Поездка в Караганду

обязательно женюсь! Я сразу тебя полюбил, как только увидел! Ты такая красивая!
- Ты правду говоришь?
- Да, любимая!
- А разве так бывает?
- Бывает. Я мечтал о такой как ты, и вот встретил! А ты меня любишь?
- Ой, я не могу так сразу – озадаченно ответила девушка.
- А ты попробуй, полюби меня, прямо сейчас, здесь – гипнотизировал мужчина.
- Это как?
- Стань моей! И мы будем любить друг – друга до самой смерти!

Парочка смолкла, а следом смолкла музыка. Видимо народ сел за стол. А я теперь слушал стоны девушки и тяжелое дыхание парня. Девушка вдруг заговорила:

- Нет, я так не могу. Давай после свадьбы?
- Нет, я хочу сейчас! Я должен знать, порченная ты или нет!
- Я не порченная! Честное комсомольское!
- Тогда чего ты боишься? Я сейчас всё узнаю, а завтра пойдём подавать заявление. А затем пойдём ко мне, я тебя с родителями познакомлю. Поверь мне, пожалуйста! Я ведь так тебя люблю!
- Поцелуй меня, - выдохнула девушка, и замолчала.

Потом послышались стоны. Я почувствовал какое-то движение наверху. Потом парень зарычал, и всё стихло.

Мне не хватит литературного дара, чтобы описать букет эмоций, которые я испытал. Обида, ревность, любопытство. Любопытство было самым сильным. Ведь рядом со мной занимались сексом, о котором я думал двадцать четыре часа в сутки. Жаль, что ничего не удалось увидеть! Но атмосферу я ощутил реально! А ещё я дико перевозбудился, и сильно вспотел. И очень хотелось найти Женьку, затащить её в кладовку и изнасиловать. Именно изнасиловать. И пусть меня потом сажают!

Мои мысли прервал оживший парень: «Я пойду за стол, а ты одевайся и подтягивайся». Хлопнула дверь, и я услышал бормотание девушки: «Какая я дура! Мамка меня прибьёт! Лишь бы не обманул».

Когда девушка вышла, я выбрался из–под вороха одежды и глубоко вздохнул воздух. Воздух был спёртым. Пахло перегаром. Я вышел из кладовой и пошёл в зал. За столом всё перемешалось. На моём месте уже кто-то сидел, Женю я не увидел, и сел на свободное место. Сидевший рядом парень налил в стопку водку и протянул мне. «Давай за Новый год!» - сказал он. Отказываться было неудобно, и я выпил. Я не успел закусить, как меня попросил освободить стул, сидевший здесь ранее парень. Я встал и почувствовал, как жар растекался по всему моему телу. Голова начала кружиться, и я решил выйти на улицу. О Юркином запрете я уже позабыл.

На улице я сразу увидел Женю. Её обнимал за талию какой-то парень, но смотрел он не на Женю, а в противоположную сторону, с кем-то разговаривая. А Женя целовалась со стоящим рядом с ней Юркой! Я спрятался в тень, чтобы Юрка меня не заметил. А Женя, тем временем, оттолкнула Юрку и засмеялась. Юрка закурил и отошёл к стоящей неподалёку группе парней.

Я смотрел на Женю и боролся с сомнениями. Насиловать Женю я уже не хотел, но очень хотелось потрогать её грудь. Соображал я туго, мешала выпитая водка, и устав думать, я направился к Жене. Подойдя к ней, я бесцеремонно запустил пятерню под накинутую на Женю шубу и сжал её грудь. Женя вскрикнула, вырвалась и спряталась за парнем. Парень непонимающе спросил:
- Жека, ты чё?
- Этот меня за грудь лапает! – крикнула Женя и показала на меня рукой.
- Ты чё, бычара?! – крикнул парень и ударил меня в голову.

Я не ожидал удара, потерял равновесие, и свалился в сугроб. Я не потерял сознание, но приятный холодок и мягкость сугроба притягивали. Я лежал и наблюдал за ударившим меня парнем. Вставать было опасно. Можно было получить второй удар, но уже ногой. А если он приблизится ко мне, то ногой ударю я. Прямо в пах. И сегодня он больше не боец, как минимум. И Женя ему сегодня не понадобится.

Кто-то закричал: «Драка!» К моему обидчику подбежали парни и взяли его за руки, успокаивая. Один из этих парней направился ко мне. Я с ужасом узнал Юрку. Тот меня тоже узнал.

- Я тебе где разрешил быть? – прошипел Юрка. Вставай! Бегом домой!
- У меня пальто в кладовке, – жалобно сказал я.
- Не замёрзнешь! Бегом! – жёстко сказал Юрка.

Я послушно встал, и направился в соседний двор, где жила тётушка. На ходу я зачерпнул горсть снега и приложил к ноющему левому глазу. «Фингал будет» - подумал я.

Проснулся я в обед. Хотелось пить и есть. На кухне было полно остатков новогоднего пиршества. Едва я начал есть салат, как на кухню зашла тётушка.

- Вот твой билет. Поезд в восемь. Собирай вещи. Юрка тебя проводит, – сухо сказала тётушка.
- Я собирался в Сызрань девятого, – неуверенно сказал я.
– Мне хватит Юркиных синяков, - устало сказала тётушка, - а твои - пусть твоя мать считает.

Весь обратный путь я лихорадочно думал, что же рассказать друзьям о новогодней ночи. Правда была неприятной. Не хотелось стать посмешищем. Да ещё этот фингал!  На трезвую голову я понимал, что поступок с Женей был свинским и глупым. И в бубен мне зарядили за дело. Я  представил, с каким сарказмом, мой друг, Юрка Николаев, спросит: «А ты через шубу сосок нащупал?» Нафиг правду! – решил я. Двое с половиной суток я придумывал историю моей триумфальной поездки в Караганду.

Приехав в Сызрань, я вечером спустился в подвал моего дома, где в брошенном сарае у нас была организована блат – хата. Два раскуроченных дивана и перевёрнутый вверх дном деревянный ящик в качестве стола – вот и вся мебель. Наша компашка была в сборе. Парни играли в карты. Моё появление встретили молча. Но когда я вывалил на стол пять пачек сигарет «Казахстанские» и поставил три бутылки вина «Волжанка», парни заохали, и стали обрадованно жать мне руку, здороваясь.

Когда закончилось вино, кто-то сказал, что я зря не справлял Новый год в Сызрани. Потом парни наперебой стали рассказывать, сколько было выпито, сколько морд было разбито и какие победы над тёлками удалось одержать. Я откровенно радовался успехам парней и возмущался коварством тёлок. Как вдруг, кто – то сказал, что пусть Артур расскажет о своих достижениях. Облизнув губы, я начал:

Приехал я в Караганду, пришёл в свой двор, знакомые обрадовались! Я задолбался отвечать на одинаковые вопросы. Ну, каждый подходит, и начинает: давно приехал?; надолго?; где учишься?; как там, в России?; где будешь встречать Новый год? давай со мной! Я уже в трансе, никого не хочу обидеть, но и с каждым пойти не могу. Решил, чтобы никого не обижать, буду встречать с двоюродным братом. Он, правда, старше меня на четыре года, но уж больно упрашивал. Короче, вечером пошли с братаном на гулянку. Стол богатый: и бухло, и хавчик. Я присмотрелся к телкам, и тут облом: кругом двадцатилетние старухи! Конечно, хер ровесников не ищет, но как – то не в кайф. Да и симпатичных среди них нет. Это в Сызрани – одни очаровашки! Ну, думаю, ладно, попью вина, погрызу салатики, потанцую и к тётушке, спать! Стою я около стола, не сажусь, пусть пары сядут, а я – где свободно. Вдруг смотрю, прямо на меня идёт стюардесса. Настоящая! Я опупел. Чёрненькая, глаза синие, буфера, миниюбка, ляжки, симпатичная! И одна! Правда, она совсем старая, ей лет двадцать с гаком. Думаю, вот бы ей вдуть, хоть разок! А она меня увидела, остановилась, глаза как блюдца, покраснела, губы облизывает! Я сразу тебя, Тикель вспомнил, как ты рассказывал, когда бабе можно вдуть. Я от неожиданности растерялся. Понимаю, что надо брать за руку и вести в тёмный угол, но боязно – она ведь не бухая. И тут она говорит мне:
- Здравствуйте!
- А почему на «вы»? - спрашиваю я, может перейдём на «ты»?
- Давай, говорит она.
- Э нет, - говорю я, - это делается не так.
- А как? - спрашивает она.
- Надо выпить на брудершафт – говорю я.
- Это как?
- Сейчас покажу, - говорю я.

Налил я шампусик в два фужера, обвил своей рукой её руку, и выпил фужер до дна. Она тоже. Взял я её за пухлые щёки и поцеловал, взасос, с языком! Сосу я её, а она вся обмякла. Оторвался я от неё, смотрю в её глаза, а глаза у неё мутные от похоти, а в них написано: «Дам! Дам! Дам!» Ну, взял я стюардессу на руки и отнёс в соседнюю комнату, а там только одна табуретка с магнитофоном. Смотрю – дверь. Пнул ногой, а там кладовая, в ней польта лежат. Ну, положил я стюардессу на польта и трахнул. Она даже не сопротивлялась, только стонала. Кончил я и говорю ей: «Ты давай одевайся, а я первым выйду, а то неудобно». Выхожу в комнату, а мне прилетает. Это её фраер зарядил. Но я сгруппировался, вырубил фраера, там ещё двое подлетели, я и им выдал. Потом думаю, надо валить, не дадут мне отдохнуть, ну и рванул к тётушке. Дошёл, и спать завалился. Вот такой Новый год.

На лицах моих ровесников, у которых сексуального опыта тоже не было, было написано: «У него был секс!» Они искренне были рады моему успеху. А вот Тикель, который был старше меня на три года, и уже имел некий сексуальный опыт, усомнился в правдивости моего рассказа, и начал задавать коварные вопросы по анатомии женского тела. Пришлось повиниться и рассказать, как всё было на самом деле. Хохот стоял истерический. Юра Николаев таки спросил, добрался – ли я до соска стюардессы через шубу? Макс посоветовал в следующий раз сначала вырубить парня, а потом мацать его тёлку. Тикель сказал, что надо было трахнуть огуречную вонючку, когда ушёл парень, пока она была разогретая. Боцман предложил сгонять за Скляней и устроить практическое занятие.

Разошлись заполночь. И потом, на протяжении нескольких лет, когда в компашке возникала пауза в разговоре, кто-то обязательно говорил: «Эх, сейчас бы стюардессу!» И все начали смеяться, глядя на меня.
Но хитом подкола стала шутка Боряги, на рукав которого сели две мухи, занимающиеся сексом. Боряга, обращаясь к мухам, сказал: «Я извиняюсь, но Артур сидит напротив!»