Галя сопоставила появление птенца, пропажу мяса и наше рьяное рыболовство.
- А ну-ка покажите, что у вас там за птичка, - она закинула на плечо столовое полотенце, которым только что вытирала руки, и уперла руки в бока.
Мы поняли – это фиаско, тяжело вздохнули и пошли к сарайчику. Тётка сзади, как конвоир. Сережка отворил дверь, зашел внутрь и вынес оттуда птичку.
- Боже ты мой! – всплеснула она руками. – Да это же орел! Ладно, голуби, на худой конец, ворона или воробей, но орел!?
Тут ее изумление сменилось на какое-то другое выражение, она сузила глаза и елейным голосом спросила:
- Где взяли?
Ой, надают сейчас, ведь точно надают! Мало того, что орла припёрли, мало того, что мясо воровали, так еще и в лес бегали, а от села до леса километров пять - семь, наверно, будет!
Мы стоим, сопим и косимся друг на друга.
- Где птицу взяли, а? – продолжала неубедительно ласково тётка.
– Ну! – тональность в голосе сменилась.
- В лесу, - буркнули мы хором.
- В каком лесу?
- В Оли́нском, - мы предусмотрительно сделали шаг назад, подальше от полотенца на ее плече, потому что знали, как умело она могла с ним обращаться и не по назначению - хлестнет в секунду, если не успеешь заранее ретироваться.
Она тяжело вздохнула и вдруг спокойно сказала:
- Отпустите птицу.
Странно, даже полотенцем не шлепнула. Может, вспомнила, какую пользу мы принесли в прошлый раз, когда утку домой притащили?
Мы стояли и закрывали собой орла. Не хотелось нам с ним расставаться, он прожил у нас где-то месяц и мы привязались к нему.
- Отпустите, он не утка и не курица, ему лес нужен, - настаивала она.
Мы вздохнули, еще раз погладили его, брат снял с его ноги веревку и отпустил его. Орел взлетел высоко в небо, сделал пару кругов над двором и улетел в сторону леса, словно знал, что он оттуда.
А мы стояли, задрав головы, и смотрели, как он улетает. Стало грустно, очень грустно и тётя Галя не стала нас дальше ругать. Видя нашу детскую неподдельную печаль, сделала для нас «петушки», карамель на палочке, помните такую?. Карамели мы наелись досыта и грусть - тоска наша к концу дня улеглась.
Потом мы бегали в лес, хоть тётка нас за это, конечно же, ругала, но вот только орла нашего мы больше не видели.
