Понравилось?
Девушка смущенно отвернулась, но кивнула головой. Потом полушепотом спросила:
— А ты меня так еще будешь целовать?
— Если захочешь, буду. Только на сегодня хватит тебе приключений. Поздно уже, иди к себе.
Неизменная сплетница-Маруська опять шепотом спросила:
— Ну, че, опять мучил?
— Ой, еле ноги унесла, а уж синячищев наставил — все болит. В бане покажу — подивишься... А сейчас спать хочу, мочи нет...
В следующие дни Дуня постепенно привыкала к тому, что ее раздевают почти догола и она позволяет себя оглаживать и целовать свое тело взрослому мужику.
Единственный бастион — ее пушистый лобок и щелка между ног. Она упорно прикрывала эти места скомканной исподней рубашкой и напрягалась всякий раз как руки мужчины приближались к этой зоне.
Нил не настаивал. ПОКА. У него было обширное поле деятельности: груди, живот, бока, попка, бедра.
Как-то он заметив, что ноги Дуняши после целого дня стояния в судомойне нервно подрагивают (одежда с девушки уже была снята, кроме неизменной «набедренной повязки»). Мужчина предложил размять ее ножки. Он налил из чайника горячей воды в небольшой таз и заставил ее вымыть ступни, а потом начал массаж — разминал, начиная со ступней мышцу за мышцей, косточку за косточкой. Когда он дошел до икр девушки, она уже лежала с улыбкой на лице и блаженно постанывала. «Набедренная повязка» давно соскользнула, ноги раздвинулись и Нил мог спокойно любоваться входом в девственную пещерку. Дуня, в блаженном полузабытьи не замечала этого. Разумеется, когда она немного пришла в себя, то моментально опомнилась и схватив свою тряпочную защиту стыдливо прикрылась, бормоча:
— Вот беда-то какая, срам показала, вот беда...
— Дуняша, ну какая беда? Ну показала и показала... От этого у тебя там дырочка меньше стала? Или твой пушистый бугорок облысел? Ну, проверь сама — все на месте.
Дуня сунулась было под свою «накидку», но тут же поняла что это подначка и только обидчиво сказала:
— Ой шутишь ты надо мной, Нил, все шутки шуткуешь над беззащитной девицей!
— Да какие шутки, Дуняша? Лучше иди ко мне, я тебя поцелую. Как тогда...
— С языком?
— С языком.
На этот раз поцелуй был таким долгим и сладким, что девушка едва не сомлела. Но опытный мужик вовремя вернул ее к действительности, быстро одел и отправил восвояси.
В субботу Дуня предъявляла бабам в бане следы своих «страданий». Они действительно выглядели впечатляюще. Один огромный «кровоподтек» на левой груди заставил завидущих холопок сочувственно заохать.
— Дак как же ты, деушка таку страсть-то терпела?
— Да уж не знаю деушки, думала оторвет мне титьку-то окаянный. Однако Бог миловал... Дак ведь он потом опять хватать начал — за все места, — Дуня поворотилась вокруг, демонстрируя свои «увечья». — Чисто зверь деушки, чисто зверь...
Даже сплетница Маруська состроила сочувствующую гримасу. Бабы пошумели, обсуждая охальника и зверя, но вполголоса — Нила все боялись как огня. Потом одна из баб постарше подошла к ней с утешением:
— Каки страсти ты терпишь, деушка! Так может ты это... Покорись, чем так-то уродоваться. Ведь он так тебе и правда, оторвет или покалечит че ни то, потом уж взамуж точно никто не возьмет.
Бабы дружно зашумели:
— И то, покорись деушка, чем так-то страдать, лучше уж подневольной жить да не видать таких страстей...
Даже Маруська присоединилась к общему хору:
— И то Дуняша, правда, ты бы покорилась, чем так-то страдать...
Дуня со скорбной миной выслушивала эти советы, а потом с тяжким вздохом сказала:
— Видать ваша правда, деушки, придется покориться ироду, чтоб ему ни дна, ни покрышки. Устала уж я битая да мученная ходить... Только и вы меня пожалейте — не хайте по всем углам. Все видите — не ****ь я гулящая, а неволей замученная (Дуня в силу деревенского воспитания не знала, что экспрессивное слово на букву «б» является нецензурным).
Бабы обещали «быть добрее» к несчастной "деушке" и постепенно разбрелись на помывку.
А Дуня после бани неслась в комнатку к Нилу как на крыльях. Их нехитрая затея удалась! Теперь ей не надо портить тело «синяками», и она может невозбранно посещать Нила по вечерам. Она не хотела себе в этом признаваться, но привычка каждый день отдавать свое тело мужским ласковым рукам и губам крепко в нее въелась.
Нил встретил ее как всегда ласково, усадил за чай, выслушал ее сбивчивый рассказ о событиях в бане, похвалил за «артистизм». Потом призадумался и сказал:
— Значит ты пришла «покоряться»?
— Ну да. Они почитай меня всем миром уговаривали. А мне что делать, бедной девушке?
— А как ты будешь покоряться?
— Не знаю. Я ведь «дура деревенская» как Маруська говорит, ничего в ваших городских делах не смыслю...
— Хорошо, а если я тебе предложу нам обоим раздеться и вместе полежать?
— Ой стыдоба... Опять шуткуете Нил Петрович?
— Нет, не «шуткую».
— Так ведь вы сейчас позабавитесь, а мне потом век в бобылках ходить? Никто ведь порченную не возьмет...
— Дуняша, послушай меня внимательно. Тебе нравиться проводить время со мной?... Отлично. А как я с тобой обращаюсь нравится?... Понятно. И пока все что я с тобой делал доставляло тебе удовольствие, так? Ну вот видишь! А самый большой твой страх — это потеря девственной плевы...
— Чего?
— Ну это то, что у девушек рвут после свадьбы...
— Целка че ли?
— Да-да, она самая. Так что ты больше всего боишься потерять именно это?
— Н-ну да... Сами знаете как потом относятся если без мужа-то... Гулящей обзывают... И еще по всякому...
— Так вот Дуняша, прикасаться к этому твоему сокровищу я не собираюсь. Но обещаю, что если ты будешь послушной девочкой и не будешь кричать каждые пять минут про «стыдобу», мы с тобой получим массу удовольствий. Подчеркиваю: не только я, но и ты тоже. У меня большой опыт и я знаю о чем говорю. Ну как, согласна на такие условия? И в любом случае ты останешься девственницей.
— Кем?
— Ну честной девушкой по-вашему...
— Смотри Нил, коли обманешь! Утоплюсь ведь...
— Дуняша, уже через месяц ты будешь смеяться над своими страхами!
Девушка с тяжкими вздохами но уже без сопротивления позволила соблазнителю раздеть себя донага. Прикрывая ладошкой лобок она вопросительно взглянула на Нила. Тот взял ее за руку, подвел к кровати, откинул одеяло:
— Вот, приляг, отдохни.
Дуня, радуясь возможности прикрыться хотя бы одеялом, немедленно нырнула в постель. Нил, раздевшись за ширмой, быстро очутился рядом с ней. Дав девушке немного согреться, он положил руку на ее грудь и начал «оглаживать». Дуня краснела, иногда смущенно хихикала, но всему было видно, что бесстыдная процедура доставляет ей удовольствие.
Разогрев девичье тело в достаточной мере, мужчина перешел к главному: положил руку на пушистый лобок девушки и накрыл ее губы глубоким и страстным поцелуем.
Дуня вначале дернулась было, но потом размякла и едва отдышавшись после поцелуя робко спросила:
— Что дальше со мной делать будешь, Нилушка?
— Не бойся Дуняша, никто тебя не обидит. Давай лучше проверим твою щелочку!
— Стыдно...
— Да ты сама, своей рукой — тут-то какой стыд?
Он взял девичьи пальцы и прижал к девственной щелке:
— Ну-ка, сунь туда кончики пальцев!
Затем он вытащил руку девушки из-под одеяла и прижал ее ладошку к ее же щеке:
— Ну как?
— Мо-окро. — дрожащим голосом ответила Дуня.
А матерый «женолюб» уже прижимал ее руку к груди:
— А соски как — торчат?
— Торчат... — едва слышно выдохнула девушка.
— Во-от. А это значит, что ты хочешь мужчину!
— Как это?
— Ну... мужской э... орган в свою щелочку.
— Так нельзя же!
— Мы и не будем. Я доставлю тебе удовольствие другим способом. Только не брыкайся и не кричи «стыдоба!». Хорошо?
— Л-ладно...
Нил положил девушку на спину, развел ее ноги в стороны, и заставил согнуть их и поднять вверх. Потом взгромоздился сверху, взял рукой свой торчащий колом «инструмент» и пристроил его прямо поверх половых губок Дуни. Затем бессовестный охальник крепко ее обнял, прижал свой орган к девственному отверстию (не входя в него) и начал активно тереться о половые губки Дуни своим «колом». Девушка удивленно охнула, напряглась, но после крепкого поцелуя расслабилась и затихла. Нил активно продолжал свои бесстыдные действия и через несколько минут она начала подрагивать и тяжело дышать, а еще через минуту тоненько вскрикнула, а потом тихо и протяжно застонала:
— У-у-о-о-й, Нилушка...
Тот еще немного поелозил по хлюпающей от влаги щелке, потом сполз с девичьего тела и вытянулся рядом. Подождал, пока девушка отдышится и спросил:
— Хорошо тебе было, Дуняша?
— Ох, Нилушка! — девушка вдруг приподнялась и неумело чмокнула его в губы. — Ох, удоволил ты меня... А я глупая так боялась, так боялась...
— Ничего, Дуняша, то ли еще будет! И заметь — сокровище твое при тебе осталось!
Мужчина жадно приник к девичьим алым и пухлым губам; Дуня расслабившись, блаженствовала. Отдохнув с полчасика, «развратники» повторили опыт с еще более успешным результатом: Дуняша уже не боялась и сама «подмахивала» своим упругим телом в такт движениям партнера. Отправляя ее к себе он строго наказал:
— По пути зайди на кухню, умойся холодной водой... Глаза тряпкой разотри — будто ревела. А то вон как разрумянилась, а глаза горят...
Нил приохочивал пугливую девицу к удовольствиям целую неделю. Дуняша каждый день летела в его каморку как на крыльях. Она уже сама раздевалась донага, подставляла Нилу губы для поцелуя и залезала в постель. Девушка безропотно позволяла трогать и целовать себя за все места, а когда бессовестный охальник залез своими пальцами в ее девственную щелочку, она только тихонько ойкнула и смущенно уткнулась мужчине в плечо. А когда Нил хорошенько «поласкал» ее там рукой, Дуня страстно (научилась уже!) поцеловала его в губы и прошептала:
— Нилушка... Как хорошо...
Мужчина, после очередного акта трения членом о девичью щелку, улегся рядом с девушкой. Он взял ее руку и неожиданно положил на свое напряженное достоинство.
Дуня испуганно вскрикнула, но руку не отдернула. Помолчала и шепотом спросила:
— А это твой этот... член? (Нил уже научил ее произносить это слово вместо деревенских хер и хрен). И ты меня им ТАМ пользуешь?
— А хочешь на него посмотреть?
— Н-ну давай...
Нил откинул одеяло и приподнял рукой свое торчащее колом достоинство. Затем взял девичью ладошку и заставил ее обхватить каменный ствол.
— Ой, какой большой! И горячий! А почему он горячий?
— Потому что ты рядом голенькая и красивая и он хочет твою щелочку...
— Ой! Да ведь нельзя!
— Да уж, нельзя... Ну ты хоть поласкай его своими ручками.
— А как?
Нил положил свою руку поверх Дуниной, заставил ее пальцы сильнее охватить свой агрегат и несколько раз двинул ее рукой вдоль ствола.
— Вот так. Только еще сильнее сожми и рукой двигай быстрей!
— А тебе будет приятно?
— Приятно... Конечно не так приятно как в щелочке, но все равно хорошо...
Дуня, низко наклонясь старательно обрабатывала ствол своего «учителя разврата», постепенно убыстряя движения. Через несколько минут мужской агрегат в ее руке дернулся и горячие и клейкие струи ударили девушке в лицо.
— Ой, Нилушка, что это? Мне все глаза залило!
Нил налил из чайника в тазик теплой воды и собственноручно
