Средневековая Русь. 1263 год. Начало октября.
И всё же лечь спать сразу не получилось. Слово за слово, Отец Даниил начал опять рассказывать про свои странствия, то отвечая на изумлённые вопросы Мирослава, то, как обычно, перескакивая с воспоминания на воспоминание, повествуя о далёких землях и неведомых для Мирослава традициях таких же неведомых народов.
Мирослава больше интересовали диковинки и дальние странствия, но отец Даниил, рассказывая о своих долгих путешествиях, чаще вспоминал посещения святых мест. Он рассказал Мирославу, как на праздник Крещения Господня сам заходил в святую реку Иордан и погружался в неё с головой. Ту самую реку, где по легенде Иоанн Предтеча крестил самого Иисуса Христа.
Когда отец Даниил рассказывал об этом, в глазах у него стояли слёзы радости и благоговения. Он то и дело прерывисто вздыхал, замолкал ненадолго, но не в силах удержаться от воспоминаний, рассказывал о своих ощущениях при погружении в воды священной реки.
И только тут Мирослав удивлённо воскликнул:
– Отец Даниил, но Крещение же зимой. Все реки во льду!
– Э, нет, Мирослав. Река Иордан в Святой Земле. А там и зимой теплее, чем у нас летом. И солнце светит яркое, и деревья, и кусты с листьями, и трава зелёная. Словно и зимой природа славит Господа.
Поверить такому было трудно, но не верить и того сложнее. И Мирослав, забыв о своих бедах и о времени, приоткрыв рот от удивления, всё слушал диковинные истории отца Даниила.
Стало совсем темно. Пламя костра отбрасывало причудливые тени на ближайшие деревья и серо-коричневую траву, высохшую и уже побитую первыми заморозками. И Мирославу, никогда не видевшему ничего из того, о чём рассказывал отец Даниил, в игре теней по-своему представлялись образы из странствий паломника: зелёные деревья стояли среди сугробов снега, реки, по которым словно вода летом, двигался лёд, диковинные фрукты были похожи на яблоки-дички из леса, только размером с кулак человека и светящиеся словно солнце в ясное летнее утро…
Облаков к ночи стало меньше и, изредка поднимая голову к небу, Мирослав видел, как сквозь них то и дело проглядывали звёзды. Вячка лежала у костра, положив голову на лапу, и то сонно смотрела на языки пламени, то подолгу закрывала глаза в дремоте под неторопливые рассказы отца Даниила о своих странствиях.
Казалось, паломник уже забыл о том, что сам недавно предложил ложиться спать, чтобы набраться сил перед предстоящей дорогой. Он то отвечал на вопросы Мирослава о дальних странах и обычаях, то просто рассказывал, как переходил из одной земли в другую, что видел и как сам воспринимал чужие обычаи и традиции.
Неожиданно Вячка, крепко, казалось, спящая у костра, дёрнулась, резко вскочила на ноги и тихо и угрожающе зарычала. Спустя несколько мгновений раздался треск веток, словно кто-то споткнулся в лесу. Следом недовольные голоса нескольких человек, которые перекрыл один злобный крик: «А ну, тихо!». После чего всё затихло ещё на несколько мгновений. У Мирослава появилось ощущение, что кто-то наблюдает за ними из темноты, убеждаясь, что, кроме людей, у костра никого рядом больше нет, и выжидая удобного момента, чтобы наконец появиться. Ощущение это подтверждалось и поведением Вячки. Та застыла в одной позе и, хотя испуганно, но всё же грозно рычала.
Отец Даниил, примолкнувший ненадолго, как-то понимающе вздохнул и тихо произнёс: «Похоже недобрых людей к нам принесло».
Продолжение -
