Слава и первая смерть

сохранения. По закону личная страховка не должна превышать 12 дней.
В культурном отношении все быстро утрясалось ввиду высочайшей действенности метода и его насущной необходимости. Остатки религий охотно объявили дупление вполне совместимым с Богом: раз нетленную душу выдает Бог, то она появляется и у дуплящихся по воле Божьей. А так как никто не знает эту волю, появился обряд испрашивания ее всего на 300 битков, чтобы можно было с легкой душой декогерировать уже ненужные копии.

В постели Татьяна лежала, обижено отвернувшись, и Слава не спал всю ночь или ему так казалось, переживая завтрашнее расчетверение, продумывая всю стратегию строительства так, чтобы не нужно было устраивать планерки, а его копиям все итак было понятно.
Неуверенность и некоторая реликтовая боязнь нарушали душевное равновесие. Он давно пытался выяснить ощущения тех, кто пережил несколько смертей. Но всегда бывал разочарован: никакой проблемы, никаких страхов никто даже намеком не проявлял, все было привычно как в другую комнату зайти. Но ведь они все просто не могли ничего сказать про эти моменты смерти. Там, где были они, не было смерти.

В раннем детстве у него был сон, настолько ужасающе безжалостный, что запомнился на всю жизнь. В его детском садике (сейчас уже нет детских садиков) детки собрались в кружки потому, что воспиталка давала только по одному пистолетику в группу. Мальчик, которому доставался пистолетик, поднимал руку, нажимал на курок и от одного выстрела валилось сразу по несколько деток. Никто не убегал, все послушно ждали, когда дуга руки дойдет и до него. Славику стало невыносимо жалко себя, но он почему-то продолжал там стоять и когда рука дошла до него, в ужасе проснулся.
И вот это детский древний страх вернулся с прежней силой.

Поутру Слава привычно обратился к психологу. В мониторной стене вальяжно возник мужичок в кресле в домашней, располагающей к беседе одежде. Выслушав, он деловито вздохнул как от давно надоевшей банальности.
- Вы, конечно, сами уже интересовались и знакомы с теоретической частью?
- Идеология Единственности Абстракций? А как бы я прошел мимо? – Слава саркастически ухмыльнулся, - У меня постоянное ощущение, что все это – попытка успокоить, ведь экономический эффект настолько значим, что просто необходимо всем внушить оптимизм.
- Типичная теория заговора, как вы, несомненно, сами понимаете, - доктор, явно скучая, обвел взглядом его комнату, - вы позволите вэйпнуть?
- Да, пожалуйста.
Док ногой придвинул кальян в виде извивающегося вокруг самого себя дракона и потянул к себе один из его хвостов. Неприятно пахнуло сладковатым паром, но Слава ничем не выдал дискомфорта.
- Однако, теория совершенно логически непогрешима и ее не могут, точнее не готовы воспринять только в силу непривычности и протеста естественного страха смерти. Я помогу вам не придавать слишком большое значения этим страхам, но очень важно внимательно понимать то, о чем я скажу и, если что-то ускользает, немедленно мне об этом сообщите. Готовы?
- Поехали, доктор.
- Мон шер, вы же не думаете, что мысль у вас в голове шевелится как живая?
- Да, я в курсе, это вульгарный механицизм.
- Он самый. Все наши мысли – абстракции. Все, без исключения. Представили шар – это абстракция шара. Цифры – тоже абстракции. Ничего этого нет в природе. Вы согласны с тем, что в природе нет цифр? Что нигде не найти единичек?
- Единичек – да, с этим понятно, но шаров вокруг навалом.
- А найдите хоть один идеальный шар, а не предмет, который похож на шар. Стоит присмотреться и оказывается, что это только кажется шаром, а он весь щербатый под микроскопом. А если еще сильнее присмотреться, то даже атом – не шар, а какое-то очень даже неопределенное облако.
- Ну да, доктор, я все это знаю.
- А теперь еще прочувствуйте зримо. В природе два даже полностью одинаковых материальных объекта – это – два разных объекта, две массы, два положения. А вот абстракция шара или единички – одна, сколько бы человек не подумало про это. Шар это – одно такое понятие, с определенными свойствами округлости, способности катиться. И это понятие возникает только тогда, когда о нем кто-то подумает. Хоть вчера, хоть завтра, хоть в другой вселенной может активируется такая абстракция в любом числе голов, но она остается только одной на всех и все времена. Вот это – очень хорошо нужно понимать.
Конечно, мы мыслим не только шарами и единицами, но и любыми другими составляющими абстракциям, но любая совокупность мыслей – одна, а не несколько. Если вас задуплить в несколько раз, то ваши еще продолжающиеся мысли будут одной и той же мыслью. Но вы уж не сможете наблюдать это в чужих головах, ведь телепатии у нас нет.
- Вот это для меня как раз не очень очевидно, доктор.
- Ну как же, вот смотрите. Если мы скопировали несколько тел, то у всех в этот момент один и тот же разум. Тел несколько, но ведь абстракции существуют в единственном числе, и все мысли у разных копий это – одна и та же мысль.
- Но ведь очень скоро у копий будут разные мысли, и даже очень разные!
- Это не умножает применяемые составляющие абстракции, просто они возникают в разных сочетаниях. У всех людей есть общие абстракции из общепринятых понятий, и есть свои собственные, но где-то в бесконечности вселенных есть и тот, у кого они тоже возникнут, ведь вы знаете это свойство бесконечности: если есть бесконечность вариантов мыслей, то есть и бесконечное множество каких угодно мыслей.
- Это уже какая-то философия...
- Но вывод один: никакое число копий от нулевого до бесконечно большого никак не влияют на существование единственно возможных абстракций. И если мы декогерируем все копии, и даже оригинал то абстракции этим не уничтожаются, их принципиальная суть остается и активируется в чей-то голове.
- Сложно как-то... Уверен, что тот, кто хорошо знает, легко может объяснить кому угодно!
- По карте вижу, что у вас есть дети пять и семь лет.
- Да. Это – еще один мой головняк...
- А вы, смотрю, – социальный программист и вот, вы можете пятилетке легко объяснить, что такое социальный программист так, чтобы он все понял до мелочей, а не просто заменить каким-то другим словом вроде: “социальный программист это – человек, занимающийся программами”?
Славе сделалось очень неуютно от того, что очередная попытка хоть что-то прояснить только еще больше все запутывала. Но холодящий страх от предстоящего отступил, а это было главное. Ладно, пусть жизнь сама все расставляет по местам.
- Простите, доктор, мне пора... Вы точно мне помогли, спасибо! - Слава поднял ладонь, тихо дзынькнуло, две оценочные нейросети схлестнулись в молниеносном поединке: одна, представляла интересы поставщика услуги, другая – получателя, и стоимость сеанса терапии снялась универсальной системой платежных услуг строго в рамках справедливости по всем канонам ДСЭ.

На завтрак был кисель из черники, которую они с Таней и детьми собирали в выходные в ближайшем лесу.
За второй ложкой киселя потянулся волосок. Шерсть линявшего зверя? Или человечий? Слава брезгливо поморщился и щелкнул пальцем с налипшим волоском, отправив сверкнувшую в ярком солнечном луче каплю за открытую летнему утру дверь и спокойно доел кисель. Со всем можно смириться.
Есть такая штука – неудовлетворенность существующим. Вот кошка в домашних условиях всем обычно удовлетворена, просто живет, жрет, спит, играет. А человек – нет, ему нужно что-то особое, а постоянно одно и то же становится невыносимым. Не всем, конечно, многие живут счастливо как кошки. Иначе ведь начинаешь терзать себя за неправильно прожитые годы, за то, что ничего не происходит к лучшему. Те, для кого лучшее – враг хорошего, живут счастливо как кошки, а другие – дергаются, забивают в свои головы ржавые гвозди гнетущих мыслей, но зато всегда готовы хоть что-то изменить в жизни.
Терзать мозг другому – катастрофически предосудительно, а терзать мозг самому себе – напротив, очень интеллигентное занятие. Но если бы он не терзал себе голову, то разве продолжал бы ковыряться сам со стройкой? Не было бы никакой стройки, какое ему было бы дело до разрастающейся семьи? Но раз он не кошка, то просто нужно научиться смиряться с неизбежным и спокойно завтра дуплироваться.
Слава раздраженно бросил ложку в пустой стакан.
- Переживаешь? – участливо улыбнулась опять верная Татьяна, - ну и не ходи!
Слава порывисто поднялся.
- Нужно, Танюша!...

Они ввалились в дом все пятеро, совершенно одинаково глупо, но довольно ухмыляясь, по очереди неуклюже задев плечами о косяк.
- Танечка! – сказал первый и осекся. Повернулся к остальным с немой просьбой. Но теперь у них возникло собственное мнение, т.к. они не успели поздороваться с их Таней, а уже почти вырвалось: внезапное прерывание действия болезненно для мужчины. Особенно после осознания, что это было бы нелепо и даже раздражающе абсурдно.
Таня растерянно обвела всех взглядом.
- Как же теперь я буду вас различать? Можно, конечно, на лбах маркером пометить...
- А зачем, Танюша, - осклабился ближайший, - мы все абсолютно одинаковые! Так что считай тезками и зови как привыкла.

В комнату влетел старший сынуля:
- О, пап.. папы пришли! - он приколисто заржал, но осекся, вспомнив, что сегодня его еще не отжурили за вчерашнее прегрешение в гимназии.
- Андрюха! – грозным хором прогремело сразу трое Слав, но вовремя осеклись и продолжил только локально ближний:
- Щас мне некогда с тобой объясняться, но лучше ты сам все разведи с претензией из гимназии!
Таня молча в ошеломлении смотрела за всей этой оптической иллюзией.
- Танюш, - вкрадчиво сказал уже другой, ближайший к ней Слава, - все в порядке, разберемся! У нас такие планы, прямо сейчас пойдем на стройку. А потом еще наши четыре часа отпашем в пятерном темпе.
- Ага, в пятерном, - деловито возразила Татьяна, - теперь нам нужно будет больше зарабатывать, так что устраивайтесь тоже на работу четверо.
- Верно... – Славик синхронно почесал затылок на пяти головах и вышел цепочкой во двор.

Это были потрясающие основы самоощущения. Слава прекрасно понимал, что и как думают другие, легко мог ощутить себя на месте любого Славы. Он почти терялся среди других копий, ощущая и понимая их куда полнее и зримее, чем мог бы вспомнить себя в детстве, которого уже нет и в помине. Самое главное, исчез страх собственной смерти, ведь это – все равно, что заснуть и потом проснуться в другом Славике, какая разница? Нет никакой ни принципиальной ни практической разницы, и это ощущалось с большей очевидностью, чем кажется, что нет трагедии в потери себя молодого, - совершенно своеобразного и даже чужого теперь человека потому как тот и этот Слава по сути – одно и тоже, но с разным развитием структуры абстракций. Последняя мысль слегка передернула схожестью с типично ДСЭ-шной проповедью, но ведь все верно!...

На душе потеплело: рано или поздно случается что-то хорошее. Точнее, всегда что-то случается, а насколько в этом есть хорошее или плохое оценивает уже человек в силу своего настроения и предрасположенности. Так что если на крышу свалилось дерево, то ну и хорошо, теперь без сомнений он переделает крышу как давно хотел, а дерево пополнит дровяной козел у дальнего забора.
Судя по задумчивому виду