Заветы

      Уже поздно вечером, когда бакланы на фок мачте корабля готовы были пробакланить полночь, молодой Лейтенант, командир башни носовой артустановки, написав у себя в каюте очередной опус на флотскую тему под эпическим названием «Распределения износа Любви на большом противолодочном корабле», сложил в стопку листки рассказа.
      Встал потянулся как мартовский кот на завалинке и прошелся по своей корабельной берлоге среди удивительных приборов, которые коллекционировал. Остановившись около столика с прожженным спиртом линолеума, где неприкаянно лежал Борзомер, посмотрел на Рассказ и закурил папиросину.
      - Прежде чем отравить тебя в Большое плавание по мозгам людей ты должен знать пять вещей, - глотнув папиросный туман, строго сказал Рассказу новоявленный Станюкович и аккуратно разгладил титульный лист своего нерукотворного творения. - Всегда помни о них и тогда ты станешь лучшим Рассказом всех времен и народов!
      Литературное произведение вздрогнуло, как и его литературные герои, описанные языком рапорта. Они уже знали Ленинские Заветы и как Лейтенант мог выражать свои ненормативные мысли, которые будто побывали под вымбовкой с ядовитыми шипами.
      - Первое: ты сможешь стать полезным для многих лишь в том случае, если позволишь читателю держать себя в его руках, - Лейтенант налил в стакан глоток спирта и принюхался к Рассказу.
      Чтобы Творение не сбежало от авторских военно-морских заветов, парень придавил его пепельницей в виде обрезанной гильзы от малокалиберной корабельной пушки. Забитая окурками знаменитых папирос «Беломорканал», она пахла как распятие.
      - Второе: ты будешь переживать болезненное бичевание временем, критикой, начальниками, но это будет необходимо, чтобы стать лучшим Рассказом миллениума.
      Удивительные приборы, разбросанные по всей убогой лейтенантской каюты притихли и стали прислушиваться к Наставлению.
      «Верно! - одобрил Психрометр, прибор определяющий не уровень лейтенантской психованности, а регистрирующий изменения электрического сопротивления женского тела постоянному электрическому току Лейтенанта. - Хороший рассказ всегда должен получить хороший пендель!»
      Нефелометр, не фаломер, как можно представить, а аппарат с небольшим экранчиком, показывающем степень мутности спирта, используемого Лейтенантом для протирки желудка, понимающе замигал Болометру. Этот прибор был предназначен не для определения размера болонки и не для измерения глубины болот, а для замера оптического излучения ИК-диапазона. «Ну сейчас наш классик советской литературы, даст всем просраться, - сказал Нефелометр. - Парень убежден, что его наказы надо принимать как испытание мышьяком и тогда получишь подарок Судьбы».
      - Третье: ты будешь способен исправлять ошибки людей, которые они творят, не ведая о них, - как оракул, Лейтенант продолжил вещать свои толстовские университеты, не обращая внимание на колготню чумовых приборов.
      Лежащий на столике Трахотрон, прибор измеряющий не то о чем можно подумать, а промежутки времени от единицы до микросекунды, сказал Депоперу, ничего общего с попой не имеющего: «Вот буравит салага! Врет как дышит!»
      - Четвертое: твоя наиболее важная часть, как сперматозоиды всегда будут находиться внутри тебя, - невозмутимо продолжил Лейтенант.
      Сделав очередную затяжку папиросиной и посмотрев в темный иллюминатор, за которым плыл невезучий Союз,  «писатель», как и полагается пишущему человеку, хлобыстнул глоток спирта, настоянного на сушеных тараканах и женьшеня.
      Инклинатор или как его называл Штурман - «Проклинатор замполитов», прибор, служащий для измерения величины наклонения силы земного магнетизма, поддакнул сотоварищам: «Это верно! Не пройдет и пятидесяти лет как наш Лейтенант  станет новым Жванецким».
      - И наконец  пятое: кто бы  тебя не читал, ты всегда должен оставить свой след в уме его сердца. Независимо от твоего состояния, ты должен продолжать сеять, как однжды сказал крестьянский поэт, «вечное, доброе и светлое».
      «Пиво что ли?» - Склирометр, прибор определяющий твердость ствола артустановки, спросил у Зубцеметра.
      «Мечту, дурик» - ответила специальная линейка для измерения размера зубцовки на гистерезисах сельсинов артустановки.
      Рассказ вздрогнул еще раз. Все понял и своим шелестом пообещал выполнить все Заветы Лейтенанта.
      Литературное Творение еще не знало командирскую аксиому: Если можешь не писать – не пиши!