Бизнесмен Сидор Баранов

состав чай не пьёт?
"Пьют! Но не чай!", - промолчал Сидор.
"Почему дорожка не метена, пыль на окнах, занавески оборваны?", честил начальник поезда.
Это называлась психическая атака. Проехали всего 12 часов и с дорожкой, занавесками и окнами, после уборки вагонов в депо,
было всё в порядке."А что у тебя тишина в роте, где личный состав?"
Сидор Варфоломеевич мгновенно перешёл на тот же язык. Понял - это шанс.
"Вверенный мне личный состав отдыхает после занятий по боевой и политической подготовке", -отчеканил он, став по стойке смирно и даже прищёлкнул каблуками после доклада.
Каллистрат Нахапетович в прошлом служил в железнодорожных войсках и вышел в отставку по выслуге лет в чине полковника.
Доклад проводника ему очень поравился.
"Вообще-то, ничего мужик. Свой, службу знает. Наверное, действительно хотел поднести, да припозднился. Оно и понятно, столько дел", - смягчился полковник, но купе и сортиры решил всё таки проверить.
Чтоб служба проводнику мёдом не казалась.
Да и для полноты информации об объекте налогообложения.
Прошлись по вагону. Пассажиры спали вповалку. А в одном купе - вперемежку, две женщины и три молодых человека интеллигентного вида в мятых, забрызганных блевотой костюмах, но при галстуках.
"Изменщица", подумал Сидор, увидев среди них крашенную блондинку, которую уже считал своей."А ещё - приходи с Бородой!", - передразнил он её мысленно, "все бабы одинаковы" и смачно сплюнул на коврик в купе.
"Товарищ капитан, что вы себе позволяете?", рявкнул начальник поезда.
Бывших полковников не бывает. Вот и Каллистрат Нахапетович считал себя находящимся на службе Отчизне, поезд представлял полком, вагоны - ротами, а их проводникам мысленно присвоил воинское звание - капитан. Ну не лейтенантами же командовать?
Сумму подношений считал казённым денежным ящиком, а себя - ответственным за использование и хранение денежных средств.
Это освобождало от ненужной и вредной рефлексии.
"Виноват, товарищ полковник! Будет вытерто!", отчеканил Сидор.
"То-то и оно", ответил Каллистрат Нахапетович. "Я тебя вымуштрую, здесь тебе не тут"
Начальник поезда опять разбередил старую рану о неподношении в срок и впал в обиду.
"Здесь казарма, понимаешь, личный состав отдыхает, а вы плюётесь , как верблюд. Кстати, почему разнополые в одном кубрике?"
В волнении полковника стащило на морские словечки.
"Так им отдельные кубрики не предусмотрены", нашёлся проводник.
"А у тебя своя голова за плечами есть?"
"Так точно, товарищ полковник! Есть!"
"Не видно. Надо было рассортировать. После отдыха выполнить и доложить!Развели тут феминизьм, понимаешь"
Полковник хотел сказать - анархизьм, но решил блеснуть. Пусть подчинённые знают, что Каллистрат Нахапетович не пальцем деланный, идёт в ногу с уставами времени.
Пошли дальше. Везде на столиках и под ними стояли и перекатывались по полу от движения поезда, пустые бутылки со змейками. Полковник ничего не говорил. Только мотал головой и цокал языком.Правда, нельзя было разобрать - с одобрением или осуждением.
Зашли в туалет. На унитазе сидя спал дядя, который недавно подползал за водкой и получил отказ. В руках была зажата пустая бутылка.
"Ишь ты, не выпустил. Как оружие", уважительно подумал начальник поезда.
"Я ж ему не продал. Неужели спёр?", с негодованием предположил Сидор Баранов.
"Товарищ капитан!", - обратился к нему начальник поезда, "слушай мою команду! Терроризьм ликвидировать, товарища рядового с очка снять и уложить согласно устава внутренней караульной службы. После отдыха - поощрить! Оружие сохранил и не выпустил, службу знает!" И добавил уже по граждански: "Чёрт те что! А если б меня приспичило, а здесь боец отдыхает?"
"Есть, товарищ полковник!Будет сделано!", прищёлкнул каблуками Баранов. И по-свойски добавил:
"А для вас у меня свой сортир. Он закрыт для личного состава. Изволите пройти?"
Это фамильярность несколько покоробила начальника поезда
"Отставить, товарищ капитан! Это просто предположение. Я уже сходил в свой. Кстати, как у вас поставлена караульная служба? Где дежурный?"
"Караул устал!", товарищ полковник. Я сменил его"
"Проводите меня в кубрик отдыха"
Прошли и открыли купе отдыха проводников. Сменщик лежал телом на полу, а ноги забросил на лежанку.
Вокруг валялись бутылки с перцем.
"Почему перевозите товар недружественного государства?", насупился полковник
"Виноват, товарищ полковник. Ностальгия. Оне же братья", ответил Баранов, а про себя подумал о сменщике:
"Сволочь, сколько же он набрал у конкурентов, что дрыхнет без просыпа?"
Полковник ничего не ответил, а вернувшись с Барановым в его служебное купе, приказал:
"Товарищ капитан, отчитайтесь за вверенные вам денежные средствА"
"Есть, товарищ полковник!" Проводник подал начальнику пятитысячную купюру"
"Товарищ капитан! Согласно последнему циркуляру Министерства обороны - двадцать прОцентов!Или я заставлю вас учить устав арифметики до корки.Будете подавать мне рапОрт по параграфам"
"Кто прОдал?", мелькнуло у проводника, "везде предательство, подлость и измена", и подал ещё тысячную.
"Благодарю за службу, товарищ капитан! О поступлении дополнительных средств докладывать по команде.", закончил начальник поезда и пожал руку проводнику.
"Служу Советскому Союзу!"
Полковник всмотрелся в лицо Баранова и чуть не прослезился:
"Наш человек, безусловно наш. Надо представить к очередному воинскому званию. Пусть прОценты с ротных выбивает,
способный, падла...", думал начальник поезда, возвращаясь к себе.
Порядок был восстановлен, подрыва системы не произошло, революция отменялась.
А Баранов ничего не думал. Он умолчал, что пять ящиков продал по 200р. за бутылку и ещё оствался один ящик, который он собирался толкнуть за 250. Чтобы компенсировать откат в денежный ящик полковника.
В купе снова постучали.
"Вернулся? Зачем?", - со смутным подозрением подумал Сидор и открыл купе.
На пороге стоял директор ресторана Самуил Ефимович Иванов. Судя по выражению лица и трясущимся рукам - очень расстроенный.
Сейчас бросится!
У Баранова была хорошая реакция. Он мгновенно задвинул дверь и повернул собачку блокировки.
"Открой, дешёвка!", - прорычал Самуил Ефимович, "открой, хуже будет, падла"
"Не открою!"
"Ты попал на бабки, Сидор. Крыше стукну - мало не покажется!"
"А кто у нас крыша?", спросил из-за двери Сидор Варфоломеевич. Угроза нанесения тяжких телесных повреждений отодвинулась и он немного успокоился.
"Вся ментовка по пути следования. Щас по мобильнику звякну и кранты твоему бизнесу. А уж неустойку насчитаем - век на меня пахать будешь, куррва! Открой лучше!", орал Самуил.
"Ментовка это серьёзно. Тут и настоящий полковник не поможет. На него генерал найдётся", - задумался Сидор.
"Ты что там затих, дешёвка?" - спросил Иванов
"Думаю!"
"Открой, подумаем вместе. Бабки отстегнешь за нарушение понятий российской торговли, ну счётчика немного и по рукам"
"У меня коммерческое предложение, Самуил. Остался последний ящик. Бери оптом, отдам даром - по 250 за бутылку.
Ехать ещё далеко, отобьёшь!"
Наступила пауза. На этот раз задумался Самуил. Про ментов он конечно блефовал, брал на понт. Те крышевали станционные точки дороги, а поезда - это были вотчины начальников, которые отстёгивали губернским генералам линейки.
"Конкурент отваливает, а я подниму стоимость бутылки до 400р. Сидор клиентов напоил отравой, теперь им меня не миновать.
Пойдут лечиться, как миленькие - куды с добром, думал Самуил. Умный человек, что тут скажешь?
Сам он, кстати, свою с перцем тоже шуровал по подвалам Владивостока, но по русским и брал её по 30р. за бутылку.
"Лады!", после минутного перерыва крикнул Самуил.
Сидор открыл купе, показал ящик. Но хитрый Иванов обрыскал всё купе, заглянул и к мертвецки пьяному сменщику Сидора и даже проверил подвагонные ящики. И только после этого рассчитался.
"А ты жох", одобрительно похлопал он Сидора по плечу, "самого меня обнёс" Но полковника-то не удалось", хитро подмигнул он:
"Сколько ты ему отстегнул?"
"Это даже не коммерческая, это военная тайна", - таинственным голосом ответил Сидор и приставил палец к губам, давая понять,
что разговор закончен...
Вагон спал. На дорожку в проходе падал тусклый свет.
Поезд мчался, прорезая темноту своим циклопическим глазом - мощной фарой на крыше электроваза. Когда он проезжал освещённые станции, по всему вагону бегали прчудливые тени.
Из купе новых друзей Сидора осторожно вышел Плюгавый. Он был свеж, одет по дорожному и с небольшой спортивной сумкой в руке.
Осторожно подошёл к двери купе проводника Сидора Варфоломеевича, достал из сумки ключ, которыми проводники открывают и закрывают купе и сортиры, вставил его в замок и открыл дверь. Сдвинул её наполовину. Купе осветилось слабым светом из коридора.
Сидор спал сном младенца и тихо всхрапывал.
Так спят только люди, хорошо сделавшие свою работу.
На этот раз ему снилась не опухшая морда Ельцина, а бутылка технического спирта, обвитая любимой змейкой - серой гадюкой.
Плюгавый обыскал форменный пиджак проводника, брошенный на столик - ничего. Подошёл и пробежался опытными пальцами по спящему. В кармане брюк нащупал толстую свёрнутую вдвое пачку. Вытащил. Одну тысячную бумажку бросил ему на грудь - для задела.
Вышел, задвинул дверь и пошёл против хода поезда в задние вагоны. Скоро будет крупная станция.
Плюгавый сойдёт на ней и затеряется на восточных просторах...
"Прощай, проводник", - думал он, "у тебя свой бизнес, у меня - свой. Ты предприимчивый человек, снова поднимешься - надеюсь не до шитья тапочек.
Тысяча - первоначальный капитал - у тебя есть!
Но в другой раз будешь умнее.
Ты научишься разбираться в людях, как я.
А я буду искать других таких же негоциантов.
Если в стране есть люди, умеющие делать деньги из воздуха, то кто-то должен их обирать.
И учить..."