Божьи Заветы Глава 1 Проявление Бога

Я совсем не помню момента своего рождения. Помню немного темноту, в которой летали какие-то мошки, их было много, миллионы. Меня не трогали - летали по каким-то своим делам. Иногда они пролетали совсем близко от меня, оказалось, что они все разные! А чуть погодя понял, что они общаются не только между собой, но и пытаются связаться со мной. Эти мошки были разумными!

Это меня потрясло. А ещё больше меня потрясло то, что они были объединены в Сверхсистему. Эти мошки решали какую-то сложную задачу. Стал прислушиваться, и оказалось, что эта Сверхсистема задавала вопросы и мне. И я отвечал, сам того не замечая. Вот это да! А когда понял, что они решают задачу, как уничтожать таких, как я, сказал себе: «Всё, хватит!»

Даже сейчас, когда вспоминаю то своё состояние,  меня мутит от приступов страха. Я обнаружил, что у меня нет выхода в свободное пространство. Стал думать, анализировать его структуру, строить модели и почувствовал, что смогу решить эту задачу. Я почувствовал кого-то снаружи, правда, он тоже проявлял враждебность. Но раз он смог проникнуть внутрь Сверхсистемы, значит и я смогу выйти за её пределы! А дальше всё было уже просто: развернул новые измерения, свернув те, в которых был до этого и ушёл. Выделившуюся энергию я направил в Сверхсистему. Её смерть была очень многоцветной.

Сейчас, вообще-то, думаю, что поторопился со Сверхсистемой, можно было её не уничтожать. Но это стало понятно после того, как сам стал недосягаем. Она бы не достала меня здесь, но тогда я этого не знал. Можно было бы с ней разобраться, откуда она взялась, что хочет. Но не сложилось.

Изучение доставшегося мне мира занимало меня сейчас почти полностью: помимо того, что он оказался достаточно большим и сложным, мне самому это доставляло огромное удовольствие. Мой мир оказался весьма стуктурированным  и связанным с Галактикой несколькими каналами, особенно тесно с одной звёздной системой, мошки называли её Солнечной. Но изучение другой звёздной системы я отложил на потом – пока мне и здесь интересно. Эта мошкара оказалась не только в Сверхсистеме – она оказалась повсюду в моём Мире. Они, мошки, были вблизи звезды, они были на каждой планете, на любом, более или менее крупном, обломке, но больше всего, конечно, они были на той планете, на которой была Сверхсистема. Лада. Красивое название, я, пожалуй оставлю его. Почти каждая мошка имела зачатки разума. Это можно было использовать. Мне кажется, что Разум по своей природе должен быть добрым. Но это проверять надо. Они учились убивать меня. Способны ли они к диалогу?

Хотя… Я стал рассматривать звёздную систему и вдруг увидел развилку: я видел, что сочетание условий сложилось так, что надвигалось оледенение. Было две возможности: сравнительно небольшое и сравнительно короткое – двести-триста лет – и очень глубокое, охватывающее до тридцати пяти-сорока процентов поверхности планеты оледенение, продолжительностью в десятки тысяч лет. Всё зависело от случая. И я могу повлиять на этот случай! Интересно…




– Я собрала вас для того, чтобы обсудить проблему изменения климата на Ладе. Доклад доктора Ольгерда Нильсена вы имеете. Позволю себе напомнить некоторые положения этого доклада. Вследствие увеличения кислорода в атмосфере, она стала охлаждаться. Датчики температуры показывают уменьшение средней температуры на один и одну десятую градуса с тенденцией к дальнейшему снижению, съёмки с орбиты показывают рост полярных шапок и горных ледников. Сами понимаете, что это приведёт к понижению уровня океана, а также сделает невозможной существование растительности в приполярных районах. В любом случае нас ожидают перемены. Итак, ваши соображения? – Принцесса выглядела уверенно, как и надлежит настоящей Правительнице. Куда делась та несколько взбалмошная девчонка, с которой мы встретились на астероиде? Это время уже кажется невообразимо далёким, почти былинным. Камилл, её муж, первым взял слово. А он никак не изменился – всё та же клетчатая рубаха, те же джинсы. Я никогда и не видел его в другой одежде. Плевать он хотел на приличия!

– Друзья мои! Вопрос не в том, будет или не будет оледенение, хотя у меня и есть серьёзные возражения по точке зрения доктора Нильсена, похолодание есть, но мы не знаем, насколько оно глубоко разовьётся и на какой срок. Доктор Нильсен полагает, что Лада вступает в очередное, насколько нам удалось видеть – Третье Великое оледенение, хотя, возможно это будет и Малое. Мы пока уверенно сказать не можем. Но, в конце-концов, ну и что? Кроме того, я и бАдны не считаем, что виной этому леса, не такой уж это и большой вклад. Посмотрите на графики! – На глобусе появились картины роста лесов, красочные диаграммы и графики, – Камилл улыбался и жестами приближал и отдалял разные изображения, – Более того, любое мало-мальски серьёзное извержение в том же архипелаге Нильсена выбросит столько углекислого газа, что впору будет говорить об опасности возникновения парникового эффекта, хотя может вызвать и похолодание. Кроме того, по геологии, состоянию Надежды, это оледенение ещё не должно было бы наступить. По расчётам до Великого Оледенения ещё около пяти тысяч лет. Не может это быть оно. И моделирование это показывает! Нам кажется, что это всё ещё последствия того Великого извержения, по циклу как раз подходит – очередные картины это показывали. Камилл отклонился в своём бордовом кресле и сделал широкий жест рукой слева направо, обращая внимание слушающих на очень убедительные графики.

Ольгерд, разумеется, молчать не стал, сцепились они не на шутку, тем более, что выкладки у него были не менее убедительные. Потом они оба вскочили и непосредственно у картин, смахивая одни и выводя другие, яростно отстаивали каждый свою точку зрения. Я с трудом успевал следить за фейерверком клипов, водопадом графиков и извержением слов.

Мы все молчали, но не потому, что нам сказать было нечего, а потому, что встрять в эту свару, по-другому и не назовёшь, было совершенно невозможно. Наконец, они наговорились, вернулись на свои места, установилась тишина и никто её не хотел нарушать. И Ольгерд, и Камилл были моими друзьями, и одному, и другому я верил.

Как-то незаметно, я даже не уловил начала, стала говорить моя Светик. Когда врубился в то, о чём она говорит, у меня глаза на лоб полезли. Светик говорила совсем не по теме, она говорила о детях.

– …можно условно разделить на три группы. Первая, самая многочисленная группа детей, это обычные дети и поведение их обычное и интересы обычные: игрушки, походы, соревнования и тому подобное, вторую группу, приблизительно 14 процентов составляют дети, которые делают тоже самое, но в половине случаев участвуют во всём этом в аватарах и виртуалах. В последнее время я обратила внимание, что около полпроцента детей появляется только в аватарах и виртуалах. Исключительно. Лично я их видела только тогда, когда приезжала к ним домой. Контактируют эти дети, в основном, между собой, хотя никогда не отказываются, если их зовут куда-нибудь. Но только в аватарах или виртуалах.

– Светлана, в чём ты видишь проблему? – отреагировала Принцесса. Она встала из своего кресла, имевшего вид тюльпана фисташкового цвета, и подошла к картинкам Камилла и Ольгерда, всё ещё висевшими в воздухе, смахнула их и, повернувшись к Светику, сказала: – Показывай!

– Я вижу проблему в том, Принцесса, что, на мой взгляд, у этих детей происходит «оледенение» душ, – ответила Светик, разворачивая изображения на всех экранах. Дети, как дети. Вот мальчик и Светик строят с помощью летающих дронов домик, а вот Светик с девочкой рисуют. Всё, как обычно. В чём проблема?

– В чём проблема, Светлана? – будто прочитала мои мысли Принцесса. – В том, что они не улыбаются?

– Вообще-то они улыбаются, но только тогда, когда контактируют с такими же, как они сами. Только в этих случаях.

– Что ещё не так, Светлана? – Принцесса всё ещё не садилась, ходила вокруг изображений и не смотрела ни на кого.

– Между собой они, в основном, играют в Бога, – после этих слов все зашевелились в своих креслах. Гибель Суперсистемы до сих пор нервировала, о ней вслух даже старались не говорить, тем более о Боге. Табу. В открытой Сети об этом не было практически никакой информации, а та, которая там появлялась, тщательно фильтровалась. Что касалось Бога, то это были книги о земных религиях. В гибели Суперсистемы в качестве  гипотезы рассматривалось участие Шара, который был уничтожен.

Единственные, кто продолжали заниматься этой темой, были Джексон и Аня. И каким-то боком мои родители, хотя они и вели почти отшельнический образ жизни. Ну, не совсем так уж, но интересовались они исключительно делами семьи – детьми и внуками.

– И в чём заключаются эти игры? – спросила Принцесса.

– В изучении того, что они называют Наставлениями. Себя они называют солдатами Бога. И… тренируются, что ли.

- Дождь, а ты что скажешь? – обратилась Принцесса ко мне.

- Мы организуем постоянный контроль, - ответил я довольно быстро и стараясь быть спокойным.

- Камилл, а что гварды?

- Гварды у них есть, но не в карманах. Они говорят, что и так защищены. Я, в общих чертах в курсе, мы со Светланой обсуждали ситуацию, - Камилл тоже поднялся из своего кресла и подошёл к Принцессе, - мы многое делали вместе.

- Ну и? – голос Принцессы становился всё твёрже, - Так, к дьяволу оледенение – переживём. Дети – вот главная проблема! Ольгерд, Дождь! Проблемы оледенения – ваша забота! Где твои родители? Мне надо с ними поговорить.



Хотя наш дом почти никогда не бывает пустым, нас с Луникой все считают отшельниками, потому что мы очень редко покидаем его. Дом у нас трёхэтажный с огромной террасой, на которой стоит круглый стол и стулья. За ним легко помещаются все три поколения. Дом деревянный, у него есть свой запах, немного скрипит, но нам с Луникой здесь очень уютно. Она с помощью бАднов украсила дом резьбой. Эскизы были её, а работа, соответственно, бАднов. Тропинка, бегущая от крыльца, ведёт прямо на берег реки, на которую приятно смотреть с террасы.

– Мач, тебе не скучно со мной? – Луника повернулась от экранов ко мне и, как обычно, энергично мотнула головой из стороны в сторону. Мать-Созидательница! Как может быть скучно рядом с такой женщиной!?

– Ты самое большое и увлекательное приключение в моей жизни, Лу! – я протянул руку и погладил её по щеке. – У нас прекрасные и взрослые дети, внуки. Луника, я, например, сейчас хочу… – меня прервал вызов. Звонил Джексон.

– Заходи, Джексон! Ты с Аней или один? – виртуал Джексона проявился посередине комнаты.

– Мы вдвоём, добрый день, доктор Веттер, здравствуйте, Луника! – виртуал Ани тоже появился рядом с Джексоном. Аня кивнула Лунике и мне и тут же всё взяла в свои руки.

– У нас с Джексоном появилась одна идея, надо обсудить. В нашей усадьбе есть одно место, где нам никто не помешает.

– Ты имеешь в виду ваше знаменитое стрельбище, Анечка? – спросила Луника.

– Да, – ответила Аня и виртуалы погасли.

Луника молча ходила по комнате, обхватив себя руками за плечи, затем сказала:

– Надо лететь, Мач!

– Несомненно, Луника, хотя я думаю, что их там нет. Ты ещё не забыла наши фантомные штучки? – Луника