Быть может...

      Одесский октябрьский полдень. Ещё тепло. Корабли стоят на рейде. Скоро начнутся плановые ремонтные работы. Часть матросов уходит в увольнительную на берег.
      На палубе стоит юный матросик. Пока что он ничем не напоминает бывалого морского волка; ни внешним видом, ни опытом. Небольшого росточка, тщедушный, с жиденькими усиками, но с большим гонором.
      Братислав или по-просту, Слава, с надеждой вглядывается в высокий берег Одессы. Она, словно проказница-кокетка, крутым бедром-берегом манит его к себе.
      Какой сюрприз приготовила она ему сегодня? А сюрприз будет непременно. Как же иначе, он ведь сходит на берег в первый раз после трехмесячного похода. Все эти долгие дни и ночи Славик мечтал о длинноногих блондинках с бронзовыми от южного загара телами. Конечно, такие красавицы непременно поджидают матросов в каждом порту. Во всяком случае, так утверждает боцман. У него в каждом порту по подруге. Расставаясь на неопределенное время, этот морской волк очередной даме дарит на прощание духи "Быть может" за рубль двадцать. Согласитесь, назание многообещающее. И его женщины верят и ждут.
      Слава мечтает вот так же годами пользоваться женской добротой и женскими прелестями, ничего конкретного не обещая взамен. Быть может...
Сегодня матросик обязательно откроет счет своим мужским победам.
И Одесса готовится принять морячка. Очень скоро она раскроет свои объятия десятками злачных мест. Кафе и рестораны на любой карман и вкус уже поджидают свежую партию посетителей.
      Наконец, Славик сходит на берег. Чистенький и выбритый, надушенный "Тройным одеколоном" до одурения, подтянутый как балалаечная струнка, он идет, покачиваясь, как бывалый моряк со своими друзьями по осенним улицам. А вот и главная из них, легендарная Дерибасовская.

      "Славик, да ты только глянь сюда. Ты что, уже здесь отличился? Видишь, ресторан в твою честь назван."
Славик, чувствуя подвох, недоверчиво смотрит на вывеску: "Братислава".

      "Ну, это же женское имя. И город такой есть".
Его друзья, уже заранее пьяные от предстоящей выпивки и, возможно, жарких свиданий, распаляются не на шутку:
      "А, может, это мать твоя – Братислава? Признайся, твою мать... зовут Братислава? А твою бабушку?"

      У Славика уже нет времени на обиду и достойный ответ парням, т. к. они всей гурьбой заходят в этот ресторан. В манящем душно-таинственном полумраке ему грезятся страстные девицы, готовые броситься на шею при первом зове... Будет ли ему весело сегодня? Быть может...

      Славик ещё помнил, как с друзьями сел за тесный столик. Что-то наливали, чем-то закусывали. А девушки были? Да, конечно были! Кажется, были. Быть может...
      Под утро Славика, пьяного до беспамятства, бледного и помятого два других матроса под руки привели на борт. Когда он отоспался, то практически ничего конкретного вспомнить не мог. Но, оставшимся на борту матросам он красочно расписал, как чудесно провел вечер в "Братиславе", вспомнив одну из оргий из когда-то увиденного кинобоевика.

      Через восемь месяцев – снова в Одессе. Уже зацвели знаменитые белые акации. Игривый летний ветерок доносит до корабля их дурманящий запах.
У Славика и без него кружится голова. Он снова идет в увольнительную! Опять будет возможность погулять, побалагурить. Опять будут девушки! Конечно, будут! Обязательно будут. Быть может...
      На этот раз матросик решил не напиваться до потери сознания. Снова ресторан "Братислава". Всё тот же манящий загадочный полумрак, тесный столик. А вот и девушки. Как обычно, в начале - хи-хи, ха-ха. "Мы случайно раньше не встречались?" Слово за слово, оказалось, что - встречались.
Славик, естественно, хорохорится, хотя ни одной из них в лицо не помнит.

      "Да как же вы не помните – прошлой осенью. А мы помним... (Театрально поджимают небрежно накрашенные губки, демонстрируя обиду). Да вспоминайте скорее. Вас зовут так же, как и этот ресторан? Ну вот, мы знаем, ваши друзья нам тогда рассказали. Братислав? Видите, мы не обознались У нас для вас сюрприз будет. Мы сейчас вернемся."
      Очень скоро девушки возвращаются с еще одной своей подружкой. Полненькая, рыженькая и совершенно незнакомая Славику. Ах, нет, она не полная, она просто беременная. Очень беременная. Совсем беременная. Да, почти на сносях. Вот так сюрприз!
      Славик еще не понимает, что к чему и какое это имеет к нему отношение. Он что-то говорит, пытается шутить. Но подруги рыженькой уже взяли его в оборот:
      "Ты что, маленький? Обрюхатил девушку, так женись. Сейчас сюда придут ее отец и брат".
*  *  *
      На другое утро семья отдыхающих, нагруженная сумками с одеждой и провизией, наблюдала следующую картину: двое мужчин ведут еще совсем молоденького матросика под руки. Он не сопротивляется. Видно, что уже не сопротивляется. Идет молча. Бледный, почти серый. Выражение лица – траурное. А рядом уверенно вышагивает невеста. Конечно, это невеста, кто же еще?! В белом платье, в белой фате. Она вся светится от счастья. Каждый ее рыжый волосок , каждая веснушка на лице просто горят от нетерпения.
      Поднимается легкий ветер. Он шаловливо приподнимает фату и подол подвенечного платья. Невеста стыдливо закрывает лицо одной рукой, а другой придерживает подол платья. На ногах – истоптанные босоножки цвета мартовского снега, надетые на пионерские носочки. Эта видавшая виды обувь и, конечно же, ничем не скрываемый большой живот, заставляют редких прохожих лицезреть свадебный эскорт в явно гротескном виде. Молодые уже  стоят возле дверей ЗАГСа.
     
      Морячок закрывает глаза. Возможно, открыв их, он увидет совсем иную картину. Быть может...