Творческая жизнь Коломны

«Разбрелись по небу широкому тучи серые да заполонили собою вотчину витязя славного», - это не метеосводка из древней былины – это сообщение, которое я написала в Телеграме Вячеславу Егорову, когда приехала в его родную Коломну.
Как-то нейросеть, изображая города с человеческими лицами, показала этот древний город в виде суровой, седовласой дамы, которая не всякого приветит. Ко мне она стала гостеприимной только после знакомства с Егоровым. Я не знала, как она меня примет после его вынужденной эмиграции. Ясно ведь, не за красивые глазки старушка Коломна проявляла ко мне расположение, и не за них же позвала меня к себе, дабы отвадить от поездки в Омск, которая неизвестно чем для меня могла бы закончиться. Однако упустить шанс поехать на фестиваль «Литературные Старки» я не могла.
На этот раз она встретила меня серыми тучами и даже пролила скупую слезу. Но несмотря на хмурую, холодную погоду мне с самого начала стало ясно: я здесь желанная гостья. Ибо город весь день старался сделать так, чтобы мне было интересно, и то, что нужно, будто само шло мне в руки, словно ожидало меня.
По дороге от вокзала в хостел мне попалось почтовое отделение. К слову сказать, после того, как я стала работать оператором почтовой связи, «Почта России» меня в любом городе, можно сказать, сама находит. Конечно, я воспользовалась шансом заглянуть, поздороваться с коллегами, от наших привет передать и письмо Горинову вместе с открыткой ко дню рождения отправить. Хоть Горинов и не коломчанин, однако в свою бытность муниципальным депутатом за Егорова вступился – так что есть у Коломны мотив любить и жаловать сего рыцаря-миротворца. Ну, а чтобы почтовым работникам план по продажам немного повысить, прикупила я у них ручку сувенирную с росписью хохломской.
Остановилась я в хостеле «Два гуся», как и в прошлый свой приезд. Как устроилась, пообедала и сразу в Старый город направилась. Ведь ещё с сентября прошлого года я мечтала посетить мастер-класс по изготовлению пряников в кондитерской «10 зайцев».
До начала мастер-класса оставалось ещё достаточно времени, чтобы пройтись по улице Лажечникова и в литературном кафе, носящем имя знаменитого писателя, выпить кофе с пастилой, да ещё гостинчиков своим прикупить. Жаль только, что Наташу Красюкову проведать не удалось – оказалось, она больше не работает на том месте, куда я по привычке отправилась её навестить.
И вот в назначенное время я была уже в кондитерской. Нам выдали фартуки и посадили за стол в виде буквы П, посередине которого пролегала игрушечная железная дорога. Актёры: мужчина в форме начальника железнодорожной станции и женщина, одетая по моде начала ХХ века, устроили для нас театрализованное представление. Мы – это, соответственно, участники мастер-класса, среди которых были и взрослые, и дети. По сценарию, мы попались в поезде без билетов и, чтобы начальник станции не сообщал полицмейстеру, должны были отработать трудовую повинность – испечь пряники для важных гостей, которые прибудут с минуты на минуту. А также встретить их поезд игрой на музыкальных инструментах. Но потом оказалось, что мы и были теми важными гостями и встречали музыкой дизельный поезд. По ходу нам рассказывали о разных видах пряников. Печатные, где рисунок пропечатывается. Их-то мы и делали. Тесто, которое нам подвезли на паровозе по той же самой железной дороге, раскатывали в овал и вдавливали в деревянные формочки, пропечатывая зайцев с различными музыкальными инструментами. Мне достался заяц с бубном – пришлось запомнить, чтобы потом не перепутать, ибо после того, как пряники вынули из формочек, их поставили в печь и уже по готовности покрыли глазурью и отдали нам. Вырезные пряники, соответственно, вырезаются из теста в виде различных фигурок. Коломчане обычно делают их в форме зайцев. И вовсе не потому, что часто ловят кого-то без билета в поездах или пригородных электричках, а потому, что вокруг издавна были леса, а в там разные зверушки водятся. В основном, конечно, зайчики. Ну, а у местных, у коломенских, как известно, «что вижу, о том и пою». Кстати, данного вида прянички мне уже приходилось печь в родной Балашихе на Новый год. Зато про лепные услышала впервые и испечь их пока ещё не пробовала. Но это и сложнее – нужно сначала сформировать из теста фигурки, а потом налепить их на пряничную лепёшку. Тут готовой формы нет, приходится проявлять креативность. Ну, а традиционный коломенский пряник – это, как правило, изделие в смешанной технике – на вырезанной из теста фигурки в некоторых местах пропечатываются узоры, в некоторых лепятся детали из теста, а потом по мере готовности пряник покрывается глазурью с ягодным соком, благодаря чему он приобретает красивый алый цвет. Конечно, такой в суете будней не испечёшь, но на праздник – почему бы и не попробовать? Ну, а тесто, рецепта которого я не знаю, можно и по-нашему, по балашихинскому сделать – невелика беда! Пока наши пряники выпекались, пока их глазурью покрывали, у нас было чаепитие. Пряники с вишнёвой начинкой и шоколадные с лимонной пришлись мне весьма по вкусу.
После мастер-класса я не мешкая направилась к «Музею пастилы», где в семь вечера должен был начаться спектакль «Чайка» по пьесе Чехова. Моя надежда, что билеты ещё не все раскупили, сбылась – оставался как раз один билет. Тогда же я самым неожиданным образом узнала, что, оказывается, за кондитерской, в которой я с удовольствием лакомилась пастилой, находится палисадник с летней сценой. На ней-то актёры театра «Пастила» и ставили пьесу. Не скажу, что эта пьеса – лучшее, что я видела у Антона Павловича, однако не могу не отметить замечательную игру актёров. Когда-то в десятом классе учительница литературы призналась, что не понимает смысла этой пьесы. Что хотел сказать автор? С какой целью её написал? Не буду хвастаться, будто я во всей полноте постигла замысел Антона Павловича, но мне показалось, что он хотел рассказать о трагедии деятелей неформатного искусства, которых и публика не понимает, и родные не поддерживают (образ Константина Треплева, разочаровавшегося впоследствии во всех и во всём). И об эгоизме прославленных знаменитостей, которые путают реальную жизнь с театром и поэтому считают для себя возможным играть судьбами живых людей – просто от нечего делать (как писатель Борис Тригорин поигрался молодой актрисой Ниной Заречной). Словом, высокое искусство облагораживает не всегда и не всех!
Ещё школьницей, читая пьесы, я порой задавала себе вопрос: чью роль я бы сыграла с наибольшей радостью, если бы была актрисой? В пьесе «Чайка» мой выбор почему-то пал на Полину Андреевну, персонажа второстепенного и совершенно мне не близкого. Даже самой интересно: почему?
Приятным бонусом для нас, зрителей, были пирожные безе, которыми нас угощали бесплатно.
Когда спектакль закончился, я не спешила в хостел – ужинала на скамейке на набережной пирожками, которые купила в калачной. На площадке музыканты пели песни итальянских и русских исполнителей. И слова одной песни были как будто адресованы мне:
«И лететь по белому Свету,
Став одним движением ветра, лететь куда-то вдаль.
И не думать, как приземлиться,
А у птиц свободе учиться, оставив всё то, что жаль».
Ну, допустим, совсем не приземляться не получится, однако не забрасывать творчества, по-моему, вполне здравая мысль.
После ужина меня потянуло на ту сторону моста. А то сколько раз бываю в Коломне, а туда ни разу не заходила.
На той стороне оказалась совершенно иная картина, нежели тот городской пейзаж, от которого я только что ушла. Кругом поле, полупустая трасса, вдали виднеются купола церкви. Как выяснилось, это Бобреневский монастырь. Но туда я уже не пошла. В одиннадцать вечера одной бродить по безлюдному месту всё-таки страшновато. Вернулась обратно. Когда я дошла до середины моста, он вдруг задвигался, уступая место проплывающей барже. А ведь в прошлый приезд я думала о том, что интересно было бы оказаться на мосту в тот момент, когда его будут разводить. Поистине мысль материальна!
Однако я жестоко ошибалась, когда думала, будто моя прогулка по городу на сегодня закончилась. Лишь только я добралась до хостела, как вспомнила о том, что забыла ветровку на скамейке – во время ужина я её подстелила, чтоб не холодно было сидеть. Пришлось возвращаться на набережную, молясь, чтобы какая-нибудь «добрая душа» её не прихватила. Поскольку ворота, через которые я обычно выходила в Старый город, закрылись, шла я другим путём – через сквер Зайцева. Бросился мне там в глаза знакомый фонтан, переливающийся всеми цветами радуги. На обратном пути я записала этот танец фонтана на видео, чтобы посредством всемирной паутины вернуть славному витязю хотя бы частичку его вотчины. Раз уж оказалась в данном месте в данное время, стало быть, так было нужно. А ветровку свою я, кстати, нашла на той же скамейке в целости и сохранности.
Ночью старушка Коломна заливалась слезами горючими. Но если бы я даже забыла взять зонт, промокнуть бы утром не успела, ибо «Литературные Старки» проходили совсем рядом – в здании шёлковой фабрики. Интерьер был незатейливым – голые кирпичные стены, с отличной акустикой, что вполне логично, когда со сцены читают стихи.
На фестивале я, наконец, вживую увидела Галину Самусенко, местную поэтессу, организатора многих конкурсов на сайте Международного Союза Русскоязычных Писателей (с которого меня недавно удалили без объяснения причин), критика Никиту Брагина, который в Вологде заступался за меня как за поэта на «Беловских чтениях», Александра и Татьяну Кондратовых, организаторов фестиваля «Господин Ветер» в 2021 году. Кондратовы выступали одними из первых – пели бардовские песни под гитару. Я также одна из первых читала со сцены свои стихи: про цветок папоротника, сорвав который в ночь на Ивана Купалу, лирические герои загадали желание, чтоб во всём мире не было войны; про спортсменку, которая стала кикиморой – женой водяного, лишь бы не выходить замуж за росгвардейца, который разгонял акции протеста; про невесту сосланного в Сибирь вольнодумца, решившуюся ехать за милым, взяв с собой приданое, что шила на Анфису-рукодельницу. Хоть фестиваль и посвящался коломенскому поэту-фронтовику Александру Кирсанову, читать и писать в данное время и в данной ситуации что-то военно-патриотическое я нашла, мягко говоря, не совсем уместным. Тем более в правилах конкурса было чётко прописано, что принимаются стихотворения на свободную тему. Поэтому я от души благодарна всем тем, кто об этом помнил и избегал воинственности в своих стихах. Тогда же я и дала слово – Богу, самой себе, собственной совести, что до тех пор, пока не закончится война, и все, кто угодили за решётку по статьям «о фейках» и «дискредитации армии», не выйдут на свободу, не стану ни писать, ни читать со сцены военно-патриотических произведений. Даже если бы это принесло мне широкую известность и кучу премий в придачу. Впрочем, не буду лукавить, говоря, будто я такая вся из себя скромна и «не жажду бренной славы». Очень даже жажду, однако идти к ней всё-таки предпочла бы другим путём. Тем более, что на тех же «Старках» я вышла в финал и без этого.
А что же всё-таки