1 и 2, изображены в наглядном виде, соответственно, ход процесса продуктивного мышления человека и ход процесса совместного бытия человека и социума. И на этих же рисунках показано «местоположение» выделенных нами понятий в данных процессах). В процессе него мы собираем вместе определенный комплекс известных нам сущих, манипулируем ими в нашем уме тем или иным образом, пытаясь соединить их в некое подобие идеи. Но, как правило, – правило без исключения! – какого-либо результата на этом этапе мы не достигаем, кроме одного: мы лучше начинаем ориентироваться в интересующем нас вопросе. (Почему не достигаем, будет разъяснено в конце данного пункта).
Далее следует второй этап: это инкубационная фаза созревания идеи, когда мы вовсе не думаем над этим вопросом, но он, как мы полагаем, претерпевает в нашем бессознательном какие-то существенные превращения перед тем как явиться в наше сознание в виде инсайта, озарения, интуиции. И если инкубационный этап ничем себя не проявляет – он даже бывает не замечен нашим сознанием, – то спонтанный акт явления идеи в наше сознание, как правило, сопровождается возникновением эйфорического чувства (весьма заметного, а порой и малозаметного) интеллектуального удовольствия и удивления: удовольствия от понимания смысла внове явленной идеи и удивления от внезапности его возникновения.
При этом сразу же обратим внимание на то, что, если первому этапу, поименованному нами рефлексией-1, в литературе уделено достаточно много внимания, то о том, что происходит в нашем уме сразу же после того как идея явится в наше сознание, имеются весьма скудные представления. (И это несмотря даже на то, что процесс раскрытия смысла идеи осуществляется нами на рациональном, логическом уровне). А здесь-то как раз и происходит, как мы покажем далее, самое интересное, самое существенное и самое таинственное для нашего сознания. Таинственное, хотя бы только потому, что до настоящего времени не был раскрыт ни структурно-функциональный состав идеи, ни механизм формирования вида (эйдоса) сущего и его сущности (о чем речь у нас пойдет ниже).
Продолжим наши рассуждения, основанные, скорее всего, на саморефлексии. Итак, идея явилась в наше сознание в акте, поименованном в литературе инсайтом, прозрением, озарением. И мы сразу же прекрасно понимаем ее смысл. Причем, понимаем этот смысл в наиболее ярком свете именно в первый же момент ее явления из бессознательного. Но, к сожалению, этот смысл обладает тем примечательным свойством, что он со временем теряет свои очертания, то есть в буквальном смысле «тает у нас на глазах», если мы не успеваем оформить его и зафиксировать в каких-либо общепонимаемых знаках, символах, выражениях и т. д.
Вслед за этим сразу же идет достаточно кратковременный этап допонятийного мышления. «Допонятийного» потому, что мы еще не можем выразить то, что явилось в наше сознание. В процессе него, как мы полагаем, происходит перекодировка нейронных образований нашего мозга (и связей между ними) в слова, знаки, символы, знакомые нашему сознанию. Причем, идея является в наше сознание не в виде достаточно четкого рисунка со всеми своими деталями, а в виде сгустка смысла, который мы должны раскрыть и увидеть его содержание. Но одновременно с этим, по мере того, как этот смысл нами развертывается, подобно древнеегипетскому свитку, мы должны, – чтобы его не забыть – фиксировать этот смысл в каких-либо словах, знаках, символах.
И что же мы видим в процессе раскрытия смысла идеи? А видим мы то, что идея состоит из вполне определенного комплекса между собой связанных сущих. Причем, некоторыми из них мы уже оперировали на этапе рефлексии-1, пытаясь на гипотетическом уровне решить нашу задачу. И эти сущие, примененные нами в своем готовом виде для комплектации идеи, мы можем назвать исходными сущими, поскольку, во-первых, они были найдены нами на начальном этапе (рефлексия-1) формирования идеи, а во-вторых, как мы покажем далее, они являются основанием – нагляднее было бы даже сказать, пьедесталом, – на котором нами будет создано новое сущее.
Но это еще не все, что мы видим в процессе раскрытия смысла идеи. Главное, что мы вдруг обнаруживаем, так это то, что для полной комплектации идеи нам все же не хватает еще одного объекта-сущего. Но его мы не видим в готовом виде в окружающей нас действительности (подобно тому, как мы видим готовые исходные сущие). А потому, мы его должны создать внове, то есть создать в его форме и с присущей ему сущностью (или с сущностным, метафизическим свойством – об этом чуть далее). И это новое сущее мы назовем искомым сущим, поскольку оно является результатом нашего поиска, поиска его вида (эйдоса) и сущности. А сам процесс раскрытия смысла идеи и формирования вида и сущности искомого сущего мы назовем рефлексией-11.
Создавая в своем уме идеальную форму искомого сущего, мы включаем его в цепочку исходных сущих и тем самым замыкаем ее этим ранее недостающим звеном. А замыкание цепочки означает следующее: во-первых, все эти сущие оказываются соединенными между собой посредством своих сущностей (или метафизических свойств), а во-вторых, выпадение какого-либо сущего из этой цепочки или нарушение (отсутствие) какой-либо взаимосвязи между ними исключает саму возможность создания идеи и ее смысла. Как видим, смысл создания идеи заключается в том, чтобы, исходя из комплекса взаимосвязанных исходных сущих, сформировать недостающее искомое сущее в своем виде и в своей сущности. (Но, забегая несколько вперед, отметим: на этом миссия идеи не заканчивается – созданное по идеальному (умственному) образцу искомого сущего подручное средство – в своей материальной форме – оказывается необходимым для того, чтобы с его помощью мы могли осуществлять в социуме новый род деятельности по производству новой Продукции, которая ранее была затребована им в процессе, названном нами Событием-1, то есть в процессе зарождения и созревания в самом социуме Необходимости в новизне именно такого рода).
Поясним вышесказанное. Положим, в идее какого-либо изобретения вещь начинает проглядываться (проклевываться как цыпленок из яйца) только после того как мы раскроем смысл этой идеи и вдруг обнаружим, что нам не хватает еще одной вещи, идеальную форму которой мы назвали искомым сущим, тем сущим, которое должно быть нами найдено. И эту вещь мы должны создать сызнова. Как потом выясняется, именно она является предметом изобретения. Но на этом жизнь этой вещи не заканчивается – она только начинается. Так как настоящее призвание этой вещи, – этого подручного средства, изготовленного по образцу искомого сущего, – в том, чтобы производить с помощью нее новую Продукцию, ранее затребованную социумом. Приведем самый простой пример. Приготовление пищи в кастрюле – это тот новый род деятельности (в социуме), в процессе которого с помощью некогда внове изобретенной кастрюли производится такая Продукция, как удобоперевариваемая нашим желудком пища. В отсутствии этого изобретения, в отсутствии идеи кастрюли нам бы, как и дикарям (или животным), пришлось рвать эту пищу зубами и проглатывать кусками (или, в лучшем случае, после долгого процесса жевания).
Здесь, сразу же, не лишним было бы отметить существенную роль сущности. Сущностью объекта (или его метафизическим свойством) можно назвать те его свойства, посредством которых он соединяется («зацепляется») с другими объектами этого же комплекса (идеи) и без которых такое соединение не может быть осуществлено. Иначе говоря, не может быть осуществлено создание смысла идеи и формирование искомого сущего в соответствии с этим смыслом. Более того, посредством своей сущности (метафизического свойства) искомое сущее исполняет свою сущностную функцию, свое назначение, цель своего создания. Так, положим, сущностью кусочка мела является его свойство мелкодисперсно крошиться и тем самым оставлять на доске свой след в виде текста. (Вопрос образования смысла идеи и формирования вида и сущности искомого сущего более подробно нами рассмотрен в разделах 5.1, 6.1, и в заключительной Главе 15 книги «Метафизика возникновения интеллектуальной новизны и нового сущего»).
Как нам представляется, вся трудность понимания того, что идея есть замкнутый комплекс между собой связанных объектов-сущих, заключается в следующем. При явлении идеи в наше сознание и в процессе раскрытия ее смысла мы своим умственным взором «видим» только то недостающее (искомое) сущее, которое мы должны создать. Но мы вовсе не замечаем – и даже не принимаем во внимание – тех готовых исходных сущих, на пьедестале которых мы только и можем воздвигнуть фигуру искомого сущего. Без них создание последнего в принципе невозможно, как невозможно создание и демонстрирование скульптуры без какого-либо постамента. Так что в «обязанности» искомого сущего входит обязанность, во-первых, замыкать цепочку исходных сущих, во-вторых, связывать их в не распадающуюся цепочку, и в-третьих, своим видом и сущностью не противоречить виду и сущности исходных сущих, поскольку первое должно быть во взаимосогласованности со вторым. Если этого нет, то нет и возможности создать искомое сущее.
Ведь можно сказать, что «силу» своего функционального назначения любое искомое сущее получает от исходных сущих. Так яблоня получает «силу» своего плодоношения и от почвы, на которой она укоренена, и от влаги, которой насыщена почва, и от лучей Солнца, которые осуществляют реакцию фотосинтеза в ее листьях, и от насекомых, которые опыляют цветки этого дерева, а самое главное, от того «дичка», прививка к которому дала возможность дикое растение превратить в культурное. Не будь хотя бы одного из этих уже готовых исходных сущих, и не будь они во взаимосвязи с самой яблоней, никакого плодоношения от нее как от материализованного искомого сущего в самой природной идее яблони, мы не могли бы ожидать. Еще раз заявляем: исходные сущие в своей готовой – для комплектации идеи – форме есть основание для формирования недостающего звена, а именно, искомого сущего. (О преимуществе использования готовых исходных сущих в комплектацию идеи речь у нас будет идти в пункте 5).
Таким образом, мы видим, что у идеи есть три (не только необходимых, но и достаточных) условия образования ее смысла.
Во-первых, это комплексность (то есть комплектность) состава входящих в нее сущих (исходных и искомого). Отсутствие какого-либо одного из них не дает возможности создать идею. Так, например, отсутствие в идее кусочка мела такого исходного сущего как письменность обессмысливает саму эту идею, а отсутствие доски – или какой-либо другой подходящей плоскости – не дает возможности ее осуществления.
Во-вторых, это связанность указанных сущих в замкнутую цепочку за счет «зацепления» через посредство своих метафизических свойств (или сущностей). Так в той же идее мела человек соединен с
