Начало

Я   Слава.    Пятнадцать  лет  миновало  с  окончания   бесславной  войны,
изменившей  весь  мир  для  тех,  кто  ее  пережил.    Отстоявшая  свободу  и
право   на  жизнь  Шматландия   отстроилась,   залечила  раны,  насколько  было
возможно.    Мы,  жители  Новославии,   вымолили  прощение   у   нее  и  
цивилизации.      Пришлось  полностью   отречься  от  прошлого,    каким   долгое
время  гордились.    Даже  название  страны  пришлось сменить.    Великой
Всеславии  больше  нет.
           Может,  оно   и  к  лучшему.  Нести  стыд  за    пролитую  кровь
не  хватило  бы  сил.    Тяжко  жить  под  черным  солнцем.
            Война  до  сих  пор  сидит   занозой   в  мозгу.     Как  внезапно  рухнула
наша  страна.     При  всей  неправедности  и  преступности     она       могла
сопротивляться  долгие  годы.     Что  стало  началом   конца?
            Жертва.     Отчаянные  люди,   сами    не  понимавшие,  как  далеко  все
зайдет.
            Уже  многие  привыкли    к  повседневному  стыду    и  ожиданию   худшего
каждый  день.    Постоянно  искали  оправдание  своей   слабости,   пассивности,
покорности   судьбе.     С  властью  не  поспоришь,   не устоишь,   думали  они.
             На  сборном  пункте   небольшого    города,  в  очередной  раз,   собирали
резерв  для  отправки   воевать   в  Шматландию.    Самое  главное,   никто  не
помнит,  с чего  там  все  началось.    Или  обед   задержали,  или  чай    без  сахара
оказался.     Началось  возмущение.
            «Совсем   обнаглели!  За людей   нас   не  считают!», -  кричали  резервисты.
«Хрен  вам,  а  не Шматландия!».      Все  пришло  в  движение.    Начальника    
пункта,  вместе  с  персоналом,  вышвырнули  из  кабинета   и  громко  объявили
требования.
            Во-первых,   письменная  гарантия  того,  причем  указанная  в  контракте,
что  служить  они   будут  исключительно  на  территории  Всеславии.
            Во-вторых,   удвоение   подъемного  пособия,  причем,   немедленно.
            В-третьих,   каждому  по  блоку  самых  дорогих  сигарет.    
           Власть  пришла  в  ужас.     Резервистов  было   сто  двадцать.    Городок
небольшой,    органов  защиты  порядка  совсем  мало.   Что  еще  взбредет  в
голову   агрессивной  толпе, непонятно.    Упросили  подождать,  выдав  годовой  
запас  мясных  консервов  и  концентрированного  сока.    Сигареты   тоже  нашлись.
Резервисты,  приняв     начальный  успех  за  окончательную  победу,  успокоились,
а  напрасно.
            К  вечеру   со  всего  региона    были  стянуты    правоохранительные  силы.
Вооруженные  до  зубов,  они  обложили    мятежный  пункт.
            Первым  прибыл  глава  региона.
           -  Дорогие  мои,  -   с  отчаянием  в  голосе  говорил  он,  -    Что  вы  
натворили?   Что  сделали?     Судьбу  сломали.   Жизнь  погубили.    Опомнитесь.
Можно  еще  все исправить.    Покайтесь.     Поклянитесь,  что честной  службой
смоете  это  пятно.    И вас  простят.   Поругают,  для  порядка  и  простят.
Не   усугубляйте  свою   беду.
            Слова  главы    эффекта  не  возымели.     Угрюмое  молчание   стало  
ответом.
               Следом,    взялся  за  дело    высокий  военный  чин.   Речь  его была                  
грубой   и  громкой.
             -  Вы  конченные  твари!   -  кричал он,  -  опозорили    родных   и
героических предков.   Нет  вам  прощения!  Даю  последний  шанс,   искупить
в   бою    свой  мерзкий  поступок!
            Искупать  никто  не  захотел.      Прошла  ночь.    Мятежники    нещадно
дымили     никотином   и  поглощали  мясные  консервы,  словно, наедались  впрок.
Утром    неведомо  откуда  появился  странный  военный,    без  знаков  различий,
но по  поведению,  не  ниже  крикуна.
            -   Власть  приняла  по вам   решении,  -   тихо  и  вкрадчиво  произнес  он, -
Через  два  часа    здесь  будет    конвойный  легион.    Вас    развезут  по тюрьмам
легиона,  а  после   будут   судить.     Получите    лет  по десть,  минимум.    Это
плохое  место  для  пережидания  войны.     Вас  там  медленно  и  с  садизмом
уничтожат.      Я  начальник  специальной  военной  компании,    выполняющей
опасные  задания.     Оплата   в  два  раза  больше,  обеспечение    гораздо  лучше,
чем  в  армии.   Кто  сейчас  согласится   идти  служить  ко  мне,     будет  
неподсуден  для  власти.       Соглашайтесь  прямо  сейчас.  Времени на  раздумье
нет.
           И сорок  девять  человек    согласились    служить  в  компании.   Их  тут
же  увезли.     Семьдесят  один    остались верны   судьбе,  какой  бы  она  не  была.
           Прибыли    конвойные.     Семьдесят  одна  пара  наручников    защелкнула
заведенные  за  спину  руки.      Дожидались  невольных  пассажиров   наглухо  
крытые  машины.     Сопротивления   не  было.     Бессонная  ночь  и  усталость  
сделали     свое  дело.     Только  сейчас  стал    доходить  весь  ужас   положения.
Заурчал  мотор.     Скорбная  колонна  тронулась  в  путь.
            Тем  временем,   на  полигоне   одной  из  завоеванных  шматландских
территорий,  местные  землерои     получили  приказ:  вырыть глубокую  и  
широкую  яму,  для  захоронения  отходов.    С  задачей    добросовестно  
правились.     Трудились  в  поте    лица   и  еле   успели  к  сроку.
             Машины  остановились.     В  головной   отворили  вход.  Встречал  тот
же  начальник  компании.
               -    Вот  и  приехали,  -    сообщил,   радостно  потирая  руки   тот  же
начальник   компании.
               Выгрузили   пять   человек.  Увели.     Через  пять  минут  донеслись  
глухие  звуки   забиваемых   гвоздей.      Настал  черед  следующей  «пятерки».
Через  час   машины  опустели.
                К  яме подвели    сорок  девять    новоиспеченных  контрактников.
                - Закапывайте,  -   с  неизменной  добротой  в  голосе   приказал
начальник.
               Исчезли  семьдесят  один  человек.  Пропали  без  вести   на чужой
территории.      И  молчание,  ценой  в  жизнь,    казалось  надежным.
               Только,  немного  времени  спустя,  с  исполнителями    и  свидетелями  
стало  такое  твориться,  что  некоторые  не  выдержали  и  сознались.  Выходит,
нашлось  нечто  сильнее  страха  смерти.
               Как    узнали  о  случившемся,  ужаснулись.     Сами  военные.    Чтобы
своих  вот  так.     И  не  смогли  больше  воевать, запятнанные  кровью  и
позором.      Снова    камешек,  покатившийся  с  горы,  вызвал   смертоносную
лавину.     Как    скоро  все  рухнуло.
               В  столице   стоит  стелла.    В  честь  первых  героев      Новославии.
Семидесяти  одного.