Могильщик служил в ритуальных услугах. Никто из живых не догадывался, кто находился рядом. Могильщик ничем не отличался от человека. Лишь каленная метка на груди говорила о том, что он давно перешёл черту.
Кем когда-то был могильщик, знала лишь Владычица, сортирующая души. Сам он давно запамятовал. Добровольно заступив на службу, отказался от прошлой жизни и воспоминаний о ней.
Служба не была опасной. Она была невыносимой. Несколько раз могильщик желал разорвать порочный круг, повесившись на каком-то добротном суку. Да кто ж позволит? Тотчас являлись "психотерапевты" с желтыми зубами. Внушали, что без него рухнет мир. Падёт в бездну. Говорили, что у могильщика важная должность!
Могильщик вёл каталог. Графики. Цифры. Четкая учетная система. В каком году с человеческим родом произошли изменения, вносилось в специально отведенные страницы. Ценную информацию отправляли наверх.
Время от времени случалась мутация. Порой целый век ничего особенного с человеком не происходило, а потом, толи лунный ветер был жгучий, толи вспышки на солнце возникали чаще, чем обычно: у человека удлинялись конечности рук и ног, укорачивались извилины мозга в черепной коробке.
Могильщик призван был следить за изменениями. Лучшее место для сбора информации - ритуальные услуги.
Будучи живым, могильщик сам копал ямы. В погоду. В непогоду. За шиворот сыпался снег. На голову лил дождь. Перейдя черту, поднялся по карьерной лестнице. Засел в теплом офисе. Покупал товар. Заключал договора. Привозил в офис продвинутые модели последнего пристанища. Покупатели были большими привередами. То им подавай на колесиках. То с зеркалом внутри. Будто мертвому ни все равно в каком ящике покоиться.
У могильщика было много работы. Люди, работающие рядом с ним, младшие менеджеры, удивлялись умению выгодно договариваться с поставщиками.
После трудового дня, могильщик задавал координаты и шел к дому. Могильщик путал следы. Дом всегда оказывался на новом месте.
О местопребывании могильщика знала только Владычица, но не беспокоила могильщика после службы.
В доме могильщик снимал лицо и укладывал его в специальную емкость с формальдегидом.
У могильщика давно не было своего лица. Настоящее лицо разложилось под тремя дубами, тело похоронили в общей яме во время чумы. Черная смерть унесла миллионы людей. Некому было должным образом хоронить жертвы.
Черная смерть оставила колоссальный след. Экономика рухнула. Возродились языческие культы. Поначалу Владычица определила Могильщика в секту, чтобы изучить психологию людей. Понять общее настроение больших масс. В дальнейшем Могильщику предстояло подавлять сознание людей. Дабы разум человека не успевал обдумывать происходящее.
То были не спокойные времена… Могильщик совершил много зла. Служа на кладбище, вскрывал могилы, чтобы произвести замеры и получить новые факты, но никогда не становился другом Инквизитора. Игнорировал инквизиторские трибуналы. Не расследовал мутные дела. Не выносил приговоры. Не стоил помосты для казни. Держался на расстоянии от источника пропаганды принципов «очищения».
Владычица поощряла его поведение, а Могильщику нужны были гарантии сохранения своей души.
Могильщик без лица ничего не видел, ничего не слышал, не мог членораздельно говорить, а издавал лишь звуки. Всё, что присуще живому, становилось лишним.
Добираясь до кровати, Могильщик падал на неё, словно мёртвый.
Ночью Могильщику снились сны, дарующие радость. Могильщик скакал на коне. Грива скакуна была шёлковая. Корпус тяжелый и теплый. Держась за гриву, Могильщик прижимался к корпусу.
Путников сопровождал ветер. Над ними сияли звезды. Под копытами коня кружилась земля. Могильщик мог попасть в любую точку планеты, если бы захотел, но он не проявлял желания.
Конь скакал через поле. Могильщик широко улыбался. У него было лицо, которое не надо было вымачивать в формальдегиде.
Сны спасали Могильщика. Без снов психика дала бы сбой. Пришёл бы конец. Ну, и ладно…
Владычица обещала ему протекцию. Лучшее место в загробном мире. Его ждал особый чин в зоне ожидания.
Могильщик не верил ей. Можно ли доверять красивым особам?
Владычица чудесно пахла цветами, но Могильщика было не провести. Могильщик знал: Владычица испепелит всякого, кто перейдет ей дорогу.
В последнее время Владычица жаловалась на боли в ногах. Башмаки сдавливали ступни. Вилки с четырьмя зубцами впивались в голени.
Страдая, Владычица стонала. Пребывая в нервном состоянии, размахивала руками. У Владычицы было много рук. Так было нужно. Иначе, не справиться. К кому дотягивались руки, те холодели и гибли. Птицы. Рыбы. Люди.
Кто стоял над Владычицей? Он никогда не показывался. Но Его все боялись. Его суд был страшен.
Могильщик любил Его! Восторгался Им!
Без лица, вместо него появлялась белая ткань, начинаясь от висков, она заканчивалась у шеи, Могильщик во всём ощущал Его присутствие.
Он был везде. В траве. В облаках. В каплях воды. В черных крыльях жука-пожарника. В пластинах черепашьего панциря. В смехе ребенка. В крике ворона. Он мог всё и ничего не делал. Он наблюдал. От скуки вдыхал в тварный мир созидающую энергию. Появлялись новые горы.
Утром могильщик надевал лицо. С лицом могильщик терял связь с Ним. Уши не слышали. Глаза не видели. Рот был наполнен звуками. Живот пищей.
Могильщик начинал сомневаться в Его существовании.
