стороной, не сминал мягкие берега, дабы не портить её и после не отмывать от грязи сандалии. Она почувствовала ко мне доверие и однажды открыла свою сокровенную мечту:
- Когда я вырасту, то стану большой-большой, как море.
На старом вязе сидела ворона и хрипло прокричала, откровенно глумясь:
- «Мо-ор-р-ре!», «мо-ор-р-ре!..» Какая глупость! Даже самое маленькое море всегда будет больше самой огромной лужи. А ты размечталась – «мо-ор-р-ре!»
То ли старый вяз на неё рассердился, то ли пролетавший ветерок решил заступиться за лужу – ветви дерева гневно закачались и беспардонная птица улетела.
В один из следующих визитов к луже, которая мечтала стать морем, я заметил на её берегу причудливый камушек с серыми прожилками и ржавыми пятнами. Чем-то он приглянулся мне, я долго рассматривал его. Он согрелся в моей ладони, подобрел и признался, что у него тоже есть мечта – он очень хочет стать звездой. Наверное, почувствовав во мне недоверие, заявил, что твёрдо верит в это: а кто очень сильно чего-то желает, тот этого обязательно добьётся. Подобное я не раз слышал от взрослых, а потому согласился с ним и вернул на прежнее место у края лужи. Наверное, они были друзьями. Так мне подумалось, но спросить об этом я не догадался.
После обеда с куском деревенского домашнего хлеба, намазанного повидлом, я вышел на улицу. Посидел на завалинке, доел хлеб.
Кольки дома не было, никто из мальчишек не выходил, было скучно. Потянуло к лесу, но желание отбили Никтошка и Бябяка, о которых я сразу же вспомнил.
Походил по двору, разглядывая лебеду. Вспомнил слова дедушки, что в голодные годы её ели. Наверное, очень невкусная была. Хорошо, что голода нет.
За домом обратил внимание на огромную ржавую бочку, наполненную водой, которая лишь на пару моих ладоней не доходила до краёв. Сначала меня привлекли причудливые облака, отражающие на водной глади. Потом я заметил каких-то юрких насекомых, бегающих по воде. Удивился – почему они не тонут?!. (Наверное, это были водомерки, позже я прочёл о них в умных книгах.)
С высоты наблюдать за ними было не столь интересно, я пригнулся, а затем и ещё ниже. Стал смотреть почти со стороны - и передо мной открылась вселенная! Теперь зеркальная плёнка с воды исчезла, я увидел всю её толщу до самого дна, а в ней мириады крохотных точек: они были живые и двигались. Я назвал их микрошечками. Вспомнилось ночное небо с неисчислимым количеством звёзд. Дедушка сказал, что это космос, он не имеет ни начала, ни конца.
Наверное, эта бочка была для этих крохотулек таким же космосом, он являлся их миром. Может быть, они тоже считали его беспредельным, не зная ничего о том, что находилось за пределами бочки. И уж совершенно не подозревали, что я стою рядом, гляжу на них. Могу принести воды и плеснуть в бочку. Сейчас она в ней тёплая, согрелась на солнце, а холодная вряд ли микрошечкам понравится, запаникуют: «Катастрофа! Конец света!..» Могу опрокинуть бочку и погубить всю их вселенную… Нет, этого делать нельзя, вода нужна, не зря же её тут держат!..
Позже спросил, для чего бочка с водой, мне дедушка сказал, что на всякий случай: пожар может случиться, не приведи Господи, помыть что-то, полить в огороде, если вдруг в колонке её не будет.
Позже я не раз подходил к бочке и наблюдал за водомерками и микрошечками в толще воды, размышлял над их жизнью и чувствовал себя их богом…
В ту ночь во сне я летал над избой, огородами, направился было к лесу, но вовремя вспомнил о Никтошке и Бябяке, повернул обратно…
Проснулся почти счастливым.
В лес, несмотря на запреты, я иногда заходил, но потом в кустах где-то слышал шорох или страшный крик – это злодеи Никтошка и Бябяка готовились меня подстеречь и напасть. Тут же со всех ног пускался наутёк. Они стали истинным кошмаром, отравляли мне всё лето.
Я пытался сделать лук, чтобы подстрелить чудищ лесных, но он выходил каким-то не таким, как надо: стрелы пускал недалеко, да и летели они куда угодно, но только не в цель. В конце концов я оставил эти попытки. Стал думать о другом оружии.
Нашёл подходящую палку. Дедушка Семён обстругал её, обмотал рукоятку лыком и у меня появился почти настоящий меч, я называл его мечом-кладенцом. В сарае нашёл большую крышку с ручкой, она висела на гвозде. Бабаня сказала, что эта крышка от выварки, которая давно проржавела и прохудилась, пришлось её выбросить, а вот крышку она повесила тут на всякий случай: запас карман не тянет. Я не понял слова бабушки: крышка-то висела тут, а не лежала в кармане, как она может его не тянуть?..
Бабаня позволила мне крышку взять, она стала мне хорошим щитом, почти настоящим. Такие я видел на картинках у русских воинов, выходящих на бой с врагом.
Как-то я сказал дедушке, что в лесу живут страшный Никтошка и злючий Бябяка. Он накричал на бабашку:
- Заморочила голову мальчонке, шагу ступить боится. Нет там в лесу никого!
- Есть, я видел… то есть, слышал.
- От страха глаза велики. Если ты кого-то боишься, то он смелеет. Так что не бойся, и тогда испугается он. Запомни это на всю жизнь. Смелость города берёт!
- А Бябяку она возьмёт?
Дедушка рассмеялся и закивал головой, глядя на бабушку:
- Обязательно возьмёт!
Ободрённый, я в тот же день вооружился мечом со щитом и смело вступил в лес, чтобы сразиться со всеми тамошними злодеями.
Вошёл по тенистый полог леса, держа меч-кладенец наизготовку. Сразу смолкли все звуки. Я осмелел: они меня боятся, прячутся! Правду сказал дедушка: если не боишься ты, то боятся тебя.
- Выходите! – крикнул я, но мой призыв остался без ответа.
Я шёл всё дальше и дальше. Ни Никтошка, ни Бябяка не решились выйти на честный бой против русского богатыря…
«Наверное, они крадутся сзади, заходят со спины…», - мелькнула мысль. Я резко обернулся и хлестнул мечом подкрадывающегося ко мне Бябяка. Он тут же исчез, даже глаз его не уловил. А устрашённый Никтошка не вышел из кустов, забился куда-то подальше, боясь даже шевельнуться.
Мне показалось, что он прячется в тени больших лопухов, и я тут же искрошил большие мясистые листья, смертельно напугав Никтошку, сразу же сбежавшего от меня и прокаркавшего вдали вороной. Будет знать!..
Возвращался домой с победой, с порога сообщив Бабане:
- Я победил Никтошку и Бябяку!
- Конечно, конечно победил! Кому же ещё его побеждать, как не тебе, богатырь всея земли русской! Садись, победитель, за стол, обедать будем…
Ночью, видимо, после обильных квасных возлияний проснулся и направился к временному деревянному туалету во дворе. Он располагался метрах в тридцати.
Испытывал весьма ощутимый страх, хотя Бабаня и дедушка меня дружно уверяли, что даже ночью никакие Никтошки или Бябяки к дому не подходят: не бойся никого! Да и неподалёку на улице стоял у дороги столб с маленькой лампочкой под жестяным колпаком, который поскрипывал под лёгким ветерком. Свет её казался жёлтым, но всё же ухитрялся довольно ощутимо рассеивать тьму.
Туда я шёл скорым шагов, оглядываясь по сторонам, а вдруг какое-нибудь чудище лесное сюда пришло, назад же нёсся словно на крыльях, ускоряя и ускоряя свой бег. Уже едва касаюсь дорожки кончиками ног. Пришло восхитительное ощущение, что ещё шаг-другой, и я полечу по воздуху, но пришлось тормозить, в последний момент приседая и выбрасывая руки вперёд на стену, чтобы окончательно погасить скорость. Удалось!..
Позже такое повторялось многажды. И каждый раз я пытался бежать всё быстрее – а вдруг полечу! – и всегда не хватало буквально пары шагов. Очень жалел, что дорожка слишком короткая. Эх, будь она чуточку длиннее!
По сей день во мне живёт ощущение, будто я мог взлететь без всяких аппаратов, только силой своей мысли. Вернее, сильнейшего желания, жажды полёта. Увы, мне так и не удалось проверить, действительно ли я был тогда на такое способен?
Уже взрослым узнал о левитации – полётах без всяких аппаратов. Это случалось с разными людьми. Например, в Москве толпы народа видели, как по воздуху перелетал Москву-реку Василий Блаженный, чьим именем был назван затем храм на Красной площади. Возносился в воздух во время молитв святой Серафим Саровский. Были способны на такое и индийские йоги. Даже проводят соревнования «летающих йогов». Разница между святыми и йогами в том, что у первых левитация была, так сказать, побочным продуктом, они к ней не стремились, она появлялась сама собой. Йоги же владеют методиками, которые позволяют научиться летать. Наверное, не всем.
Читая подобное, я каждый раз вспоминал свой полубег-полуполёт, и снова и снова задавал себе вопрос: полетел бы я, если бы дорожка была чуточку длиннее?
Не знаю. Но в глубине души живёт ощущение, что тогда я был способен и на такое.
…В самый последний день моей жизни в Стране чудес произошло знаменательное событие. Утром я встал с ощущением, что сегодняшний день особенный. Другим он не мог быть – сегодня я уеду домой. Я знал, что перед этим должно произойти нечто особенное. Принялся вспоминать – что именно?..
Заметил странность: я хорошо выспался, будить меня не пришёл никто, я проснулся сам. Между тем комната была странно тёмной. Обычно же я просыпался в светлой – солнечные лучи уже давно освещали её. Вдруг понял, что ещё не рассветало! Возликовал, сердце моё забилось. Сейчас я могу оказаться в огороде до восхода солнца и дождаться того момента, когда совершится чудо – первый его луч превратит каплю росы в жемчужину исполнения желаний. Я смогу её получить, а уж тогда!..
Воображение рисовало невообразимо заманчивые картины, как я летаю в облаках, спускаюсь под воду, как делаю всех счастливыми, здоровыми и богатыми. Дам каждому то, что он захочет и попросит. А уж со всеми бябяками и никтошками расправлюсь враз и навсегда!..
Побыстрее оделся и поспешил в огород. Холодная мокрая травушка-муравушка холодила мои голые ноги. Я спешил, спешил, спешил! Вот-вот выйдет солнце! Я не должен опоздать!..
Деревья, кусты крыжовника, малины показались враждебными, источающими угрозу… Но пугаться было нельзя, мне не до них – я хотел стать обладателем чудо-жемчужины. Да и чего или кого мне бояться – даже грозный Бябяка был отважно сражён мною, а трусливый Никтошка сбежал за тридевять земель в неведомые края, не приняв боя!
Едва я оказался на открытом пространства, не успел остановиться на ходу, как откуда-то сверкнул солнечный лучик и осветил крупную каплю росы на листике кустика помидора. Она заиграла ярким перламутром, как маленькая радуга. «Это она! Она! Волшебная жемчужина!..» Я протянул руку, но неосторожно задел соседнюю веточку, лист дрогнул и сбросил вниз чудесную капельку. Она тут же превратилась в обычную воду и впиталась в комковатую чёрную почву. Схватить её я не успел. Это было настоящей катастрофой!..
Обратно шёл совершенно подавленный, страшно разочарованный.
Грустная ива, мимо которой я проходил, посочувствовала мне, хотя вряд ли понимала причину моей печали. Иначе она и не могла, ива грустила постоянно, плакала привычно и всегда. Мне тоже захотелось поплакать с ней вместе…
Прошли годы. Я вырос и перестал летать во сне. Перестал верить в Деда Мороза, волшебную парочку и в то, что в один прекрасный день перед моим домом опрокинется самосвал с конфетами. Осталось далеко в прошлом детство, когда в душе что-то пело и когда дети более всего приближены к
