Перфоратор

назад потребовал не отвлекать его до самой ночи. Гость же, несмотря на живейший интерес к секретам искусства из уст N. не мог не заметить, что Александр уже четырежды входил в комнату. Этот раз был пятым.
          -Что ты называешь ерундой? - возмутилась N.
          -Всё. Всё, что ты говоришь. Для портрета нужна лишь наблюдательность. И  никаких схем! -с профессорской медлительностью менторским тоном произнёс муж.
          -Это ты говоришь чушь. По-твоему, портрету учиться вовсе не нужно? Так? – отстаивала свою точку зрения  N.
          -А что, может быть иначе?
          -Но общие принципы нужно дать начинающим? Или ты считаешь это бессмысленным?
          -Я уже всё сказал.
          N., недолго думая, подошла к телефону и заправски обратным концом мокрой кисти набрала номер телефона.
          -Рад, рад слышать Ваш голос, -раздался из трубки голос их общего преподавателя, профессора живописи F. преклонного возраста. –Чем могу быть обязан?
          -Да вот, Александр, -она назвала фамилию и начала рассказывать о предмете спора.
          -А, Александр, ниспровергатель всего и вся… Довольно, милочка. Дайте трубку этому Герострату храма гармонии.
          Александр с готовностью взял трубку и намеренно стал вытачивать из каждого слова кандалы для уже привычной ему с институтской скамьи жертвы. Но профессор отлил и свое олово:
          -Смысл Ваших возражений мне ясен, молодой человек, -растягивая последние слова, заявил профессор живописи. -Вы что, молодой человек, отрицаете само понятие «учёба», понятия «академический рисунок», «академия», наконец? За что Вы ратуете?
          -За то, чтобы в академии наконец поняли в чём должен состоять процесс обучения. Если студент хочет стать художником от него требуется лишь наблюдательность. И всё. А часы Ваши на кафедре, как и любого преподавателя там- дело лишнее. Такая учёба ему вредна. Ему нужны лишь мольберт и материалы, ну и возможность ходить в отделы живописи в музеях, - бросил Александр в трубку и тут же с гневом уронил аппарат на пол. Очевидно, для того, чтобы звук удара падающего телефона был слышен профессору.

          На этом инцидент не закончился. Александр бросился к старинному мельцеровскому шкафу, ловко выхватил наиболее ценные атрибуты для занятий натюрмортом, тщательно собираемых в антикварных развалах N. и с силой швырнул их об стену. С двумя предметами обошлось, но третий, высокий североафриканский кувшин, от удара лишился вычурного носика.
Причуды Александра продолжались более двух недель. До самого ноября в квартире раздавались крики и звук падающих предметов. N. поначалу полагала, что её молодой муж показывает свой характер и что с этой стороны ей ещё придётся его познать. За обидой она понимала: что ж, не она первая, не ей быть последней. Как-нибудь перемелется. Да и другое – ребёнку нужен отец. Буйство мужа сошло на нет. Александр успокоился, проводил всё время за ремонтом ванной. Хозяйка же всё надеялась, что муж в один из дней подаст хотя бы признаки своей вины, если гордость не позволяет тому принести ей извинения открыто. Но Александр выбрал другую тактику: ничего не было и помнить, стало быть, не о чем.
          Прошло полгода. Весенняя погода развеяла прежние воспоминания об инциденте и супруги готовились к намеченной ещё год назад поездке в Крым. Это путешествие они обдумали во всех мелочах и ещё с новогодней ночи решили: красоты красотами, а живопись в пленэрной обстановке дело святое. Да и Максим, их восьмилетний сын, не должен отставать от сверстников, поедет с книжками.
          Знала бы N., что именно из-за сына их семейный корабль в этот раз наскочит на такой риф, что прежним курсом идти ему будет не суждено.
          -Максим, ты взял ту книжку, что я тебе вчера показывал? -строго спросил отец в одно мартовское утро.
          -Папа, я не буду брать эту книжку, я её с мамой уже несколько раз читал. Я возьму детскую энциклопедию, там интересные картинки про животных и планеты.
          -А я не спрашиваю тебя. Бери и клади в свой рюкзак ту книжку, знаешь какую, - громко крикнул отец и дал понять, что готов взяться за ремень.
Через минуту и Максим, и вышедшая на крики из кухни мать уворачивались от раскидываемых отцом вещей из чемоданов. Когда вещи в рюкзаках и чемоданах закончились, Александр перешёл на художественные материалы и уже пострадавший в прошлый раз от его же буйства кувшин.

          В Крым N. поехала с сыном без мужа. В дверях Александр буркнул уезжающей супруге:
          -Хочу сделать ремонт на кухне, дай денег на перфоратор.
          Денег на поездку было в обрез и просьба прозвучала без «пожалуйста», но жена спорить не стала, отдала с излишком.

          Возвращаться из Севастополя не хотелось. И сын, и мама понимали: поведение отца если и изменится в лучшую сторону, то ненадолго. Но оба без него скучали, и сильнее всего сын, а с его чувствами мама привыкла считаться. В июле мальчик и мама переступили порог своей московской квартиры.
          Это только говорится: мой дом- моя крепость. В их случае, как оказалось в день их возвращения, это была захваченная врагом крепость. Дома мать с сыном обнаружили клетку с мёртвыми попугаями на двуспальной кровати в окружении горы посуды и сувениров, на полу -документы, краски, платья и школьные тетради и всё то, что составляет содержимое шкафов и буфетов.
          N. робко прошла на кухню и обомлела- кухонный гарнитур был разобран до винтика, часть стёкол, что была принадлежностью шкафчиков, была разбита, стена их большой кухни была вся в отверстиях и сколах штукатурки.
          -Вот тебе и перфоратор! Зачем я только деньги ему дала!? -громко возмущалась жена.
          Она всё продолжала сокрушаться. По лицу женщины струились слёзы. Максим  тихо дёргал её за рукав в надежде хоть немного успокоить.
          -Чего шумим? Приехали? - внезапно раздался голос разбуженного Александра.
          Обескураженная N. не сразу нашлась, что сказать.
          -Что это такое? - наконец обратилась она к мужу.
          -Что-что… Полки переделываю. Низко висят. Хочу освещение встроенное сделать. Дашь денег- продолжу ремонт, - без малейшего смущения ответил Александр.
          -Я пошёл спать.

          На лечение Александр согласился не сразу. Ещё дважды сезонная агрессия ввергала N. в уныние и ставила перед ней необходимость нелёгкого выбора. Как добрая мать и ответственная супруга она принимала меры и к организации лечению мужа, и к попыткам сохранить семью. Уже не только она, но и Максим знали в деталях об особенностях протекания такой неудобной болезни с названием шизофрения.

          В этом месте галерист всегда делал многозначительную паузу. Сделаем её и мы, чтобы обратить внимание читателя на то, что к некоторым событиям неплохо бы присматриваться внимательнее: не всё в этом мире так очевидно, как кажется.

          История, как выяснилось через много лет, оказалась куда менее красивой и ещё более драматичной, чем следовало бы ожидать.
          Ни жена, ни сын не предполагали, что их муж и отец (правда, N. после одного особо буйного осеннего приступа решилась порвать с мужем) начнёт скрытую многолетнюю партию и в качестве главной фигуры назначит себя.
N. развелась с мужем в те дни, когда очередной приступ уже прошёл. N. приходила в себя после очередного погрома. Лечение в больнице на ход болезни повлияло мало, выводы врачей только запутали N. и направили её на путь неоправданных надежд. Александр привычно утолял свою потребность в активном времяпрепровождении вечным ремонтом в квартире и самым любимым его инструментом был ненавистный супругой перфоратор. Строителю-любителю приходилось напоминать, что ночью шумным ремонтом в многоквартирном доме заниматься не принято. В какую-то ночь наблюдательный Максим, уже практикующий врач Максим Александрович, вдруг заявил матери:
            -Слушай, а ведь он специально ждёт, что ты ему сделаешь замечание. На мои слова он не реагирует.
            И только тут N. стал понятен коварный алгоритм действий её супруга. Все годы её терпеливого труда, всё то, что с таким стоическим терпением предпринимала она, вся её забота о больном муже оказались потраченными напрасно. Неблагодарный муж умело пользовался добротой супруги и играл в свою, только ему понятную игру.
 
            Развод, как оказалось, решил только небольшую часть проблем. Доброе сердце бывшей супруги отозвалось на просьбу стремительно теряющего зрение Александра позволить ему пожить в их когда-то общей квартире. Благодарность окупилась вконец захламлённой принесёнными с близрасположенных строек досок, реек, мраморных и керамических плит и прочим мусором квартирой. Просить унести в свою квартиру хотя бы часть из всего этого было уже делом опасным: «строитель» в отместку тут же начинал новый ремонт и опять в ход шёл перфоратор.
            Шли годы. Максим уехал жить в другой конец столицы, N. всё реже бралась за кисть. На осень и весну она отправлялась к сёстрам в Крым, а лето проводила с книгами дома. Зимние месяцы, если хватало денег на дорогу, тоже старалась проводить на юге. И поездки в Крым и нечастые отъезды с друзьями на летний пленэр заканчивались одним и тем же –разобранными шкафами, появлением нового строительного мусора, бидонов с краской и испещрёнными дырами от перфоратора стенами. Уступал бывший муж только тогда, когда N. давала ему денег. Иногда Александр становился мягким и без денежных возлияний. В такие дни его тянуло на разговоры.  Бывшая жена долго не могла понять причину таких перемен. Все эти годы большую часть времени она проводила по обыкновению в одиночестве или с одной из сестёр и когда ей предлагалось общение она с готовностью его принимала.
          Однажды они засиделись на кухне до полуночи. N. встала, когда и пироги, и чай закончились, и даже извинилась, что совсем нет сил мыть посуду. Подождёт до завтра. Александр поддержал, загадочно улыбнулся и отправился в свою комнату, где единственным свободным местом от досок, мраморных плит и стёкол была часть дивана. Впрочем, по ночам он не спал: методично уничтожал на кухне заготовки супруги, но больше сверлил или точил какие-то детали. Днём отсыпался в других комнатах. Но в эту ночь до своего дивана от отправился раньше N.

          -Какое ощущение может быть у человека,- отвлёкся от рассказа мой знакомый, -когда с ним попеременно в обоих обличьях на протяжении суток живёт рядом двуликий Янус? И только в эту ночь N. осознала, что её бывший муж –воплощение неблагодарности и изощрённого лицемерия.

          -Через три часа, - продолжил он, - раздался звонок, а за ним громкий стук в дверь. Перепуганная сонная женщина открыла дверь участковому полицейскому и услышала от него, что на неё в полиции имеется заявление от некого Александра К., в котором тот обвиняет свою супругу в