…, Бог, наверное, призовёт меня к себе и спросит, как же я жил там, на Земле. Что хотел сделать и чего не успел. Остались ли там люди, которым было важно знать, всё ли у меня в порядке, как я себя чувствую, какие у меня планы на вечер, на год, на ближайшие годы…
А мне, кажется, и рассказать-то будет особенно нечего…
Жил как все. Не был очень хорошим христианином, грешил в малом и большом, хотя старался этого не делать. Но пробежать под дождём и остаться сухим получается не у многих.
А вот когда речь зайдёт о моей работе, то я расскажу Ему о своих учениках, которые в разные годы были со мною рядом и судьба которых стала, отчасти, и моей судьбой.
Я расскажу Ему о Серёже, который в девятом классе остался без родителей с двумя младшими сестрёнками на руках. Он очень боялся, что Закон разлучит их, упрятав в детский дом, а потому никому ничего не говорил, скрывал ото всех (только мне тогда доверился, прося совета), что они с сёстрами сиротствуют, а сам не бросал школу, учился и работал ночами, чтобы прокормить себя и девчонок. И всё у него получилось. Поставил их на ноги. Обе теперь замужем, одна в Москве, а другая в Париже. Часто к нему приезжают и говорят ему «Вы», потому что чтут в нём того, кто не бросил их в самый трудный момент, а стал для них всем, сохранил семью…
А ещё я расскажу Богу о своей Марине, которая родила двоих детей, а когда они вместе с их отцом, Марининым мужем, погибли в пожаре, то взяла из дома малютки двойню, а потом ещё двоих мальчишек. И всех четверых воспитала и вырастила.
И о двух своих Наташках расскажу, которые ещё в школе дружили, а потом, через много лет, одна вырвала вторую буквально из объятий смерти. Наташка Петрова заболела, а Иванова, чтобы спасти подругу, продала квартиру и всё, что могла продать. И возила её по лучшим клиникам мира, пока вместе они не победили рак.
Про Ортикали расскажу и его замечательную семью. Когда Ортик узнал, что Ваня Инин попал в автокатастрофу, в которой погибли его родители, а сам Иван лишился обеих ног, то забрал бывшего одноклассника из дома инвалидов. До сих пор он живёт в семье своего школьного друга и даже институт закончил – Ортикали Гадайбаев дал ему образование.
А Саша Лобов, когда узнал, что умерла Верка, его школьная любовь, оставив сиротами двоих своих детей, взял не раздумывая девочек к себе, хотя у самого к тому времени было уже трое.
И про то, как грузин Ника, бывший тогда солдатом, нашёл в развалинах Цхинвала паспорт своего школьного друга осетина Давида и пошёл его искать. И нашёл, раненного, под обвалившейся стеной, а потом более десяти километров тащил его на себе до ближайшего русского госпиталя. И сидел сутками напролёт рядом с ним, держа за руку, до тех пор, пока Давид не открыл глаза.
И про то расскажу, как многие из них, испугавшись моего первого инфаркта, забегали и засуетились и буквально вырвали меня из цепких когтей костлявой старухи с косой. И до сих пор приезжают частенько ко мне в школу, прямо во время уроков. Просто открывают дверь в класс, смотрят и улыбаются, а потом, извиняясь, кивают головой и уходят. А иногда просто звонят и просятся посидеть у меня на уроках, чтобы посмотреть на нынешних моих учеников. После одного такого визита Таня Глинская привезла ворох новой одежды и попросила передать её Никите, который в классе был хуже всех одет, потому что мама его сидит в тюрьме за то, что убила папу, а сам Никитка теперь живёт с бабушкой.
И про Иришку Абрикосову расскажу я Богу, потому что она – просто умница. Преподаёт сейчас в Сорбонском университете и вышла замуж за французского миллионера, тоже русского по происхождению, которого привозила ко мне в школу, чтобы я одобрил её выбор…
И о многих ещё буду рассказывать я Богу, пока у него не начнут слипаться глаза от усталости. Когда же это увижу, то попрошу его только об одном: пусть накажет меня за грехи вольные и невольные, но только пусть даст счастье моим детям, всем: и тем, кто уже ушёл от меня и плывёт по трудному морю жизни, и тем, кто сейчас осваивает рядом со мною сложности русского языка и величие русской литературы, и тем, с которыми нам так и не суждено было встретиться…
