В этот день в Третьяковскую галерею я пошёл с одним из своих приятелей, у которого со мной хотя и были разные вкусы и различное отношение к живописи, нас объединяла любовь к творчеству Валентина Серова. Поэтому мы, войдя в галерею, поднялись по лестнице, через которую обычно посетители выходят, закончив осмотр всей экспозиции, зато попали сразу в зал любимого художника, чтобы первый, свежий взгляд посвятить его произведениям. Одно из них: портрет последнего русского императора.
Мой приятель больше любил историю, много читал о времени правления Николая ll и имел сложившееся о нём мнение. Но, подходя к этой картине, мы договорились, что постараемся судить о произведении и об изображённой на нём личности максимально объективно.
Известно, что в галерее висит авторское повторение, уничтоженного во время революции, портрета. Хотя фотографий, первого варианта, написанного с натуры в Зимнем дворце, не существует, но есть свидетельства современников, видевших его, о том, что повторение отличается от оригинала и что Серов был недоволен и первым, и вторым.
-Однако, - сказал я, - даже если так, то всё же явное желание художника привести портрет к живописной цельности и уточнить детали, даёт нам право считать второй вариант не хуже, а скорее лучше первого.
-Согласен, - ответил приятель. Потом, глядя на картину, продолжил, - Понятно, что первый портрет создавался в темпе, при невозможности государю долго позировать.
-Вот это, скорее всего, художнику и не нравилось, - сказал я, - он привык работать вдумчиво и основательно, а потому не быстро. Вероятно, с его точки зрения, спешка сказалась на качестве картины. Кроме того, необходимо было передать внешнее сходство. Со слов современников, видевших оба варианта, первый был больше прописан, а второй более стилистически целен. Могу предположить почему так.
-Попробуй.
Я вспомнил, что где-то читал о его методе обобщения рисунка.
-Ты знаешь, как Валентин Серов рисовал зверей в зоопарке? – спросил я.
-Расскажи.
-Он брал с собой небольшой альбомчик с прозрачными листами бумаги. На последнем листе изображал какое-нибудь животное, затем накрывал этот лист предыдущим и через просвет переносил на него рисунок, убирая лишние, с его точки зрения, линии, оставляя главные. Потом накрывал следующим листом и снова переносил рисунок, оставляя минимум необходимого. Таким образом, художник обобщал изображение, пока не был им удовлетворён.
-Не продолжай, я понял. Вероятно, что-то подобное было и с портретом Николая ll, только не карандашом, а красками, где также убирались лишние подробности из первого варианта.
-Поэтому, - подвёл я итог, - можно сказать, что портрет в Третьяковской галерее более совершенен.
-Полностью согласен. А ты знаешь, как Серов предложил царице писать картину самой, когда она достала его своими придирками?
-Знаю, конечно. И про то, как он разыгрывал этим портретом коллег-художников, поставив его на стол и, таким образом, имитируя присутствие царя. Но, что нам это даёт?
-Это доказывает, что портрет действительно похож на оригинал. Серов обманул не просто зрителей, а художников, - заметил мой приятель и продолжил, - Я читал много исторических книг о времени последнего царствования, о жизни и о характерах самодержцев Российской империи. Конечно, можно пытаться узнать что-то об их личности по сохранившимся воспоминаниям, но мемуары всегда субъективны, а потому, противоречивы и часто не несут в себе определённых характеристик.
-А как ты думаешь, - прервал я его, - можно ли личность человека определить по деталям его внешности?
-Физиогномисты и писатели утверждают, что это определённо возможно.
-Да, - вставил я опять, - если бы это было не так, то тогда вся портретная живопись была бы только заменой фотографии. Тем более это относится к такому художнику, как Серов, считавшемуся лучшим в то время портретистом, которому иные даже боялись делать заказ, чтобы не выглядеть на его полотне очень правдиво.
-А что ты скажешь про манеру, с которой исполнен портрет, про этот крупный, как будто небрежный мазок. Серов поддался современной моде? - спросил приятель.
Я ответил так:
-Он был большой художник и мог достигнуть виртуозности в исполнении. Но Серов никогда не бравировал этим. Так называемый, "цорновский" мазок он использовал для придания общего стиля всему произведению. Этот портрет даже выгодно отличается от многих других, на которых лицо модели художник выписывал больше, чем остальной антураж и не достигал такой живописной цельности. Посмотри, напротив висит серовский портрет Коровина или, рядом, близкий к нашему, его же портрет великого князя Михаила Николаевича, тоже в серой тужурке с несколько рассеянным, но более однозначным взглядом.
-Ну, хорошо. Давай же обсудим характер Николая.
-Ты больше знаешь историю, вот ты и скажи: какие характерные особенности модели заметил художник, увидел ли, вытащил ли на холст то, что Николай, может быть, и не хотел показывать?
-Хорошо, попробую. Сначала, подходя к портрету, мы видим обычного офицера, в военной форме (в тужурке) серого цвета. Нейтральным серым обозначен и фон, а неяркий рассеянный свет создаёт сероватые рефлексы на лице. Посадка его за столом с поворотом туловища в три четверти и головой, смотрящей прямо на зрителя, с опорой на локти рук, кисти которых сложены в замок, очень напоминает композицию "Девочки с персиками", но вряд ли в этом есть какой-то подтекст. Скорее всего, эта поза свойственна многим людям, сидящим за столом, хотя ассоциация возникает. Первое, что привлекает взгляд - глаза государя. Но, не точно будет сказать: подёрнутые влагой. Скорее водянистые, мутноватые. Их взгляд кажется неопределённым, может быть настороженным и даже, пожалуй, недоверчивым.
-А я заметил в глазах какую-то противоречивую особенность. Попробуй прикрыть рукой правый глаз Николая ll, чтобы видеть только левый его глаз. Видишь, как он становится флегматичным, равнодушным?
-Да, пожалуй, вижу.
-А теперь прикрой его левый глаз. Что видишь?
-Правый из теневой стороны лица смотрит зло, даже очень. Удивительно. А вместе они производят неопределённое впечатление. Пожалуй, здесь виден противоречивый характер царя. Это в нём самом замечали.
-Давай не будем вспоминать, кто что замечал. Ведь мы договорились, что будем рассуждать только о том, что увидим на портрете.
-Хорошо, ты прав. Я обратил внимание ещё на единственное, видное нам, ухо царя с острым верхом, которое придаёт выражению его лица настороженность. Кажется, что он навострил уши. Глядя на портрет, создаётся впечатление, что мы видим неуверенного в себе человека. Что ты на это скажешь?
-Легко делать заключения о поведении последнего царя по изображённым его внешним чертам, отражающим характер, если мы уже знаем, как проявились они в дальнейшем и как повлияли на его судьбу. Но, в отличии от нас Серов не мог этого знать. Он просто зафиксировал на полотне то, что видел, для того чтобы увидел это и ты и я, и многие другие. Например, Константин Коровин, который говоря об этом портрете, заметил, что Валентин Серов показал в нём мягкость и интеллигентность императора, но и слабость его.
-Нет, я не согласен с определённостью этого высказывания. На портрете не видно такой однозначности, - возразил мой товарищ, - Кстати, однажды сам автор, глядя на этот портрет, сказал: «А в уголках-то глаз – 1905 год».
-А портрет написан в 1900-м, - уточнил я.
Мы помолчали, размышляя возле шедевра Серова.
-Слушай, а тебе не кажется, что руки государя сделаны небрежно или почти не написаны? - резонно спросил он.
Я подумал и сказал:
-Художник не всегда придавал большое значение рукам, относясь к ним лишь как к части композиционного построения и стилевой общности, обращая больше внимание на лицо модели. Например, ты видел портрет старшего сына Зинаиды Юсуповой из Русского музея?
-Конечно, - ответил он, - но, всё же, кому-то этот портрет Николая в тужурке может показаться этюдом.
-Знаешь, что я сейчас подумал об этой кажущейся незавершённости?
-Не знаю точно, но могу предположить, что причина этой видимой незавершённости картины лежит в самой модели.
-Именно. Скорее всего, Серов решил оставить так, полагая невозможным его окончить из-за неразрешимости многих российских противоречий, замыкающихся на личности царя Николая.